Холли Блэк - Зачарованная
— Не знаю, не знаю, не знаю! Ну как ты не понимаешь, что я вообще ничего не знаю?
— Тогда пошли ко мне, заглянем в Интернет.
Они прошли в комнату Корни, и он включил компьютер. Экран мигнул голубым светом, затем загрузилась картинка фона. На ней был изображен волшебник, склонившийся над шахматной доской, на которой сражались две шахматные королевы — черная и ослепительно белая.
Кайя плюхнулась на живот на неубранную постель, чтобы крылья оказались вверху.
Корни постучал по клавишам, и модем заурчал.
— Ну, поехали. Ф-е-й-р-и. Так, посмотрим. Хм. Это про средство для мытья посуды, оно тебе не поможет.
Кайя фыркнула.
— Ага, зайдем вот сюда. Немецкие сказки о подменышах. Картинки. Поэзия Йейтса.
— Очевидно, я пикси, — вспомнила Кайя. — Давай щелкни на подменышей.
— Интересно.
Корни просмотрел страницу, и Кайя попыталась прочитать тоже, хотя лежала довольно далеко от экрана.
— И что?
— Тут говорят, что для того, чтобы получить украденного ребенка назад, нужно бросить подменыша в огонь… или сунуть ему в глотку горячую кочергу.
— Замечательно. Дальше.
— Ага, посмотрим тут. Пикси. Могут различать добро и зло, ненавидят орков, ростом около одного или двух футов… — Он засмеялся. — Делают волшебную пыль.
— Орков? — поинтересовалась Кайя. Она сменила позу, неожиданно осознав, что очень сложно различить, какие мышцы приводят в движение крылья. Эти неожиданные конечности двигались независимо друг от друга и от желания самой Кайи, как два насекомых, прицепившихся к ее спине.
Корни смеялся и никак не мог остановиться.
— Волшебная пыль! А ангелы, значит, производят ангельскую пыль?[5] Международные наркодельцы хватают серафимов и трясут их. Попы подметают церкви и ссыпают пыль в мешочки!
Кайя хмыкнула:
— Ты знаешь, что ты идиот?
— А то! — ответил Корни, все еще посмеиваясь.
— Ну ладно, попробуй набрать «Зимний Двор».
Сделав несколько щелчков мышкой, Корни сказал:
— Похоже, там ошиваются все плохие парни волшебной страны. А какое отношение это имеет к тебе?
— Там есть один рыцарь, который то ли хочет убить меня, то ли нет. Мои друзья сказали, чтобы я притворилась человеком, потому что есть такая штука, которая называется Десятина… это все так сложно!
Корни уселся удобнее.
— Почему ты мне не сказала?
— Я просто рассказала тебе ту часть, которая имела хоть какой-то смысл.
— Отлично, — кивнул Корни. — А теперь расскажи ту часть, которая не имеет смысла.
— Я не понимаю всего в точности, но, в общем, есть вольные фейри и придворные фейри. Ройбен — один из придворных фейри, и я встретила его в лесу, когда его подстрелили. Он от Зимнего Двора.
— Ага. Я тебя слушаю, давай дальше.
— Шип и Лютилу прислали мне записку в желуде, и там говорится, что он опасен. Он убил еще одного моего друга, Хряща.
— Записку в желуде?
— Шляпка снимается, а внутри он полый.
— Ну да, конечно.
— Ха-ха. Посмотри еще слово «Десятина», ладно? Насколько я знаю, это обряд жертвоприношения, который заставляет фейри, не относящихся ни к какому Двору, выполнять то, что прикажут придворные. Я должна притвориться человеком, чтобы они притворились, будто меня приносят в жертву.
Корни снова постучал по клавишам.
— Я нашел только всякую хрюстианскую чушь. Мол, отвалите мне десять процентов наличных, и я куплю собачью будку с кондиционером. Это жертвоприношение — насколько это опасно? Я имею в виду — ты хорошо знаешь этих своих приятелей?
— Я им полностью доверяю…
— Но? — продолжил Корни. Кайя горестно улыбнулась.
— Но они никогда мне не говорили. Они знали все это время, и ничего, ни одного намека.
В задумчивости Кайя рассматривала костяшки пальцев. Почему лишний сустав придает им такой жуткий вид? Но, однако, так и было: когда она сгибала пальцы, ей становилось не по себе.
Корни, хрустя суставами, размял пальцы, словно злодей из фильма.
— Расскажи мне всю историю еще раз — медленно и с самого начала.
Проснувшись, Кайя долго не могла понять, где находится. Подвинувшись в сторону, она уперлась во что-то плотное и теплое. Оно забормотало и отпихнуло ее. Корни. Кайя отодвинулась от него и протерла глаза. В комнате было темно, только из-за плотных коричневых занавесей просачивались полоски света. Она слышала голоса, раздававшиеся где-то в трейлере; фоном им служил записанный на пленку телевизионный смех.
Она повернулась на другой бок, пытаясь уснуть снова. Прикроватный столик оказался вровень с ее глазами. На нем лежала книга, стояли флакончик с ибупрофеном, будильник со светящимся циферблатом и шахматный конь из черного пластика.
— Корни, — позвала она, тряся свернувшегося в комок парня за плечо. — Просыпайся. Я знаю, что делать. Я знаю, что мы можем сделать.
Корни высунул голову из-под одеяла. Его глаза, прищуренные спросонья, казались блестящими полосками среди складок покрывала и подушки.
— Хорошо бы эта мысль оказалась удачной, — промычал он.
— Келпи. Я знаю, как призвать келпи.
Корни отпихнул одеяло и сел, разом проснувшись.
— Верно. Это правильно.
Он соскользнул с кровати, почесываясь через шорты некогда белого цвета, а потом уселся перед компьютером. Когда Корни пошевелил мышку, скринсейвер отключился.
Кайя слышала, как в другой комнате Дженет сообщала матери, что никогда не получит водительские права, если Корни не позволит ей брать свою машину.
— Сколько времени? — спросила Кайя.
Корни глянул на часы в углу экрана.
— Шестой час.
— Можно позвонить от вас?
Он кивнул.
— Звони сейчас. Ты не сможешь позвонить, когда я подключусь к Инету. У нас только одна линия.
Телефонный аппарат в комнате Корни был копией телефона для аварийного вызова — ярко-красный и размещенный на полу под пластиковым куполом. На нем даже была маленькая лампочка, которая, как решила Кайя, мигала, когда телефон звонил. Кайя уселась на пол, скрестив ноги, подняла купол и набрала свой домашний номер.
Трубку сняла бабушка.
— Алло?
— Бабушка?
Кайя запустила свободную руку в ворс синтетического коврика, на котором сидела. Ее взгляд упал на длинные зеленые пальцы ног — в заусеницах, неухоженные, с облупившимся красным лаком.
— Ты где?
— Я у Дженет, — ответила Кайя, шевеля пальцами. — Я просто хотела сказать, где нахожусь.
Сейчас ей было трудно разговаривать с бабушкой. Единственная причина, по которой бабушка приняла Кайю и Эллен, заключалась в том, что они были ее семьей.
— Где ты была сегодня утром?
— Я рано встала. Мне нужно было встретиться перед школой с друзьями.
В некотором роде это была чистая правда.
