Дэвид Эддингс - Последняя игра
— Я так не думаю, — сказал Белгарат. — Мы оставим преследователей далеко позади, когда достигнем страны мориндимов. Не думаю, что они рискнут вступить на мориндимскую территорию.
— Это так опасно, дедушка?
— Мориндимы жестоко расправляются с чужаками, которые попадают к ним в руки.
— А разве мы тоже не будем для них чужаками? — подумав, спросил Гарион. — Я имею в виду мориндимов.
— Я позабочусь об этом, когда мы доберемся туда.
Остаток темной ночи они продолжали скакать галопом, оставив далеко позади преследователей, двигавшихся теперь с осторожностью. В темноте под деревьями виднелись мерцающие точки светлячков, непрерывно верещали сверчки. Когда же первые проблески зари начали просачиваться сквозь деревья, они достигли другой опушки леса. Белгарат натянул поводья и стал настороженно оглядывать низкую поросль, усеянную то тут, то там обугленными пнями.
— Нам нужно подкрепиться, — предложил он. — Лошади тоже нуждаются в отдыхе, да и мы можем немного поспать, прежде чем ехать дальше. — Он опять оглянулся в предрассветных сумерках. — Но все-таки давайте съедем с дороги. — И повернул свою лошадь, направляя ее по кромке выжженной земли.
Через несколько минут они достигли небольшой поляны среди густых зарослей.
На опушке был небольшой ключ, вода которого тонкой струйкой сбегала в покрытый ряской пруд, а трава на поляне ярко зеленела. Но краям поляна была окаймлена зарослями ежевики и кучами обуглившихся ветвей.
— Кажется, подходящее место, — решил Белгарат.
— Не совсем, — возразил Силк, глядя на стоявшую в центре поляны грубо обработанную глыбу камня, покрытую по бокам отвратительными черными пятнами.
— Для наших целей подходит, — ответил старик. — Люди обычно избегают алтарей Торака, а компания людей нам не очень-то нужна.
Они слезли с лошадей на опушке леса, и Белгарат начал искать в одном из тюков хлеб и сушеное мясо. Гарион был в каком-то отрешенном состоянии. Он устал, и это утомление несколько сказалось на его способности соображать. Не отдавая себе отчета, он медленно подошел по зыбкой торфяной земле к запятнанному кровью алтарю и уставился на него. Глаза его машинально отмечали детали, но смысл их не доходил до сознания Гариона. Почерневший камень торчал в центре поляны, не отбрасывая тени в слабых отблесках рассвета. Это был старый алтарь, и в последнее время его не использовали. Пятна, въевшиеся в поры камня, почернели от времени, а кости, разбросанные вокруг, наполовину вросли в землю и были затянуты зеленоватым лишайником. В поисках убежища быстроногий паук бросился в пустую глазницу черепа. Многие кости были сломаны и покрыты следами от небольших острых зубов лесных падальщиков, которые кормятся всякой мертвечиной. Дешевая потускневшая серебряная брошь на цепочке свисала с бугорчатого позвонка, а недалеко от нее валялась позеленевшая латунная пряжка, все еще прикрепленная к кусочку покрытой плесенью кожи.
— Уйди оттуда, Гарион, — сказал Силк с ноткой отвращения в голосе. — Не смотри.
— Мне это как-то помогает, — ответил Гарион совершенно спокойно, продолжая разглядывать алтарь и окружавшие его кости, — дает возможность ощутить еще что то, помимо страха. — Он расправил плечи, и огромный меч качнулся у него за спиной. — Я действительно не думаю, что миру нужно такое. Возможно, пришло время, чтобы кто нибудь покончил с гролимами.
Когда Гарион наконец отвернулся от алтаря Торака, на него, прищурив мудрые глаза, смотрел Белгарат.
— Это только начало, — заметил старый чародей. — Ну что ж, давайте поедим и поспим немного.
Они быстро позавтракали, привязали лошадей и завернулись в одеяла под сенью кустов на краю поляны. Ни алтарь гролимов, ни та решимость, которую он пробудил в душе, не помешали Гариону тотчас уснуть.
Было уже около полудня, когда он проснулся, разбуженный слабым шепотом, звучавшим у него в голове. Гарион быстро сел, оглядываясь вокруг, но ни лес, ни поросшее кустарником выжженное пространство, казалось, не таили в себе никакой опасности. Неподалеку стоял Белгарат, глядя вверх, в яркое летнее небо, где кружил огромный, отливавший синевой ястреб.
— Что ты здесь делаешь? — Старый чародей вслух не говорил, а мысленно обращал в небо свой вопрос. Ястреб кругами спустился вниз, сверкая крыльями, и, обогнув алтарь, приземлился на торфе. Он глядел прямо на Белгарата своими свирепыми желтыми глазами, а затем задрожал и, казалось, начал мерцать и растворяться в воздухе. Когда туманное мерцание прекратилось, на месте ястреба стоял старый уродливый чародей Белдин. Он был такой же оборванный, грязный и злой, как и тогда, когда Гарион видел его в последний раз.
— И это столько вам удалось пройти? — грубо спросил он Белгарата. — Вы что, останавливались по пути в каждом кабаке?
— У нас произошла небольшая задержка, — спокойно ответил Белгарат.
Белдин одарил его злым взглядом.
— Если и дальше будете даром терять время, вы и до конца года не доберетесь до Ктол Мишрака.
— Доберемся, Белдин. Ты зря беспокоишься.
— Должен же кто то беспокоиться. За вами гонятся, вы знаете об этом?
— Намного они отстали?
— Приблизительно на пять лиг. Белгарат пожал плечами:
— Многовато. Они отстанут, когда мы попадем в Мориндленд.
— А если нет?
— Последнее время ты общался с Полгарой? — вместо ответа сухо спросил Белгарат.
Теперь Белдин пожал плечами, но этот жест выглядел комично из-за горба на спине.
— Я видел ее на прошлой неделе, — сообщил он. — У нее, знаешь ли, есть для тебя интересные идеи.
— Она что же, появилась в Долине Олдура? — В голосе Белгарата звучало удивление.
— Просто была там проездом. Она сопровождала армию рыжеволосой девушки.
Гарион сбросил одеяло.
— Чью армию? — требовательно спросил он.
— Что же там происходит? — резко перебил Белгарат.
Белдин почесал в спутанной шевелюре.
— Я еще до конца не разобрался, в чем там дело, — признался он. — Знаю только, что олорны следуют за маленькой рыжей толнедрийкой. Она называет себя Райвенской королевой.
— Се'Недра? — недоверчиво спросил Гарион, хотя и знал, что по некоторым причинам ему не следовало это спрашивать.
— У меня создалось впечатление, что она пронеслась по Арендии, как чума, — продолжал Белдин. — После нее в королевстве не оставалось ни одного здорового, крепкого мужчины, все уехали с ней. Затем она отправилась в Толнедру и вызвала припадок у своего отца, доведя его до бешенства. Я и не знал, что Рэн Борун подвержен припадкам.
