Глеб Исаев - Короли соседнего мира
Странно, клиент был похож на десятки проходящих за день, но в тоже время вызывал непонятный интерес, даже приязнь.
Сгоняя наваждение, кивнула на кассу. — Хорошо. Берите фишки и прошу за третий столик.
Андрей дождался, когда кассир доест бутерброд, и протянул пятисотку. — Будьте добры. — Не зная, сколько жетонов выйдет на имеемую сумму, индифферентно глянул на крупье, снимающую с игрового стола клеенку. Аккуратная фигурка, строгое и вместе с тем слегка наивное выражение лица, русый, затянутый недорогой заколкой хвост волос… «Симпатичная девчонка», — подумал опер, но, вспомнив недавний конфуз, смущенно отвернулся к кассирше. Та уже давно выложила жетон и нетерпеливо таращилась на зазевавшегося клиента, намереваясь продолжить завтрак.
— С утра пораньше и ходят, и ходят… По-старушечьи прошипела не выспавшаяся женщина. — Медом вам тут намазано, что ли.
Не обращая внимания на склочницу, Андрей присел за столик.
— Девушка… простите, Елена, — прочитал он на бейдже. — А что вы делаете после смены? Может, когда я выиграю кучу денег, мы могли бы…
Крупье усмешливо глянула на игрока. — Вы сперва выиграйте, а потом… Кроме того, после смены меня встретит муж, и я поеду домой.
Андрей глянул на нее: Он вдруг с пугающей отчетливостью понял, что никакого мужа у нее нет, а есть мама, сидящая в кресле-качалке возле старенького телевизора, и довязывающая шерстяной носок, есть рыжая кошка Муська, нагулявшая котят, и сейчас терпеливо вылизывающая всех пятерых в коробке под батареей. И работа эта ей очень важна, поскольку пенсия всего три тысячи… И еще много чего…
— Ну и правильно, что не выбросили. — Кивнул он, соглашаясь с девчонкой, отстоявшей котят. — У меня у самого перс. — Поделился Ильин. — Зовут Василий. Нет, это кота Васькой, а я Андрей.
Ошарашенная словами посетителя, невероятным образом угадавшего ее утренний разговор с матерью, Лена растеряно глянула на замаскированную под софит камеру, за которой, как она знала, сидит хитрый и опытный Михалыч. Он десятки раз говорил, какие хитрые и коварные встречаются игроки. Они нарочно выводят крупье из равновесия и пользуются его состоянием. Каким образом, Лена не поняла, но наставление запомнила. Она выпрямилась и строже, чем хотела, произнесла, запуская барабан. — Делайте ставку, господин.
— Знаете, я раздумал. — Улыбнулся Андрей. — Представляете, сейчас вдруг выиграю, а вам потом нагорит, что позволили выбить себя из колеи.
Она растерялась еще больше. — Прямо-таки и выиграете… — Недоверчиво протянула крупье.
— Ага. — Он глянул на барабан. — Будет пятнадцать, черное. А в следующий раз — девять, тоже блэк. Нет. Не стоит…
Заворожено глядя на замедляющий ход полет шарика, она замерла. С костяным стуком тот преодолел последний круг и замер в лунке. — Пятнадцать, черное. — Автоматически выдохнула Елена, не имея представления как поступить.
Дело было явно нечисто, но…
Андрей поднялся из-за стола. Вот, видите…
Если решитесь, я буду вас ждать на улице. Сходим в кафе. Тут рядом делают прекрасный кофе-гляссе. А уж пирожные. Чудо… — Он понимающе кивнул в светлое пятно потолочного светильника. — Михалычу привет. — Махнул рукой странный клиент и вышел из зала.
Взбешенный шеф службы безопасности появился через минуту. — Это ты сказала ему, где камера? — Накинулся он на неопытную служащую. И что это за дела? Что значит… Выиграл? Знал? Как? Она собралась с духом. Усилием воли удерживая предательски дрожащий подбородок, произнесла: — Я, правда, не знаю. Он сказал, следующее будет девять-черное. Администратор злобно хекнул и крутанул колесо. — Черное, говоришь? Где?
Что ты мне горбатого лепишь? — Проклюнулось вертухайское прошлое отставника. — Ну, какая девятка? — Накручивая себя, злобно прошипел он, пытаясь разглядеть, куда исчез подозрительный игрок. Елена ойкнула и ткнула пальцем, указывая на стол. Михалыч повернулся и тупо впился глазами в колесо.
— Так. — Внезапно успокаиваясь, отчеканил он. — Странностей не люблю. Ты свободна. Во время испытательного срока мы имеем право увольнять без объяснения причин. Собирай манатки и вон. За расчетом завтра в бухгалтерию.
Безопасник уже вернулся в свой скворечник, а Лена все стояла посредине пустого зала.
Так хорошо начавшееся утро закончилось весьма печально. Наконец собралась с силами. Аккуратно положила бейджик на стойку сочувственно вздыхающего охранника Валеры и вышла в залитое солнцем осеннее утро.
Не глядя по сторонам, сделала несколько шагов и наткнулась на стоящую посреди тротуара фигуру. Подняла глаза. Весело улыбаясь, на нее смотрел давешний игрок. Она вспыхнула: — Рад? А меня с работы выгнали. Сволочи. Ненавижу. — Отвернулась, торопясь перебежать на противоположную сторону улицы. Крепкая рука дернула ее назад. И в тот же миг, дико завывая клаксоном, пронеслась шальная иномарка. Чудом избежав гибели, девушка потерянно застыла в невольном объятии.
От незнакомца пахло странно. Свечами, лошадью, терпким ароматом полевых трав.
Он осторожно выпустил ее плечи. — Лена, вы напрасно расстраиваетесь. За двенадцать тысяч терпеть столько унижений — не дело. К тому же через три месяца эта лавка торжественно прогорит. Хотя, чего там три, через неделю. — Убежденно заявил он.
Девушка, не слушая его, пожаловалась сама себе: «А что теперь скажу?»…
— Господи, да если так важно, хочешь, я тебе его подарю? — Пошутил Андрей с совершенно серьезным видом. Она слабо махнула рукой: — Возможно, ты и прав. Долго меня тут все равно держать бы не стали.
— Я все время ошибаюсь. — Сказала она так естественно, словно разговаривала с давним и хорошим приятелем.
Ильин взял ее под руку и шагнул вперед: — Все ерунда, как говорит один мой знакомый.
Даже пчелы. Мы живы, это главное. Меня, кстати, за последние два дня трижды пытались убить, и ничего…
Идем, я обещал угостить пирожным. Вот здесь. — Ткнул пальцем Андрей на резную дверь маленькой кафешки.
Елена удивленно покрутила головой: — Странно, когда они открылись? Кажется, еще вчера здесь ничего не было.
— Да было, ты просто не обращала внимания. — Успокоил ее спутник, — так случается, изо дня в день ходишь мимо…
Он отворил мелодично звякнувшую колокольчиком тяжелую дверь.
Сумрак, тяжелый ароматный кофейный дух свежемолотых зерен. Разноцветные витражные стекла, не пропускающие городского шума. В кафе было пусто. Они присели за стол. Низенький, из тяжелого дубового полотна, черного от времени и отполированного так, словно его веками вытирали сотни, тысячи рук, он, казалось, хранил память столетий.
