Энгус Уэллс - Гнев Ашара
— И ты хочешь выяснить, что именно, — сказала Ирла.
— Как я и должен, — ответил муж, взяв в свои руки ладонь, которая касалась его щеки, и задержав ее, как если бы это прикосновение добавляло ему решимости. — В этом отношении воля Дарра была достаточно ясна.
— Он спрашивал, как ты оцениваешь положение, — проговорила Ирла, отрешенно гладя ладони, державшие ее руку. — Это не означает непременно, что ты должен сам вторгаться в лес.
— Разве? — Бедир понял, что это говорит мать и жена. — Ты больше моего способна судить о возможностях Сестер, которых Дарр посетил в Андуреле, но по сути его послания я бы заключил, что они постигли своим Видением все, что могли, а теперь требуются человеческие глаза и ум, привыкший оценивать военную обстановку. Короче, Дарру нужно мое личное мнение.
— Рикол в состоянии оценить обстановку в Белтреване, — сказала Ирла.
— Да, — согласился Бедир. — Но долг Рикола — стеречь западный берег Идре, удерживать тамошнюю крепость, как Фенгриф сдерживает Кешскую крепость на восточном берегу. Они хорошо справляются со своей задачей, но она неизбежно влияет и на их кругозор. А Лозинские Крепости так долго отбрасывали дикие племена, что кажутся неприступными.
— Возможно, так оно и есть, — понадеялась Ирла.
— Может быть, — Бедир ухватил ее ладони чуть покрепче. — Но ни у Рикола, ни у Фенгрифа нет жены, обучавшейся в Эстреване. Рикол едва ли не насмехается над пророчествами Сестер, и он не одинок. Усть-Галич достаточно далек от северной границы, чтобы Хаттим легко забывал об опасности или предпочитал отмахиваться от нее. Тем временем Ярл повторяет, что достаточно быстро может поднять весь свой Кеш, если лесной народ все же решится напасть. Они так давно привыкли к миру, что забыли, что их покой завоеван клинками и кровью. И никто из них не смотрит на Эстреван, как Дарр или я. В этом деле я — глаза Дарра. Он не может полагаться на кого-то еще. Я — тоже.
— Нет, — сказала тогда Ирла, Владычица Тамура. — Но хотелось бы, чтобы нашелся другой путь.
— Его нет, — Бедир медленно покачал головой. Затем с нежностью поглядел ей в лицо. — Я должен выступить на север и увидеть все сам.
— И Кедрин должен ехать с тобой, — Ирла ответила на его взгляд ясными глазами. — Оставить его дома было бы ошибкой. И опасной ошибкой — вспыхнет негодование… все решат, что Владыка Тамура бережет своего сына, когда другие юноши встречают испытание как истинные тамурцы. Нельзя, чтобы тревога за него заставила нас проявить слабость. Писание гласит, что Кедрин — надежда Королевств и, следовательно, имеет все права на Тамур. Либо он — ничто. И не должно оспаривать его храбрость.
Бедир кивнул. Ее слова помогли проясниться его собственным мыслям Он не больно-то хорошо понимал Книгу. Даже Сестры не утверждали, что им в ней все полностью ясно. Но он верил, что каждое слово в ней — правда, и готов был слушать. Он также знал, что Дарр почитает Книгу. Не случайно среди первых деяний короля по восшествии на престол было учреждение в Андуреле училища, выделение Сестрам места для пристанища в этом городе и голос в Тройственном совете. Но Дарр отличался от Коруина: он считался со всеми и всем шел навстречу, равно стремясь удовлетворить требования Тамура, Кеша и Усть-Галича, не отдавая предпочтения ни одному из Трех Королевств, верховным правителем которых являлся. На этот раз его вестник ясно дал понять: Дарр без колебаний доверяет Бедиру, ибо из всех Королевств Тамур бдительней других в отношении варварской угрозы. Кеш вполне удовлетворен тройственным управлением, но эта страна кочевых скотоводов издавна была склонна замыкаться в себе, она мало заботится о согласованных действиях. Усть-Галич лежит слишком далеко на юге и слишком богат, чтобы считать Белтреван серьезной опасностью для себя, а Хаттим чересчур привержен к развлечениям, чтобы позволить прерывать свои придворные забавы из-за пророчеств, которым он тоже не больно-то верит. Частенько кажется, что лишь один Тамур сохраняет бдительность, вслушиваясь в дебри за Лозинским хребтом. И если опасность возросла так, как это следует из толкований Сестрами слов Кирье, то промедление грозит приходом неслыханных ужасов.
— Нет, — сказал отец. — Дело не в этом. И даже не в его праве занять мое место.
— Итак, у нас и впрямь нет выбора, — твердо изрекла мать. — Ты должен выступить на север, а Кедрин обязан сопровождать тебя. Тяжкая у тебя участь, любовь моя, — быть сразу военачальником и отцом.
— Мальчик знает, в чем его долг, — заметил Бедир с отцовской гордостью. — Он не ждет поблажек как сын. Да и я не могу себе такого позволить ради его же блага. Но с Нами едет Тепшен Лал, а он самый лучший телохранитель, какого мог бы пожелать любой принц.
Ирла, улыбаясь, кивнула. Кьо держался в ее обществе как деревянный. Она знала, что он считает, будто Бедир слишком большое значение придает ее советам. Но Ирла также знала, что Лал любит Кедрина столь же гордо и страстно, как если бы тот был его родным сыном. И что если с юношей случится беда, это будет означать, что Лал мертв, ибо пока он жив, он всегда встанет между Кедрином и опасностью. Естественно, после самого Бедира, Тепшен Лал был самым верным другом, какого она могла бы пожелать Кедрину.
— Итак, решено, — сказала она. — Когда ты едешь?
— На ущербе луны, — ответил Бедир. — Сушей до Лозинских Крепостей, затем в Белтреван, когда луна начнет прибывать. Лесной народ живет по луне. И если пожар вспыхнул, я лучше всего разгляжу в лунном свете.
— Ты далеко зайдешь в лес? — теперь жена говорила в ней не меньше, чем Владычица Твердыни.
Бедир пожал плечами, соскользнув с амбразуры, чтобы положить руки ей на плечи, затем притянул к себе — для утешения и просто ради удовольствия соприкоснуться с ее телом во всю высоту своего роста. Она покоилась в его объятиях, одной рукой обвив его талию и положив голову ему на плечо.
— Юг Белтревана принадлежит родам Вьят и Гримард, они получают массу выгод от торговли. Соответственно, они склоняются к миру, ибо могут потерять больше, чем их соседи. Лазутчики Рикола говорят о движении в более дальних дебрях, но это почти что одни слухи. Думаю, нам надо проникнуть во владения родов Кэрок или даже Дротт, чтобы удовлетворить просьбу Дарра.
Ирла дрогнула, побудив Бедира обнять ее крепче, ибо вспомнила рассказы о дикости Дротта и злобности Кэрока.
— Мы идем смотреть, а не драться, — сказал он ее волосам. — Я не буду специально привлекать к себе внимание или вызывать на бой. Возможно, я смогу узнать все, что нам нужно, уже у южных племен.
— Да хранит тебя Госпожа, — сказала Ирла. — И пусть позволит вернуться.
