Николай Басов - Возвращение
Глава 14
Все-таки дважды Трол вынужден был остановиться. Первый раз он попросту упал и уснул на солнышке, хотя ему было неудобно и почему-то заболела голова… Может быть, это была реакция очищения организма после отравления газом. Второй раз, под вечер следующего дня, он притормозил, когда понял, что в таком состоянии не только не может оказать помощь Учителю, но даже себя не в состоянии защитить. Поэтому он нашел гнездовье горных бакланов, украл из разных гнезд четыре яйца, поужинал и лег спать в каком-то стожке, которые крестьяне оставили на душистых высокогорных пастбищах. Кажется, ему ничего не снилось.
Едва облака на востоке окрасились в первые цвета утренней зари, он проснулся и побежал дальше. Как он и ожидал, сон не столько придал ему силы, сколько разморил. Теперь ему приходилось не только бороться с неимоверным желанием доспать, но и отгонять многочисленные боли, обрушившиеся на перегруженные мускулы, избитые кости, отравленные легкие и расстроенные нервы. Боли не проходили, и он понял, что ему следует проверить свою способность сражаться. Было бы глупо прибежать к пещере и тут же погибнуть.
На ходу, как в обычных тренировках, он попробовал провести разминку, потом вспомнил комбинированную технику боя цепью и кинжалом… В общем, способности драться в нем почти не осталось. При всем том, что восстанавливаться ему иногда удавалось едва ли не быстрее Учителя, сейчас он был не на многое способен…
Но в те времена, когда они с Учителем тренировались вдвоем, они пользовались отварами трав, прижиганием основных и вспомогательных точек жизни, массажами, иглоукалыванием. Кроме того, иногда Учитель гонял его на восстановительных катах, исполняемых совместно, практически в темпе полусвободного спарринга, в жестковатой, но чрезвычайно эффективной воинской манере.
Стараясь не очень волноваться по поводу своих задержек в пути, Трол искупался в первом же подходящем водопаде и сделал самомассаж, результата которого почти не почувствовал. Потом, уже на бегу, снова попытался восстановиться глубоким самовнушением, чего не умел делать правильно, но на этот раз он готов был хвататься за любую соломинку, чтобы выиграть хоть немного сил.
И еще он попытался получить питание по естественным каналам, принимая энергию от травы, кустов, от неба над головой, даже от шмыгающей вокруг мелкой живности. До того как Учитель отвел его в подземелье, Тролу не удавалось делать ничего похожего. Но теперь, кажется, он мог больше. И он подпитывал себя всем, что способен был усвоить, что только попадалось на глаза.
Скоро он перестал мерзнуть, приостановленные в подземелье органы оттаяли, мускулы наполнились движением, а сознание прояснилось. Когда он подбегал к водопаду, который помнил с самых первых дней, он уже был готов к бою, и, кажется, по-настоящему. Теперь он вполне мог справиться со своей частью работы.
Опасности впереди не чувствовалось. Но это, конечно, ничего не значило. Если бы все засады объявляли о себе на расстоянии, когда их еще можно обойти, вряд ли люди выдумали бы такую тактику.
Оставаясь в давно приготовленном на всякий случай укрытии, Трол внимательно осмотрел долину перед пещерой, потом попытался определить состояние воздуха и, наконец, перенес внимание на тропинку, ведущую к их площадке. Даже с расстояния в сотню ярдов, с которого он осматривался, было видно, что она исцарапана какими-то жуткими когтями. Таких он никогда не видел даже в Большом Атласе следов животных, птиц и рыб. Наконец он сообразил, что это следы когтей фиолетовых фламинго, на которых, вероятно, к ним добрались кинозиты. Но птицы с такими следами должны быть чудовищами, потому что похожие следы вполне могли оставить когти горных медведей.
Посчитав перепутанные следы, насколько это было возможно, Трол пришел к выводу, что птиц было много. Пожалуй, на них могло уместиться сотни две наездников. Неужели на них напало так много врагов?
Хорошо, пусть даже так. Но куда же тогда они делись? Ведь тут должны были остаться трупы… А если есть пища, то должны были появиться горные птицы-падальщики, росомахи, грызуны, наконец! Но ничего этого не было, как не было и трупов.
Тогда Возрожденный постарался успокоиться, подобрал свое оружие в положение, равно подходящее для защиты и для нападения, и пошел вперед, к тропе, словно эта медлительность могла что-то значить, от чего-то спасти, что-то до поры утаить…
Здесь, ближе к месту боя, он заметил между следов птиц следы людей. Людей было не очень много, всего-то десяток, и все они носили острые шпоры, оставлявшие на земле не очень привычный, косой след. Не составляло труда догадаться, что это были погонщики фламинго, которые следили за всей стаей, пока кинозиты дрались наверху, на площадке…
Да, именно так все и происходило. Из темного неба, закрытого очень низкими тучами, на площадку перед пещерой пикировали фиолетовые фламинго, волна за волной. С их причудливых седел соскакивали на землю кинозиты, а фламинго сразу поднимались в воздух, чтобы дать место новым и новым спускающимся птицам с наездниками. Но улетали недалеко, погонщики со шпорами уже кружили на своих птицах над всей стаей, заставляя ее расположиться на полянке перед тропинкой, а потом, когда их дело было сделано и стая без седоков уже не стремилась рассеяться, сами приземлились, чтобы удержать вожаков до того момента, когда настанет пора улетать… Они все были очень сосредоточенны, потому что им все время приходилось мысленно управлять сотней с лишним фламинго. Судя по эффективности их действий, это были телепаты высокого класса.
Трол набрал воздуха, как перед прыжком в воду, и стал подниматься по тропе, пока не вышел на площадку. И тогда понял, почему вокруг было совершенно спокойно. Тут все было кончено. А тела, многие даже в доспехах, при оружии, были свалены в кучу около Камня перерождения и сожжены какой-то чудовищной магией. Температура пламени, которое бушевало в этом страшном костре, была настолько велика, что край площадки почернел и заблестел, как оплавленное стекло. Доспехи превратились в бесформенные комья металла, а от костей и одежд погибших не осталось даже следа. Лишь иногда в черном, окаменевшем пепле блестели крохотные крупинки полудрагоценных камней, оставшихся от украшенного оружия или выпавших из солдатских кошельков.
Сам Камень перерождения уже не лежал, где ему было положено – в центре площадки, а… стоял, вбитый в землю одним краем, приподняв другой, как крыло, всему миру демонстрируя грубо обработанную нижнюю поверхность. Сила, которая должна была опрокинуть его, превышала все, что Возрожденный мог себе представить. Пещера зияла более широким зевом, чем прежде, потому что несколько камней у входа были вырваны, словно внутри что-то взорвалось…
