Максим Черепанов - Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014
— А за чем?
— Это я поймал бога, — пояснил Хесито.
— Ну и как? — с интересом спросил Цапля. — Уже загадал желание?
— Нет. — Хесито развел руками.
— Скорее, это закономерно, — сказал Цапля. — В моем архиве шесть описанных случаев ловли бога, первые фиксировал с чужих слов еще мой прадед, и представь, ни один человек не управился быстрее, чем за три дня.
— Я не затем, себо, — быстро сказал Хесито. — Я хочу спросить совета.
— Вряд ли смогу помочь…
— Нет, — сбиваясь, заговорил Хесито. — Я совсем потерялся. У меня голова кругом. Сначала приезжает Крессо Понито и пытается купить бога за сто пятьдесят тысяч луцей, а когда я отказываюсь, начинает грозить. Потом приходит Мео Раула — он рыбак, и у них с женой нет детей — этот обещает отдавать мне каждую вторую пойманную рыбу, если я помогу. За ним приходит Дада Малена, дочка Маракито, и плачет у меня на крыльце. У девочки, оказывается, черная цианома в легких, она умирает и готова отдаться мне в обмен на спасение… Что происходит, себо? Откуда они знают про моего бога?
— Возможно, что ниоткуда, — серьезно сказал Цапля. — Возможно, это бог уже начинает подспудно искать, чего желаешь ты, и создавать возможности. Ведь ты, наверное, думал о богатстве? Или о сексе?
Хесито открыл рот.
— Вот бог и поставляет тебе возможности, — закончил Цапля.
— Но я не хотел ничего этого!
Цапля развел руками.
— Не хочу продавать бога эршу Крессо, — сказал Хесито уже спокойнее. — Он загадает очередной миллион луцей. Или ребенок для Мео? Откуда я знаю, вдруг он вырастет дрянным человеком? А если потрачу желание на легкие Дады, то кто спасет других больных? Пускай я даже вылечу всех — заболеет еще кто-нибудь. Я вконец запутался, себо. И мне страшно…
— На аурелианском он называется «витшиба оба утэйтра», — проговорил Цапля, глядя куда-то в сторону. — Что в примерном переводе означает «ухо Всевышнего». Четверть тысячелетия назад наши соплеменники изготовили его по аурелианской технологии. После этого сами аурелиане порвали с нами всякие контакты. Похоже, по их представлениям, такая вещь нужна была лишь теоретически, чтобы каждый маленький человек мог виртуально сравняться с богом. А может, они считали нас недостаточно зрелыми для «витшиба оба утэйтра», — вздохнул Цапля. — Аурелиане очень ценили свои познания о боге. И их аргументы весьма убедительны. Они утверждали, что все цивилизации нашей вселенной компонуют семь световых периодов в особую единицу измерения, что подтверждает божественность творения мира. Но ты, наверное, в курсе…
Цапля замолчал.
— И что было дальше? — спросил Хесито.
— Дальше была пыль, — сказал Цапля.
Хесито не очень уверенно улыбнулся.
Маленький тощий человечек, щурясь, смотрел на высокого черноволосого парня. Наверное, он мог порассказать ему многое: прочитанное в старых хрониках, услышанное от людей, додуманное на старой койке. Он мог бы вспомнить, что первая пыль появилась в каньоне Пакибо, в самой низкой котловине Восточного континента. И когда ее обнаружили, она долго оставалась невероятнейшей научной сенсацией, потому что висящие друг над другом слои содержали частички не двух, а четырех элементарных зарядов, каждый из которых притягивал лишь своего антипода и отталкивал все остальное. Ученые сходили с ума, пытаясь разобраться с феноменом. Они так ничего и не поняли, зато Эль Бет построил свой трансформатор. Они не могли объяснить смысл явления, но умудрились приспособить к нему энергозаборники. И сначала все было неплохо, до тех пор, пока люди не поняли, что количество пыли постоянно растет. Словно какая-то машинка, спрятанная на дне каньона, безостановочно производила тысячи баттов заряженной пыли и аккуратно укладывала ее слоями в совершенно определенной последовательности. Слоистый пирог из серой летучей взвеси постепенно затопил каньон и начал заливать долину. Иные сыпали проклятия на головы аурелиан, но Цапля был готов биться об заклад, что это — полная туфта. Просто кто-то чрезвычайно умный попросил у бога дешевый источник энергии…
Цапля знал, что много позже, после двух десятилетий борьбы с рождающимся океаном, правительство сбросило в каньон ядерные бомбы. Цапля почти не сомневался, что именно это вызвало Первый Пыльный Бум, за несколько дней затопивший половину Восточного континента и три четверти Западного. Токерикония и множество островов вообще исчезли с лица планеты. Тогда же потерялся и «витшиба оба утэйтра».
А еще Цапля всерьез подозревал, что через пятьдесят лет «ухо Всевышнего» стало косвенной причиной Второго Пыльного Бума. Он мог рассказать парню, что примерно раз в тридцать лет «витшиба оба утэйтра» вдруг всплывает из глубин забвения, исполняет одно желание своего счастливого обладателя — и бесследно исчезает. Он мог рассказать, что во всех шести заархивированных случаях временные хозяева ажурного шара ни разу не получили в точности то, чего испрашивали. Быть может, бог слишком по-своему трактовал их просьбы, а может быть, они и сами не знали, чего просили. Цапля многое мог рассказать. Но какой в этом смысл?
Хесито глядел на него с испугом и ожиданием.
— Не надо беспокоиться, — сказал Цапля. — Бога нельзя украсть или отобрать. Ты можешь отдать его или продать, но только не потерять. Пока ты жив, никто не сможет загадать твое желание за тебя. Теоретически ты, наверное, можешь размышлять над ним до старости… — Он замолчал, потом добавил задумчиво: — Был бы интересный эксперимент…
— Не хочу размышлять до старости, — с тоской проговорил Хесито. — Я вообще не вызывался тащить этот груз. Может, я отдам бога тебе, себо?
Цапля понимающе кивнул:
— Нет, парень. Мне это не нужно. К тому же бог выбрал тебя, а не меня. Если хочешь, могу сказать свое мнение.
Хесито с готовностью заглянул в узкое, изрезанное темными морщинами лицо.
— Варианты есть всегда. — Узкие губы фальгадо раздвинулись, обнажая плохие зубы. — Ты можешь выбросить бога в залив. Прямо сейчас. Но тогда ты уничтожишь шанс, который выпадает раз в жизни и далеко не всякому. Каково это, чувствовать себя убийцей такой возможности?
Нахмурившись, Хесито оглянулся на далекие всполохи молний, разрывающие вечернее небо.
— Мне пора, — сказал Цапля. — Когда загадаешь желание, найди меня. Я сделаю отметку в хрониках.
Он повернулся и, не прощаясь, быстро пошел по тропинке. Плоская сумка хлопала по поджарому заду.
Хесито смотрел ему вслед, пока фигурка Цапли не скрылась за гребнем холма, потом, тяжело вздохнув, нащупал за пазухой треугольную пластину бога. Он подумал, что лучше вернуться домой и подождать до завтрашнего утра, а еще подумал, что ему не нравится слово «убийца».
