Катарина Керр - Чары дракона
Наконец, когда люди стали проявлять нетерпение, Саламандр взмахнул руками и послал светящийся водопад многоцветных искр вверх в воздух. Когда искры опускались вниз двойной радугой, толпа закричала и придвинулась поближе. Настоящее море потных лиц в мерцающем свете. С воплем эльфийской радости Саламандр омывал сцену красно-голубыми искрами, выстреливал серебром и золотом, затем последовали миниатюрные молнии и раскаты грома. Представление продолжалось: взрывались многоцветные световые шары и пурпурные каскады, а толпа то и дело вскрикивала от удивления. Саламандр попеременно пел и шутил. Когда великий фокусник объявил, что чувствует утомление, толпа разразилась новым дождём монет, причём на сей раз большая их часть была серебряными и было даже несколько золотых. После обычных трюков с куриными яйцами Саламандр ещё раз показал настоящую магию, а затем объявил, что на этот раз на самом деле устал и представление окончено. Тем не менее, ему бросили ещё много монет.
Когда толпа разошлась, обсуждая увиденные чудеса, появился один из людей архонта с нарисованным на щеке городским гербом, чтобы получить официальный налог. Пока Джилл закатывала ковёр и складывала остальное, Саламандр сел вместе с чиновником рядом с жаровней, чтобы подсчитать прибыль.
– Это было лучшее представление, которое я видел за год, волшебник. Только как ты все это делаешь? Кладёшь какой-то порошок в жаровни?
– О, совсем нет. Это все – истинная магия, ей обучают в варварских королевствах.
– Несправедливо с моей стороны проявлять любопытство к твоим секретам. Если бы я знал, как ты все делаешь, то это испортило бы удовольствие. Но, тем не менее, готов поспорить: твоя помощница разбрасывает по сцене разнообразные химикаты, пока все смотрят на твои штучки. Да и у твоего наряда – длинные широкие рукава.
Саламандр только улыбнулся, но Дикие скорчили гримасы и высунули языки, словно не понимая, как человек может быть настолько слеп.
Они собрали такое количество денег, что Саламандр открыто торжествовал все то время, покуда они шествовали назад, в гостиницу. Поднявшись в номер, он танцевал, напевая эльфийские мелодии. Танцевал он эльфийским способом, откинув голову назад, его руки застыли в плечах, когда он, качаясь, исполнял джигу между груд подушек на полу. Джилл смеялась вместе с ним.
– Тебе это нравится, – сказала она. – Все эти восхищённые женские глаза, устремлённые на тебя.
– Конечно, – Саламандр остановился, у него немного сбилось дыхание. – О, красивая помощница из рода варваров, возьми горстку монет и сходи купи вина. Великий Криселло умирает от жажды. Мы отпразднуем успех нашей задумки.
Джилл принесла и разлила вино, а после этого снова задумалась о Родри. В безопасности ли он? Простит ли он её когда-нибудь, даже если им с Саламандром удастся его спасти?
– Ты снова напряжённо думаешь, – резко произнёс Саламандр. – Это не приведёт ни к чему хорошему.
– О, знаю, но у меня в жилах нет эльфийской крови, и я не могу оставаться бесчувственной.
– Как нехорошо ты говоришь! Если бы я на самом деле был бесчувственным, разве стал бы я бегать по всему Бардеку в поисках Родри?
– Не стал бы. И прости меня. Я виновата. Просто я очень переживаю.
– Конечно. – Он взял кувшин с вином и заглянул внутрь. – Почти пустой. Через некоторое время я схожу и куплю ещё, но вначале мы допьём это. Если лавка закрыта или же если я сломаю себе шею на непрочных ступеньках этой гостиницы, по крайней мере, мы насладимся последним кубком. Таков эльфийский взгляд на жизнь, Джилл, и разве он на самом деле бесчувственный? Наслаждаться сегодняшним днём, когда никто не знает, что ещё дурного принесёт тебе завтра?
– Нет. Я должна быть благодарна за все то хорошее, что Родри и я пережили вместе. Это было так много! Даже если он и станет на меня обижаться, когда мы встретимся, – все равно я благодарна судьбе за все.
– Он не станет на тебя обижаться! Догадываюсь по твоему мрачному виду, что если я продолжу говорить, ты меня задушишь, а это сильно помешает нашим планам. Великий Криселло принесёт большую жертву и попридержит язык.
Поскольку они останавливались во всех встречных городах и деревнях, каравану Зандара потребовалось несколько недель, чтобы добраться до города Дарадиона, что на южном пике Бардектинны. Там, как узнал Родри, они собирались сесть на одну из караванных баржей, которые обычно использовали для перевозки скота, и перебраться по морю на остров Мартинну, в родной город Зандара Данмару.
Поскольку они прибыли в портовой город как раз перед закатом, то разбили лагерь перед северными воротами на общественной площадке для караванов, чтобы подождать, когда ворота снова откроются утром. Площадка была пуста, когда они подъехали, но когда стали располагаться на ночлег, к ним присоединился ещё один небольшой караван. Его возглавлял молодой человек, дорого одетый в белую тунику с золотыми и пурпурными вертикальными полосами, перетянутую ремнём с цельной золотой пряжкой. Его сопровождал мальчик, который казался личным рабом, и три нагруженных мула, причём нагруженных не товаром, а какими-то приспособлениями, необходимыми для путешествий. Зандар поприветствовал богато одетого парня – его звали Поммейо, – как старого друга, и настоял на том, чтобы он присоединился к ним во время ужина у костра.
После того, как все поели, Зандар велел Родри принести кувшин с вином и разлить его. Работая, Родри обратил внимание, что Поммейо наблюдает за ним, а спустя несколько минут обнаружил, почему. Парень повернулся к Зандару:
– Это ведь раб из Дэверри? Сколько ты хочешь за него?
– На самом деле я думал оставить его у себя. Он хорошо управляется с лошадьми.
– Мой дорогой старый друг, ты никогда не отличался особым нюхом, не так ли? Неужели ты в самом деле собираешься держать такую редкую вещь в конюшнях? Я могу придумать бесконечное число более подходящих способов его использовать. Я дам тебе тридцать зотаров.
– Он не продаётся.
– Тогда пятьдесят.
– Я не торгуюсь. И именно это имею в виду.
У Поммейо явно испортилось настроение. Он надулся, подобно ребёнку, которому никогда не отказывали в пустяках или игрушках. Затем запустил руку в тунику, достал кошель, полный звенящих золотых монет, и извлёк оттуда огромную – один из сказочных бардекианских зиалов, номинально равнявшийся ста зотарам, но реально имевший куда более высокую стоимость благодаря своей редкости. Другие свободные люди задержали дыхание, но Зандар просто пожал плечами. Поммейо нахмурился ещё сильнее и помрачнел ещё чернее.
