Анна Устинова - Магазинчик чудес
– Ну, как? – не без гордости спросил Дух Дома.
Голос у него совершенно не изменился, оставшись столь же громким и пронзительным.
– Душновато, – пожаловался он, когда мальчик опустил его во внутренний карман куртки, – но ничего не поделаешь.
– Хочешь, в рюкзак посажу, – предложил Тимка. – Только там у меня полно учебников, они могут тебя придавить на ходу.
– Нет, уж лучше в кармане, – не хотел рисковать здоровьем Морфей.
– Саня, – посмотрел на нее Тимофей, – может, ты с нами ко мне, а?
– Нет, – решительно покачала головой Кассандра. – Не хочу мешать углубленному просмотру телевизора и портить Морфею удовольствие.
Дома Тимке не сразу удалось извлечь Морфея из кармана. Мешала бабушка, которая, отворив ему дверь, сразу же принялась рассказывать, как себя вел и чувствовал Барсик.
Тимке пришлось оставить куртку на вешалке вместе с бесценным грузом. Он зашел к себе в комнату и забросил рюкзак. На обратном пути к куртке его снова перехватила Вера Дмитриевна.
– Быстро мой руки и обедать. У меня уже все горячее.
Тимка надеялся, что из ванной комнаты сможет, наконец, вернуться к вешалке и освободить Морфея из кармана, но опять просчитался. Пока он мыл руки, Вера Дмитриевна, стоя в дверном проеме, рассказывала, как замечательно побеседовала за завтраком с Барсиком.
– Он мне жаловался. Видно, плохо ему без нас пришлось.
Тимка не знал, что делать. Ему было очень неудобно перед Морфеем: пригласил в гости и бросил одного висеть в кармане на вешалке. Хорош хозяин!
А бабушка, как назло, неотступно следовала за ним. Пришлось из ванной переместиться прямо на кухню.
Лишь после обеда Тимке наконец удалось добраться до куртки. Но карман оказался пуст. У мальчика екнуло сердце. Неужели Морфей по дороге вывалился! Хотя, нет. Они же весь путь до дома болтали. На Тимку даже прохожие озирались: идет парень один и сам с собой разговаривает.
Правда, в подъезде словоохотливый домовой затих. Но там бы он вряд ли вывалился. Тогда где же он?
– Морфей, – шепотом позвал Тимка.
Ответа не последовало. Мальчик прошел в свою комнату и принялся шепотом звать домового.
– Я здесь, – проверещали из-за рюкзака, – ты почему меня бросил?
Крохотный Хранитель Очага, нервно теребя пальцами кустистую бороду, хмуро взирал на Тимку снизу вверх.
– Бабушка помешала, – виновато изрек тот. – Не при ней же мне тебя вытаскивать.
– И я, маленький старый больной домовой, вынужден был сам спускаться вниз по каким-то пальто и плащам, – укоряюще заныл Морфей.
– Извини, пожалуйста, – совсем смутился Тимка. – Я думал, ты меня дождешься.
– Дело прошлое, – махнул ручкой Морфей. – Давай-ка показывай, где твой телевизор.
– Подожди меня здесь, только больше не пропадай, – велел Тимка и отправился разведать обстановку.
Оказалось, что бабушка, по счастью, решила прилечь. Иллюзия Веспасиана дрыхла рядом с ней на кровати. Поэтому Тимка беспрепятственно переместил Морфея в большую комнату.
Включив телевизор, он начал учить гостя пользоваться пультом.
– Опять куча кнопочек! – возмутился тот. – Ну почему у вас тут все на кнопочках?
Тимка никогда над этим вопросом не задумывался и ничего вразумительного ответить не смог. Зато Морфею смотреть телевизор очень понравилось. Он просто прыгал от восторга у Тимки на плече.
– И как они все там внутри помещаются? – указал домовой на экран.
– Да это не они все, – пытался объяснить Тимофей, – а как бы их иллюзия. Вернее, – немного подумав, добавил он, – скорей – мнимая реальность.
–Получается, вы тоже умеете делать волшебство? – не отрывал взгляда от экрана Морфей.
– Получается, – кивнул Тимка.
– Вот уж никогда бы не подумал, – озадаченно пробормотал домовой.
Некоторое время спустя он начал сердиться и что-то недовольно бурчать себе под нос. Тимка сперва не понял, в чем дело.
– Устал, что ли?
– Да нет, – с досадой произнес Морфей. – Просто они все время самое интересное прерывают.
– Ничего не поделаешь, – откликнулся мальчик. – Телевидение показывает рекламу, чтобы заработать деньги, а деньги им нужны, чтобы показывать все остальное. Мой папа тоже все время сердится. Вот видишь, опять прервали, – увидел он на экране рекламную заставку.
– Да это как раз и есть самое интересное! – воскликнул Хранитель Очага. – Там про всякие средства для хозяйства показывают. Веспасиан-то с Силом Троевичем от меня все скрывают, а у вас, оказывается, полно простых чудес.
Домовой завороженно внимал женщине из рекламы, которая энергично излагала историю, как раньше часами отскребала порошком загрязнившуюся кухонную плиту, а теперь, с новым чистящим гелем, всего разок легонько проводит губкой – и поверхность блестит.
– А я на старости лет нашу плиту тру-тру, – пожаловался Морфей. – Вот и скажу Силу Троевичу: пока мы здесь, надо пользоваться прогрессом.
Неизвестно, о скольких бы еще новшествах узнал из рекламных пауз Морфей, если бы не вошла Вера Дмитриевна:
– Тимка, ты что, сегодня весь день собираешься телевизор смотреть? Уроков вам разве не задали?
– Задали, – вздохнул внук, выключил телевизор и вдруг обнаружил, что домового у него на плече уже нет.
Глава XII
Сколько крыс в кабинете директора?
Тимка искал Морфея целых два часа, но его нигде не было. Поиски затруднялись тем, что пришли с работы родители. Беспокойство мальчика усилилось. Домовой ведь сейчас был таким крохотным, еще наступит кто-нибудь на него случайно.
Тимофей то и дело заходил в большую комнату, что-либо там нарочно ронял, а затем делал вид, будто ищет. Петру Ильичу это надоело.
– Ты что, в детство впал? Весь вечер по полу ползаешь. Я уже третий раз о тебя спотыкаюсь.
– Па, я не впал, – шаря глазами по ковру, постарался как можно простодушней откликнуться сын. – Во-первых, детство у меня официально еще продолжается. А во-вторых, у меня ручка куда-то закатилась.
– А до этого у тебя что закатилось? – спросил Петр Ильич.
– Точилка, – нашелся мальчик.
– Интересно, зачем ты точишь здесь карандаши? – вмешалась мама. – Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не сорил стружками.
– Во-первых, у меня точилка закрытая, – начал оправдываться Тимка. – Во-вторых, я не в этой комнате карандаш точил, а просто шел мимо как раз после того, как вытряхнул мусор из точилки в помойку.
– Надеюсь, ты ее не на диван уронил? – вскочила на ноги Екатерина Васильевна.
Обивка у мягкой мебели была светлая.
– Успокойся, ма, я ничего у вас не испачкал, – заверил сын.
– У вас! – всплеснула руками Екатерина Васильевна. – Вот это меня поражает! Наш сын живет в собственном доме как чужой.
