Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов
- С какой целью вы нас остановили?
- У нас указание сообщить всем Слугам Теней о приказе Императора Сивария проследовать в Осхольград....
- Мы не подчиняемся ему.
- Но! Вы обязаны...
- Рыцарь, вас от того, чтобы сейчас умереть, сдерживает малая черта. Не переходите ее, вы знаете кто мы. Мы подчиняемся лишь Наставникам, прочь с нашего пути.
Рыцари, конечно же, знали их возможности, они также знали, что как бы сами не были сильны, даже десяток лучших не смог бы одолеть Слугу Теней. Также рыцари знали, кто были эти двое перебинтованных. Шептались, что Тени владеют тайнами и воскрешают убитых воинов, превращая их в особых несокрушимых убийц. Они так и не дерзнули остановить, и им пришлось развернуться.
За очередным холмом показался портовый город, в лицо ударил морской солоноватый воздух. Трое вновь оказались на заполненном повозками и людьми тракте, растворившись в толпе.
Выжженные окрестности города смотрелись на фоне морского горизонта удручающе, сам город также зиял черными выгарками давних пожарищ. Закатное солнце освещало красноватым светом, придавая еще большую атмосферу страха.
На лишающихся дневного света улочках суетившийся народ завершал свои дела, сворачивая складные лавки, запирая ставнями окна, прячась за запорными дверьми. Поток с тракта постепенно рассасывался по улочкам, уменьшаясь до небольших групп, которые исчезали в вечернем полумраке.
Портовый город жил особой жизнью, нескончаемые потоки грузов, людей, торговля, воровство, и все это затихало, когда на город надвигалась ночь. Только здесь дуло мягким морским бризом, свежая рыба на прилавках и какая-то своя особая свобода.
Троица остановилась на пристани, и Нерожденный с нескрываемым интересом смотрел на впервые увиденные корабли, сопровождающие безучастно замерли, словно ожидая команды. Пришвартованные вдоль всей пристани и деловито раскачивающиеся на волнах. Птицы кружили над ними, люди на палубах занимались своим делом.
- Посудину подыскиваете? - хриплый прокуренный голос раздался подобно треску веток в тихом лесу.
Нерожденный не обернулся, продолжая смотреть на пришвартованные корабли.
- До утра никто не выйдет, да и не найдете желающего выйти. Шторм скоро, вот и позапихались в порт, словно сельди в бочку. Кхе-кхе, - продолжал голос за спиной.
Нерожденный взглянул на темнеющий горизонт, действительно собирался шторм, но дойдет ли тот до порта, он не знал. Оставалось лишь ждать, и он развернулся. У пустых бочек возле стены на лавке сидел лысеющий готовящийся к старости человек в старом просаленном камзоле и со шрамом на месте левого глаза. В руке его дымилась трубка, набитая чем-то едким, за сапогом отчетливо виделся нож.
- Завтра отправиться можно, а сегодня никак, если только шальная медуза вцепится в задницу, да и то навряд ли. Кхе-кхе, да и вам, господа хорошие, надо бы где-то переждать, - монотонным скрипучим словно бы и безучастным голосом продолжал моряк, - Знатная трепка ночью будет, вон все аж запираются.
Таверна "Морской Бес" спряталась возле пристани между двух таких же домов, используемых под бордели. По стенам висели морские чучела разных существ, пойманных моряками. Стоял густой едкий дым, за которым не было видно дальше десяти шагов, огромный зал освещался десятком тусклых свечей, и лишь только голоса указывали на присутствие внутри большого числа народа. Все были более заинтересованы в местном пойле и играх на деньги, смех сменялся руганью, звоном бокалов, грохотом падения. Создавалось впечатление, что сюда занесло всех моряков, чьи посудины сейчас стояли в порту. И всем было все равно, что трое в черных одеждах заняли крайний столик в темном углу, от которого резко тянуло местным туалетом.
Подошедший трактирщик не оказался услужливым, не отличаясь внешне от посетителей данного заведения. Он небрежно приволок три деревянных кружки с пойлом и побрел обратно, не спрашивая ничего. Вокруг кружек почти сразу же начал кружиться рой мошек. Нерожденный взглянул на жидкость внутри явно немытой кружки: мутно-желтоватый цвет, верхняя пена уже успела поймать пару мошек.
На вкус пойло оказалось яблочной брагой, разбавленной корабельным ромом и водой. Вскоре на стол встали миски с едой не особо приятного качества для обычного человека, но не для него, выращенного в темной коморке. Сопровождающие ни к чему не притронулись, всю ночь просидев бездвижно за столом. Снаружи не на шутку разгулялось ненастье.
Солнце показалось несколько позже, чем положено, редким светом выглянув из-за сиреневых грозовых облаков, застеливших все небо. Редкие лучи ненадолго пробивались сквозь просветы, падая на потрепанный ненастьем порт. Десятки разбитых полузатонувших кораблей сжимали между собой посудины поменьше и пострадавшие гораздо сильнее, из воды местами торчали вершины мачт, возвышавшиеся вчера над пристанью. Люди разгребали завалы, разрубали топорами несколько лодок, ветром поднятых и угодивших в ближайшие дома. На причале стояли недавние хозяева и команды кораблей с кислыми лицами, некоторые не скрывали слез, ведь потеряли они многое.
- Дааа, господа хорошие, ударил шторм как никогда, не одной селедины не оставил. А вам нужна посудина вроде как вчера нужна была, - позади вновь, как и накануне, сидел тот же моряк со своей трубкой.
- Нужен тот, кто доставит нас в одно место.
- Куда?
- Берешься?
- Я еще не узнал куда, может, вы к Смерти собрались, а это еще надо подумать.
- Почти туда.
- Хм, оплата какова будет?
- Не обидим. У тебя-то есть, на чем плыть?
- Посмотрим, а посудина моя целехонька, что есть станется? И не такое пережила. Только вы это, оплата вперед...
Старенький баркас резво подскакивал на волнах, сильный попутный ветер нес его все дальше строго на Полночь. Капитан не переставал покуривать трубку, он не задавал лишних вопросов, ему и так было понятно, кто и куда плывут. Он согласился лишь потому, что ему уже нечего терять, кроме своей дряхлой душонки, на которую не раз зарился морской хозяин.
За все добро, мех и серебро
Заплатит стрела, иль нож под ребро!
После сраженья каждому по бочке.
Наутро похмелье после бурной ночки...
- Вы бы привязались покрепче, господа хорошие, я, конечно же, понимаю, что вас этим не испугать. Но все же, шторм возвращается, кишки мои старые закрутило, ударит ничуть ни хуже, чем давеча, глядишь, не удержитесь...
Старик продолжал шептать себе под нос слова старой песни, время от времени выкручивая штурвал так, что баркас набирал бортом воду и резко вырывался прямиком на надвигающуюся волну. До вечера баркас разрезал растущие волны, и как только солнце скрылось на Закате, погода за считанные мгновения переменилась - море почернело, небо озарилось молниями, волны стремительно выросли, и вскоре небольшая посудина оказалась во власти водной стихии, неистовой и всесильной. Баркас взлетал и падал на волнах бушующего моря, а бывалый моряк лишь еще громче и громче распевал свои песни и боролся со штормом, упорно вцепившись в штурвал. Молнии освещали округу, гром разносился по небосводу, стремительно опустившемуся ближе к земле. Посудина стойко держалась на ревущих валах, сменявшихся один другим. Капитан все громче и громче орал свои песни, словно пытаясь перекричать рев шторма.
