Наталья Игнатова - Охотник за смертью
Ну, конечно! Эльне тоже улыбнулась, снизу-вверх глядя в открытое лицо незнакомца, конечно, это один из друзей Альгирдаса. Такой же чародей, как и те четверо, что были в Приводье зимой.
– А вы, чародеи, только в чаровниц влюбляетесь? – не поверила Эльне. – Ой не знаю, не знаю. Чаровниц, поди, на всех не хватает?
– На язык ты бойкая, – заметил он одобрительно, – и правильно: с Пауком иначе нельзя – быстро зазнается.
Это он правильно сказал. Таких гордецов, как ее Альгирдас, поискать еще надо.
– Вот, прими от меня подарок на свадьбу. Пусть принесет тебе счастье. Это золото, слышала о таком металле?
Неведомо откуда заблестело в руках зайды переливчатое солнышко. Запястья и ожерелье, витые височные кольца и даже маленькие колокольчики на праздничную обувку. Чтобы каждый шаг в танце сопровождался мелодичными перезвонами.
– Примеришь? – весело спросил чародей.
– Примерю, – смело кивнула Эльне.
Ей уже приходилось видеть такие украшения, такие яркие, цветные камни – тонкую работу, не иначе, тоже чародейскую. Но среди подарков, которые присылал Альгирдас, не было ни единой золотой вещицы. Только серебро. В Приводье, где до приезда пятерых чародеев не знали других металлов, кроме железа, и серебряные украшения вызывали ахи и вздохи всех соседей. Золото, однако, оказалось куда красивее. Даже сравнивать нельзя!
– Ах, хороша! – восхищенно вздохнул рыжий Зайда. – Но Пауку ведь одной только красоты недостаточно. Уж я его знаю. Так что же в тебе такого, чего нет в других?
Сильные пальцы сомкнулись на руке Эльне поверх золотого в самоцветах запястья.
– Нам придется познакомиться поближе, красавица. Ты пойдешь со мной!
Она испугалась. Как-то сразу и вся, от макушки до пяток, как будто страх ударил с неба. Но вместо того, чтобы рвануться в сторону, попытаться вырывать руку из железного захвата, Эльне наоборот шагнула вплотную к рыжему и изо всех сил саданула коленом в причинное место. Он успел подставить бедро, защитился от первого удара, но в руках Эльне уже был острый коровий рог, который она и всадила прямо под ребра зайде.
Он что же, думал, что в Приводье, на границе, девица не может постоять за себя?!
Рыжий охнул, скорее удивленно, но руку Эльне так и не выпустил. А на кровь уже шли из-за деревьев лесные девы, и теперь опасность грозила им обоим – и чужаку, и дочке гадателя. Прежде, чем рыжий заломил ей вторую руку, Эльне ударила снова, в то же место. Только в этот раз чародей даже не удивился, пребольно выкрутил запястья, крикнул что-то непонятное, и лесные девы с плачем пали на землю, корчась, как люди, от невыносимой боли.
Перед глазами Эльне мелькнули ветки и листья, потом ослепительно солнечно распахнулось небо, а дальше она зажмурилась и только брыкалась, во весь голос призывая на помощь отца и братьев.
* * *Старейший Оржелис был болен. Правда, пока еще он и сам не знал об этом. И только Альгирдас, увидев отца, помянул недобрым словом свою упрямицу-судьбу, так настойчиво стремящуюся лишить его всех близких.
Что ж, кто кого переупрямит. Сдаваться он не собирался.
Болезнь отца была неизлечима, но все люди смертны. А чародей в силах если не победить болезнь, так хотя бы выгадать время. Умирать Оржелису было рано – тридцать три года, это даже еще не половина жизни. Пусть другие считают удачей дожить до сорока, своему отцу Альгирдас намеревался подарить еще лет семьдесят.
В мозгу Старейшего появилась чужеродная злая опухоль, размером пока что с ноготь новорожденного. Удалить ее не взялся бы лучший из лекарей Гвинн Брэйрэ, разве что воззвав к помощи богов, но как раз их-то привлекать к делу не следовало. Зато сделать так, чтобы зараза не разрасталась, Альгирдас мог и сам.
И сделал.
А еще попросил отца перебраться в новый дом – тот самый, высокий сосновый терем, совсем иной, чем привычные Оржелису полуземлянки Гародни, но куда лучше защищенный. Не от людей. От всех остальных.
Ключ, бьющий во дворе и звонко прыгающий по камням вниз со склона, оставался прозрачным и чистым. Вода в нем по-прежнему исцеляла легкие раны и болезни, по-прежнему отпугивала зловредных духов. А это означало, что к болезни отца бог-покровитель Альгирдаса не имел отношения. Это означало, что однажды предложив примирение, бог не намеревался вновь ссориться со своим избранником. Может быть, это означало и обещание позаботиться о тех, чья жизнь была дорога Альгирдасу, как своя собственная.
И Пауку уже казалось, что с новой бедой он справился, когда в один из дней, незадолго до заветной ночи Росы, отец сказал с вымученной улыбкой:
– Ну, вот и свершилось. Теперь ты – Старейший. Моя земля больше не принадлежит мне.
Только этого недоставало!
Землю Оржелиса сын его давно уже чувствовал, как свою собственную. Мог при желании вдохнуть аромат самого маленького цветка, распустившегося далеко на границе, сосчитать все птичьи гнезда, перечислить по именам все холмы и курганы, повернуть реки вспять, превратить ручьи в болота и наоборот, осушить трясины, подарив людям новые пахотные земли. Альгирдас так привык к этому чувству, что в мыслях не раз оговаривался, называя отцовскую землю своей. Но меньше всего хотел он стать Старейшим при жизни Оржелиса.
И то, что не вмешайся он со своим чародейством, жизни той осталось бы от силы два-три месяца, нисколько не улучшало его нынешнего положения. Смерть матери шесть лет назад научила главному: когда речь идет о жизни тех, кого любишь, не верь разуму, верь только сердцу. По всем законам следовало дать Оржелису умереть. Только Альгирдас плевать хотел на законы.
– Я все равно никогда не смогу править так же мудро, как ты, – сказал он отцу, – у меня для этого нет ни времени, ни опыта. И от того, что Старейшим назовут меня, для тебя ничего не изменится, я буду делать то, что ты прикажешь. Охотнику Гвинн Брэйрэ, – Альгирдас изобразил улыбку, – не место в правителях.
– А уж чародею тем более, – со странной интонацией продолжил Оржелис. – Будь по-твоему.
Охотник и чародей, Паук Гвинн Брэйрэ плохо разбирался в людях, если только не опутывал собеседника нитями паутины. Что-то не понравилось ему в ответе отца, печальная тревога коснулась сердца. И следовало бы разобраться, если не в Оржелисе, так хотя бы в себе самом, но время подгоняло, время летело вскачь, на другом краю земли – его земли! – ждала самая красивая в мире, самая насмешливая и самая смелая девушка. Эльне – золотоволосая лань пограничных дубрав. Лучшая добыча для охотника.
Ему и в голову не пришло, что охотник может быть не один.
* * *Рыжего похитителя звали Орнольфом, и не таким уж он оказался плохим, как думала Эльне. То есть попасть в плен было, конечно, не сладко, но могло быть куда хуже. А так… ну, все шло неплохо и даже интересно.
