Владимир Пекальчук - Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые
Вампир быстро, но осторожно уложил Каттэйлу на землю и схватил мага за воротник, сдавив тощую шею и подняв его в воздух:
— Пожалуй, я тебя, циничного ублюдка, сейчас убью! Ты хоть понимаешь, сукин сын окаянный, что…
— Вы неверно меня поняли, — прохрипел маг, — я хотел предложить вам вернуть ее к жизни…
— Так ты еще и некромант, оказывается?
— Ничего подобного, — с достоинством, насколько позволяли это руки вампира на его горле, возразил Бах, — я говорю не о поднятии в виде нежити. Я говорю о возвращении к жизни, понимаете, к жизни, а не к нежизни!
Зерван недоверчиво скривился, но опустил Баха на землю:
— Я, по-твоему, совсем несведущ в магии? Сугубо теоретически, оживление с помощью магии возможно, все маги, включая эльфов, тут единодушны, но это никому не удавалось пока — и многие считают, что никому и не удастся. Никому!
— Никому, кроме Первородных, — спокойно парировал маг, — да, для возвращения погибшего человека к жизни требуется огромное количество жизненной силы и невообразимая прорва магической энергии. В том и загвоздка, что только десяткам магов одновременно это по силам, однако гармонично направить такие магические потоки уж точно невозможно никому. Но вы забыли, что Первородные сумели свести всю магию к ритуалу. И, надо же, в одной из моих книг этот ритуал описан. И самое главное, что все семнадцать компонентов мне известны и в наличии имеются. Единственная сложность в том, что для проведения ритуала требуется двое участников. Кроме самого мага, нужен вампир, знавший покойного и всеми фибрами души желающий вновь увидеть воскрешаемого живым.
Зерван с неприкрытым скепсисом уставился на Баха, а тот поднял с земли свою книгу и спросил:
— Ну так каков ваш ответ? Если мы решаем попытаться, то необходимо сделать вот что…
Он достал из кармана маленький пузырек, макнул в него палец и начертил на остывающем лбу девушки витиеватый символ.
— Маленький некромантский трюк, позволяющий телу очень долго оставаться свежим, — пояснил Бах.
— Я так и знал, что ты некромант, — пробурчал вампир, вновь поднимая Каттэйлу на руки.
— По-вашему, кузнец, несущий на рынок выкованный им меч — воин? — парировал маг. — Руна, начертанная на теле специальным составом — средство хранить его долго, не более того. Если я научу этому мясника, чтоб он мог долго хранить говяжьи туши, мясник тоже станет некромантом?
— Так этому просто научиться? — проснулось любопытство в вампире. Тоска и ощущение безысходности слегка отпустили его душу: в конце концов, Бах сказал, что может вернуть девушку к жизни. Вдруг он не лжет и невозможное возможно? Вдруг ему действительно удалось расшифровать самый невероятный из ритуалов?!
— Ведь вы же умеете использовать заклинание магической тьмы, — хмыкнул маг, — хоть вряд ли являетесь магом. Так отчего нельзя научиться чертить всего одну руну?
— Все вампиры имеют склонность к магии.
— Ну и что? Вы все равно в ней ничего не смыслите, просто заучили это заклинание, не так ли? Я тоже ни уха, ни рыла не смыслю в магии Первородных. Никто не смыслит. Нет ни единого человека или эльфа, который мог бы объяснить, как сложнейшие заклинание были превращены в ритуалы, требующие всего лишь точного следования инструкции. И, тем не менее, все это действует.
Вампир задумался и споткнулся, едва не уронив Каттэйлу. Проклятье, надо смотреть под ноги, а не витать в облаках, тем более с такой ношей на руках.
— Почему некроманты не продают это зелье, что у вас в кармане? — спросил Зерван через минуту.
— Потому что толика снадобья, уходящая на начертание одной руны, стоит дороже любой говяжьей туши, это раз. Только кровь скорпикоры и корень мандрагора чего стоят. Опять же, стань этот рецепт известен широким массам — в мире не останется ни корней, ни скорпикор. Разве только в местах, где людей пока нет…
Вскоре впереди показались огни у ворот.
— Как мы пройдем мимо стражи? — забеспокоился Зерван.
Он мог бы перебраться через стену, дело пустяковое, но не представлял себе, как сделать это с мертвой девушкой в руках. Тем более что веревки у него нет.
— Просто пройдем, да и все. Стража привыкла к моим, так сказать, чудачествам, тем более что я им слегка приплачиваю, чтоб не задавали глупых вопросов. Я скажу, если спросят, что вы — мой клиент, а это — ваша больная сестра. В конце концов, я рыба хоть и мелкая, но в таком крошечном прудике, как Мальврен, и ерш — щука.
Стража действительно ни о чем не спросила, молча открыв перед магом калитку в воротах и так же молча закрыв ее за вампиром.
Правда, без конфуза не обошлось: когда Зерван повернулся боком, чтоб не зацепить головой или ногами Каттэйлы за ворота, капюшон спал с ее лица, открыв взорам стражников мертвенно-бледное лицо девушки. Пришлось сжать зубы и сделать вид, что ничего не произошло, хотя оба часовых наверняка заподозрили что-то. Просто не могли не заподозрить, что женщина на руках незнакомого человека мертва.
Однако вопросов все равно не последовало: у стражника в занюханных городках вроде этого в карманах не особо звенит, и то, что маг, торгующий невиданными рецептами, называет небольшой приплатой, может составлять существенную часть доходов работяг кирасы и алебарды.
Спящий город встретил вампира тишиной кривых темных улочек. Некогда Мальврен представлял собой крохотную крепость на вершине небольшого холма — так, три башенки да стены в два человеческих роста. Постепенно вокруг укрепления выросла целая деревня, еще позже разросшаяся до целого города, с превосходными фортификациями на случай набегов варварских орд. Однако лет триста назад варваров оттеснили далеко на север, крепость утратила стратегическое значение. С тех пор Мальврен только хирел, и теперь лишь высокие каменные бастионы напоминают о его былом величии. Но и на них денег у местного феодала нет, лет через сто стены придут в плачевное состояние.
Мастер магических наук Максимилиан Бах обитал в большом, слегка мрачном особняке, обнесенном металлической оградой, увитой плющом. Над этой зеленой стеной высились стройные кипарисы. Должно быть, днем дом выглядит куда менее мрачно, окруженный зеленью, подумалось вампиру, да только в последний раз он любовался пейзажем при свете солнца семьдесят с лишком лет назад.
Бах открыл калитку и сделал приглашающий жест.
— Воры в гости не заглядывают? — поинтересовался Зерван.
Бах самодовольно хохотнул:
— Нет, разумеется. Кому охота заживо изжариться дремлющим огненным гейзером?!
Вампир окинул двор наметанным глазом. Все серо, лишь светлая фигура мага да тусклое остывающее тело Каттэйлы на руках. Нигде ни пятнышка, ни пульсации, ни любого иного проявления магии. Высокая чувствительность к магии и способность видеть ее глазами — один из многих даров вампиризма своей жертве. За свою затянувшуюся жизнь Зерван обошел сотни, если не тысячи, смертоносных магических ловушек и полагал, что вряд ли от него укроется даже самая искусная из них.
