Олег Борисов - Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена
Выбравшись из таверны, баткарл воровато оглянулся, потом натянул поглубже драную с боков шапку и завистливо вздохнул:
— А я так не умею… Чтобы так складно и красиво слова плести, надо не один день у богатых хозяев отслужить, их речи послушать…
— Вернемся из похода, ватагу возглавишь. Сможешь не хуже меня сказки рассказывать. Сам знаешь, люди не только за страх следом идут, многих можно просто уговорить, — с усмешкой ответил Сэвинделлер.
Пропустив заполошного всадника, промчавшегося мимо по скользкой дороге, убийца аккуратно обогнул грязный сугроб, изрытый ямами от вылитых помоев, и пошел дальше.
Маленький тиорен быстро семенил рядом, словно плешивая уличная собака. Оглянувшись еще раз, он не утерпел и спросил:
— Думаешь, пойдет парень с нами? Он же еще ни разу кровь не проливал, от одного вида ребят в штаны наложит…
— Пойдет, — уверенно ответил убийца. — Я специально его к нанимателям послал. Их жалостливые рассказы послушает, горе разделит. А завтра утром у него просто духу не хватит у всех на глазах от похода отказаться. Это надо иметь железный характер, чтобы отказывать даже тем, кто действительно нуждается в помощи.
— А потом? — никак не унимался баткарл.
— А потом он будет болтаться рядом с ними в дороге. Чтобы меньше моих парней пугались. В тавернах за него здравицы поднимем, чтобы услышали все вокруг. Так и доберемся, как верные люди бастарда, поспешившего пустить кровь лорду Лэксефу. Когда до дела дойдет, вместе с нами мечом помашет, и дороги назад уже не будет. Даже если начнет нос воротить — все одно, общей тропкой шагать до самого конца…
— Когда все закончим, можно и его в болотах оставить, — предложил практичный тиорен, сплюнув через кривые зубы.
— Посмотрим, — равнодушно отозвался главарь, — ближе к последним дням и определимся. Может, из него что еще путное выйдет, возьмешь к себе подмастерьем.
— Ага! — расхохотался коротышка. — Будет мне сказки про гномов на ночь рассказывать!..
Покатившееся с зенита солнце поиграло холодными лучами на спинах двух размеренно шагающих бандитов, потом улыбнулось и заставило прищуриться молодого мужчину, застывшего на пороге трактира. Дав привыкнуть глазам, Хейдер вдохнул морозный воздух и махнул рукою водовозу, вышагивающему рядом со своей скрипучей телегой. Узнав, как проще добраться до «Требухи висельника», бастард свернул на узкую тропу через занесенный снегом переулок и исчез из виду. На другом конце города его ждали люди, кому была нужна помощь. Будущие верные солдаты еще не набранной армии…
Коротконогая лошадь недовольно всхрапнула и дернула поводья. Закутанный во все теплое всадник зло выругался и хлопнул плетью строптивую скотину по ушам, заставив гарцевать на месте.
— И чего встали? — буркнул наемник себе под нос, косясь в спину тиорена, застывшего впереди десятка. — Надо было купцам в зубы приложить, влезть вперед каравана, и давно бы уже за городской стеной были.
— Ты как с утра не получил свое пиво, так и собачишься, — равнодушно откликнулся товарищ ворчуна, лениво щуря глаза на яркое утреннее солнце. — Зачем нам спешить? Зачем к себе внимание привлекать… Вон господин будущий лорд купцам машет, перед стражниками красуется. Я готов с таким «командиром» хоть весь день здесь проторчать, лишь бы на меня никто внимания не обращал.
— Тем более надо быстрее убираться. Ты прав, если начнут нас проверять да по розыскным спискам сличать, то многим из отряда дорога не на юг, а на виселицу.
— Поэтому лучше заткнись и дай возможность шуту безродному все внимание себе забрать. Я не обижусь, если меня после его светлости никто и не заметит…
Дождавшись, когда последние тяжело груженные сани проедут мимо, Хейдер тронул коня следом. Рядом с ним пристроился старик-оборванец на драной лошади и грузный сутулый маркагарен,[33] взгромоздившийся на еще крепкую кобылу, бодро семенящую по утоптанной заснеженной дороге. Бастард улыбнулся мрачным стражникам у ворот и поудобнее устроился в седле. Дорога предстояла долгая, со свежими силами надо было успеть за сегодня преодолеть большую часть до развилки на Эсстэдский тракт, потом три дня на юг и поворот на крошечные лесные тропы до самого Приболотного йорта. Больше недели пути, с ночевками в редких тавернах или в снегу морозными ночами. Но молодой мужчина не боялся дорожных трудностей. Ради людей, поверивших ему, ради их замерзающих детей он был готов мчаться сквозь метель и пургу без отдыха.
— Ну что, Траша, скоро будем у вас дома? Скоро вы сможете спокойно ходить в лес за дровами и вернете все отобранное, до последнего зернышка.
Сидевший кривобоко на лошади старик смутился: его редко кто называл по имени. Но новый командир отряда предпочитал в разговоре использовать имена, а не обидные прозвища или «эй, ты!». Поплотнее запахнув латаную шубейку, Траша потер мерзнущий нос и ответил, стараясь быстрой скороговоркой не нарушить торжество момента:
— А то как же, скоро и будем. Блэтэлла[34] еще не успеет снег тронуть, а мы уже доберемся. А там и порядок наведем, и жизнь наладится…
— Хорошо бы, — с некоторым сомнением пробурчал толстяк, с трудом поспевая за набравшими скорость собеседниками. — Лишь бы проблем не было с твоими воинами, милорд…
Хейдер недовольно нахмурил брови и погрозил пальцем маркагарену:
— Форкомма, сколько раз говорить — я не лорд! Я такой же, как вы. И если бы не усмешка богов, был бы лесничим у горных пределов, а не ехал с вами, подпоясавшись мечом… Поэтому или называешь меня по имени, или согласно обычаям — фаргхаваром.[35]
— Конечно, господин Хейдер, — смущенно забормотал крестьянин. Покосившись на вытянувшийся за их спинами отряд, все же не утерпел и высказался: — Я в вас не сомневаюсь ничуть, все же благородная кровь… Но вот ваши люди… Они выглядят страшнее латников Лэксефа… Как бы нам с ними горя не хлебнуть…
— Не волнуйся, — усмехнулся бастард. — Они в самом деле грозны на вид. Но Хаваскатт с ними справляется. А в нашем деле важнее личная преданность, чем красивые одежды и умение гарцевать перед барышнями на городских площадях…
— Да, господин фаргха… Да, господин милорд, — поспешил поддакнуть Траша, страшно выпучив глаза в сторону Форкоммы.
Надо же, он еще сомневаться будет! Людей ему нашли, ни гроша из общинных денег не потратили, до окончания морозов уже будут дома и разберутся с зажравшимися соседями — а он все недоволен!
Крестьянин лишь пожал плечами и не стал обращать внимания на скорчившего рожу оборванца. Пусть старик тешится, пусть воображает. Выдали ему лошадь-задохлика, невелика радость. Как дали, так и заберут дома. А весной снова к работе пристроят. Сейчас же главное не поиздержаться в обратной дороге. И на подъезде к йорту вовремя домашних предупредить. Все же не с полными телегами добра возвращаются, а с полусотней лихих людей. Надо будет ухо востро держать, мало ли как потом судилище с соседями пойдет…
