Ирина Шевченко - Дочь Хранителя
Тут я остановилась — нужно было перевести дух. Кард, который во время моего вдохновенного монолога ехал впереди, так что все свои слова я адресовала его дружелюбной спине, наконец обернулся, и я поняла, что все это время он самым наглым образом лыбился.
— Ты подозрительно много знаешь, для коренной уроженки этого Мира, — прокомментировал он выражение своей рожи.
— Да? И что, скажи, пожалуйста, должна знать коренная уроженка?
— Да то же что и все. Тар круглый, материка два. На одном живут люди, на другом — все остальные. Одни — хорошие, другие — не очень, кто из них кто, зависит от того, на каком из континентов проживаешь ты, и какой формы у тебя уши.
— Ясно. А какой тогда должна быть позиция девушки-полуэльфа, выросшей в людском поселении на Саатаре?
Эн-Ферро ни мало не задумываясь, выдал:
— Самой оптимистичной! Все наивные семнадцатилетние девушки, у которых вдруг обнаружился магический дар, и которые, отправляются в поисках счастья на чужой материк, должны просто лучиться оптимизмом!
— Лайс, — с сомнением протянула я, — ты думаешь, я сойду за семнадцатилетнюю? Мне же почти на десять лет больше. И я не наивная девушка, я уже порядком тертая жизнью тетка.
Мои слова заставили Идущего обернуться снова.
— Ты в зеркало давно смотрела, тетка? И на Земле была малолетка-малолеткой, а на Таре, на свежем воздухе да при хорошей энергетике, мне еще в школе доказывать придется, что тебе не пятнадцать.
Дорога стала шире, и кард придержал своего кера, чтобы поравняться со мной.
— Только лицо попроще сделай, жизнью тертая, — посоветовал он. — Понаивнее.
Я потренировалась.
— Я сказал, понаивнее, — фыркнул Лайс, — а не потупее.
Пришлось повторить.
— Уже лучше, — фырканье стало одобрительным. — Только не переусердствуй. А то в городе за нами все жулье увяжется — такую простушку грех не пощипать.
Следующие полчаса я только и делала, что тренировалась изображать невинность и наивность, скромно опускать глазки и восторженно охать. После очередной демонстрации кард чуть было не вывалился из седла от смеха и объявил курс актерского мастерства оконченным.
Еще через полчаса Лайс сообщил, что по его подсчетам мы проехали около пятидесяти километров, и поручил мне пересчитать расстояние на местные единицы измерения. Получилось чуть больше сорока двух парсо, и я отметила, что в километрах-то мы дальше продвинулись. Кард шутки не оценил и заставил меня повторить все используемые метрические единицы Тара. Когда я намертво усвоила, что мой рост — три гиара (то бишь, три руки) и пять тисо (пальцев), а вес — около двух дайров (двух пней, представляете?), дотошный магистр непонятного Пилаг наконец-то от меня отстал.
После такого "повторения пройденного материала" во рту у меня пересохло. А в животе вот заурчало.
Кстати, а когда этот, как его? Когда люди едят, а лошади… тьфу ты, керы — пасутся? Как же это называется?
— Привал! — скомандовал Эн-Ферро.
С тех пор, как я узнала о Вратах, мне довелось побывать во многих Мирах Сопределья. Так что теперь было с чем сравнить этот. Как ни странно, но больше всего Тар напомнил мне Землю. Никакой чуждой глазу флоры или, боже упаси, фауны (если, конечно, забыть о зеленых ящерицах размерами с корову), знакомые запахи и привычные звуки. Правда, попадались дорогой неведомые мне кусты и чудные цветастые птички, но при моих познаниях в ботанике и зоологии опрометчиво было бы утверждать, что где-нибудь в центральной Европе такие не водятся.
Но невозможно сложить мнение о Мире, когда еще ничего кроме бесконечного и уже не кажущегося таким чудесным леса не видел. Мне хотелось поскорее добраться до города со странным названием Сараст, где располагалась Школа Магических Искусств, в которой мне предстояло учиться. Если возьмут, конечно, потому как никаких проблесков усмотренного Рошаном дара я в себе пока что не ощущала. Но поскольку шеф ошибался редко (точнее сказать: никогда), я искренне верила в то, что способности у меня всё же имеются. И даже позволила себе немного помечтать на эту тему, качаясь в седле.
Лайс намеренно проложил маршрут от станции до конечного пункта не по главной дороге, извилистой змейкой обегавшей все лесные поселки и охотничьи стоянки, а напрямик, так чтобы до города мы добрались уже к следующему вечеру. Однако после резво взятого старта, когда только за первый день мы преодолели большую часть пути, на следующее же утро были вынуждены значительно сбавить темп по причине болящей меня. После дня в седле и ночевки на ложе из валежника болело все. Болели ноги, руки, спина и шея. Болели мышцы и суставы, о существовании которых я даже не догадывалась. Эн-Ферро с самым честным выражением лица заверил меня, что это — как в спортзале, и лишь только я вернусь в седло, боль "разойдется". Спортзалы я посещаю не часто, а потому часа два ему верила. Пока не свалилась с кера.
Об уроках истории и политологии, которыми мой провожатый грузил меня с начала пути, за моими стенаниями позабыли. Зато началось мое обучение местному языку. Жестко, скажу я, началось! Вредный кард никоим образом не реагировал на фразы типа "хочу есть" или "спина болит", пока я не произносила их на каэрро — человеческом наречии Тара или саальге, языке эльфов. И если каэрро для проживания в Империи был мне необходим, то саальге меня обучали исключительно ради поддержания легенды. Родной язык, чтоб его!
Так что нет ничего удивительного, что в Серебряные Ключи (на каэрро я об это название чуть язык не сломала), небольшой поселок в десяти парсо от Сараста, я приехала больная, уставшая и злая. Мало того, что нам пришлось провести лишнюю ночь под открытым небом, так в довершение всех моих бед Эн-Ферро притащил меня в какое-то жалкое подобие постоялого двора, гордо именуемое "Радостью путника", и заявил, что здесь мы проведем ближайшие два дня, пока он "разведает обстановку".
На разведку кард решил отправиться сразу же после убогого обеда, предоставив мне возможность отдохнуть в обшарпанной комнатке с заляпанными голубиным помётом окнами. Оставаться одной в незнакомом, полном подозрительного люда заведении не хотелось, и я намеревалась, несмотря на всю свою усталость, напроситься с Лайсом. Пока не увидела кровать…
— Проснись, Галчонок, нас обокрали!
Обокрали! Я вскочила как ошпаренная. Обокрали! Деньги, вещи, всё… Все лежало там же, где мы его разложили по приезду. Я ошарашено глядела на Лайса.
— Что? Что украли?
— Твою дурацкую чашку! — расхохотался мне в лицо этот придурок.
— Идиот! Какого черта нужно было так пугать?
