Gamma - Цели и средства
Смит бережно держал большую коробку.
— Я пока поставлю ее здесь?
— Сюда, – Невилл взмахом палочки убрал секатор и лейку в шкаф. – На стол поставьте. Что там?
— Это можно потом, – кажется, Смит был немного смущен. – Не покажете мне теплицу?
Невилл просиял. Смит полюбовался мандрагоровой рассадой, отдал должное роскошно разросшемуся растопырнику. Оба профессора, не сговариваясь, фыркнули при виде зубастой герани. Потом Смит подошел к цапню, и правая бровь его взлетела вверх. Левая, наверное, тоже, но под повязкой ее не было видно.
— Что это с ним? Насколько я разбираюсь в цапнях, иглами должны быть покрыты только побеги. И не желтыми, а коричневыми.
Невилл вздохнул.
— Кажется, ему не понравилось новое удобрение. А без удобрения он совсем чахнет. Он же к другим широтам привык.
— Дайте‑ка посмотреть, – распорядился Смит.
Невилл безропотно отвел его в подсобку и продемонстрировал ящик удобрения. Смит оценивающе оглядел его, склонив голову на бок, потом осторожно понюхал.
— Дрянь, – подытожил он. – У валлийцев берете?
— Я на Диагон–аллее купил, – виновато ответил Невилл. – А они не знаю, где заказывают…
— У валлийцев. Они экономят на кормежке. Их навоз никуда не годится. Я вам дам адрес, где можно разжиться удобрением из румынского заповедника. А вы, пока оно не придет, ничем его не удобряйте, за два дня не зачахнет.
Невилл кивнул благодарно:
— Спасибо!
Они вернулись ко входу, и Смит распаковал наконец свою коробку.
— Взглянете? Мне прислал один приятель из заповедника.
Невилл оглядел кустик, немного помятый и явно подсохший.
— Арника?
— Карпатская. Как полагаете, она будет здесь расти? Она пострадала от пересылки. Я не рискну выхаживать ее сам, а она мне нужна.
— Я уверен, будет! – Невилл погладил листья, призвал лейку. – Немножко обрежу, польем, подкормим, погреем.
— Спасибо.
Смит кашлянул, еще раз посмотрел на арнику и повернулся к двери.
— Я вам адрес за ужином отдам. Если будут какие‑то сложности, скажете, что от меня.
Нимфадора Тонкс и проблемы древних родовНа нынешних педсоветах угощались песочными тритончиками. Все, кроме профессора Снейпа – он пил чай с лимонными дольками. Кроме того, педсоветы проходили в учительской – эта привычка осталась с первых послевоенных лет, когда учителя стремились держаться вместе. Так что профессор Снейп спускался в свою картину вместе с чашкой и коробкой долек, устраивался поудобнее, наблюдал за коллегами, и когда речь заходила о Слизерине, включался в обсуждение.
Этот педсовет не отличался от прошлогодних. Невилл и Ханна сидели за соседними столами и тихонько переговаривались, Синистра нервно шуршала блокнотом, профессор Снейп пил чай и похмыкивал. Все грызли тритончиков и ждали Флитвика.
Тонкс вытянула палочку, прошептала: «Expecto patronum». Серебристый волк крутнулся под столом, положил голову ей на колени. Волк, честно говоря, был мелкий – настоящему зверю он не дотянулся б и до плеча, – зато прекрасно уместился под стол.
— Домой, – приказала Тонкс. – Для Рема. Сегодня педсовет, завтра постараюсь быть пораньше. Возьми что‑нибудь вкусненькое на ужин…
Невилл замолчал, и Тонкс поняла, что Флитвик пришел и ждут уже ее. Она торопливо договорила: «…можно коричных булочек у мадам Паддифут», – и волк выпрыгнул в окно.
— Приступим, пожалуй, – предложила Макгонагалл. – Как начался учебный год, коллеги? Меня в первую очередь интересуют новые ученики. Вы первая, Ханна? У вас в этом году самое большое пополнение.
Ханна открыла блокнотик. Профессор Снейп отставил чашку и подпер рукой острый подбородок. Тонкс спрятала в ладони неприличный зевок: ну честное слово, начало учебного года ведь. Всех проблем – квиддичную сборную перетрясти да первоклашек научить в замке ориентироваться. Проблемы обычно к октябрю начинаются.
Но Флитвик удивил.
— Меня беспокоит поведение Скотта, – сокрушенно проговорил он. – Мальчик почти не готовится к урокам и потерял аппетит. Мадам Помфри, я просил его зайти к вам.
— Он здоров, – мадам Помфри развела руками. – Физически, во всяком случае. Но он и вправду сам не свой.
— Филиус, вы с ним говорили? – спросила Макгонагалл.
— Говорил. Он повторяет, что здоров, а в учебе исправится. Дома у него все в порядке. Право слово, я не вижу других причин для его состояния, кроме той драки в Хогвартс–экспрессе.
— Тогда давайте подробнее о драке, – вздохнула Макгонагалл.
Была драка, – вспомнила Тонкс. Мелочь какая‑то, все удивились только, что Равенкло и Хаффлпафф, а не Слизерин и Гриффиндор, как обычно.
— Скотт повздорил с Джошем Дюком, Хаффлпафф, третий курс. Его дядя играет в «Вещих сестричках», и, кажется, Скотт позволил себе какую‑то плоскую шутку на этот счет. Дюк разбил ему губу и порвал мантию, а Скотт расквасил Дюку нос. Потом их растащили старосты, мы с Ханной урезонили обоих, назначили взыскание и не стали снимать баллов, поскольку это только начало года… Мне казалось, инцидент исчерпан. Ведь Скотт был зачинщиком, оба отделались малой кровью, наказание уже отбыли. Мистер Дюк уже и не помнит об этой истории.
Профессор Снейп откашлялся, и все повернулись к портрету.
— Вы не заметили, господа деканы, не носит ли этот Скотт на мантии или рубашке значок – такой небольшой овал из белого металла?
— Да, – отозвалась Ханна. – Он оторвался в драке, и Скотт держал его в руках.
— Оторвался, или его сорвали? – резко спросил профессор.
Ханна занервничала.
— Какая разница?
— Погодите, – вмешалась Макгонагалл. – Что на значке?
Она спрашивала, видимо, у Ханны и Флитвика, но смотрела на Снейпа. Он кивнул.
— Если я хоть что‑то понимаю, то спираль из двенадцати элементов. Знак Кодекса.
Макгонагалл взмахнула палочкой, очерчивая замысловатый рисунок красной лентой в воздухе.
— Такая, Ханна?
— Похоже, – растерянно проговорила она. – Что это?
Макгонагалл не ответила, выбралась из‑за стола, прошлась по свободному пятачку перед дверью.
— Скотты в Кодексе?
— И ему есть тринадцать, – добавил профессор Снейп. – Не удивлюсь, если в драке на знак наступили…
Макгонагалл сняла очки и потерла переносицу.
— Слушайте, объясните по–человечески, а? – не сдержалась Тонкс.
— Это знак одного давнего союза, – вздохнула Макгонагалл. – Честно говоря, я думала, что Кодекс уже забыт. Из двенадцати семей осталось…
— Три, – подсказал профессор Снейп.
— И Скотты среди них. Согласно Кодексу, мистеру Скотту было нанесено оскорбление, за которое должен заплатить жизнью либо оскорбитель, либо он сам.
Ханна ахнула и прижала руки ко рту.
— Но это же бред какой‑то! Они же дети…
