Дмитрий Колодан - Пангея. Книга 1. Земля Гигантов
Телепортация «Змейки»? Индийские йоги легко справлялись с этой задачей – утром пили чай в Калькутте, а спустя пять минут их видели в Дели. «Кот»? Сколько предсказателей будущего обходились без него? «Кролик»? Его не было ни у Клеопатры, ни у Елены Троянской. Даже такой невероятный предмет, как «Зеркало», позволявший разрушать горы и поворачивать реки вспять… А на другой чаше весов – теллурическое оружие, разработкой которого занимались тамплиеры.
То же и со способностями, которые давал «Попугай». Дар глоссолалии упоминался и в исторических документах, и в легендах. Никаких попугаев не хватит на всех, кто им обладал. У Вима с детства были неплохие способности к языкам – свободно говорил на четырех и знал еще пять. Но это не шло в сравнение с возможностью понимать все языки мира. А раз возможность была, упускать ее он не собирался. Вим отправился туда, откуда и пошли все языки. В Вавилон, в то время, когда там строили знаменитую Башню.
Там, в тесной комнатушке со стенами из красной глины, угрюмый жрец с курчавой бородой два месяца вбивал Виму в голову причудливую науку вавилонской глоссолалии. Знаниями Вим овладел быстро – может, в силу природных способностей, а может, из страха, что еще месяц на диете из воды и пресных лепешек он не протянет. Это потом он стал думать о времени обучения как о лучших двух месяцах своей жизни. И хмурого жреца, которого тогда хотелось убить, поминал исключительно добрым словом.
Как поминал и сейчас, глядя в глаза девочки из каменного века. Они были болотного цвета, один чуть темнее другого.
– Аш куэро? – повторила девчонка, но Вим уже понимал ее. – Кто ты?
Нужно только настроиться, уловить образ и суть языка. И принять их целиком и полностью. Как капля воды содержит в себе Океан, так и одно слово включает в себя весь язык. Конечно, он не выучил внезапно все слова и грамматические конструкции – такое невозможно. Вим их даже не слышал; если бы его попросили записать транскрипцию звуков нового языка, он бы не справился. То, что он слышал, звучало на его родном языке, на нем же он и отвечал. Перевод происходил бессознательно.
– Тише, – сказал Вим. – Без паники. Только не кричи – твой медведь и так на меня косо смотрит. Я тебя не обижу, я хочу помочь…
Девочка моргнула.
– Ты кайя? Ты говоришь на языке людей реки. Ты из рода Рыси, да?
– Ну, – смутился Вим. – На самом деле я не из рода Рыси…
– А из какого ты рода?
– Рода? – Вим задумался. – Тут запутано… Мать из карел, русская наполовину. Отец – немец, но, если копнуть, там и датчане, и поляки, и черт в ступе.
– Что? – Девчонка заморгала.
– Не бери в голову, – отмахнулся Вим. – Ты не ранена?
– Ранена? – На лбу девчонки появились складки.
– Ты лежала без сознания, – объяснил Вим. – То есть, если ты спала, прости, что разбудил… Но в твоем возрасте спать на сырой земле вредно.
Девчонка продолжала хмуриться.
– Оолф, – проговорила она. – Я была в пещере Вечной Охоты. Я… Меня сбил бизон! Он бежал прямо на меня и…
Она принялась себя ощупывать, а потом начала вытаскивать из-под одежды свалявшиеся комья бледно-зеленого мха.
– Бизон, – повторила девчонка. – Я сушила мох для костра. Бизон ударил, но мох меня защитил.
Она попыталась подняться, но, застонав, упала на спину.
– Защитил, да не очень, – сказал Вим. – Не двигайся. Нужно тебя осмотреть.
Медведь уставился прямо на Вима, но нападать пока не собирался.
– Ты знахарь? – спросила девчонка.
– Нет, конечно. Но кое-что смыслю. Так больно?
Он надавил девочке на бок. Она не вскрикнула, но Вим заметил, как увеличились ее зрачки.
– Боль острая или скорее тупая?
– Тупая…
– Отлично. А так?
Осмотр был более чем поверхностным. Но, похоже, девчонке крупно повезло. Ее сбил бизон, а у нее ни одного перелома – отделалась сильным ушибом. Родилась в рубашке, не иначе.
– Кстати, меня зовут Вим, – сказал он. – Кое-кто называет меня Снусмумрик, но боюсь, тебе это прозвище ничего не скажет.
– Вим?
– Ага. Полностью меня зовут Вильгельм. Дурацкое имя, знаю, отец придумал. В честь одного из братьев Гримм и Гауфа. Вим – так короче… А тебя как зовут?
– Меня? – Взгляд девочки стал отстраненным. – У меня нет имени. Можешь звать меня Белкой.
– Нет имени? – удивился Вим.
Под пристальным взглядом коричнево-зеленых глаз ему стало немного не по себе.
– Я не прошла испытания, – сказала девочка. – Я должна была стать взрослой и получить имя… Но прилетели грохочущие птицы, сожгли селение и унесли людей-кайя.
– Грохочущие птицы? – Вим нахмурился. – Что значит «грохочущие птицы унесли людей»?
– Они пришли с неба, – сказала Белка. – Большие, как мамонт. Крылья растут у них из головы, и машут они ими быстро-быстро. На этих птицах прилетели люди в черных шкурах – они забрали всех кайя.
– Погоди… – Вим вытащил из нагрудного кармана куртки блокнот и карандаш. – Крылья из головы?
– Они грохочут, – сказала Белка. – И хвосты, длинные и тонкие…
Вим неряшливо нарисовал небольшую картинку.
– Похоже? – спросил он, демонстрируя рисунок Белке.
Девчонка с ужасом уставилась на его художества.
– Рисую я не очень, – сказал Вим, оправдываясь. – Но
в целом…
– Ай-я!
В руке у Белки неожиданно оказался нож – вытянутая острая каменная пластинка с обернутой мехом рукояткой. Резким движением девчонка выбила блокнот из рук Вима и тут же набросилась на рисунок, нанося удары ножом. Миг, и блокнот превратился в бумажные лохмотья.
– Эй!
Вим вскочил на ноги. Глаза девочки сверкали. На секунду Виму показалось, что она готова наброситься и на него. Сейчас в сравнении с Белкой даже медведь не казался страшным.
– Э… – Вим замялся. – Зачем ты убила мой блокнот?!
Проклятье… Теперь блокнот годился лишь на растопку. И где теперь искать другой? До того, как китайцы изобретут бумагу, ждать еще несколько тысяч лет. Придется делать заметки на полях книг, а этого Вим не любил.
Белка приподнялась.
– Я убила страшную птицу…
Вим щелкнул языком. Да уж… Убила птицу! Но в какой-то мере так и было – представления о единстве предмета и его изображения характерны не только для примитивных племен каменного века. Эта мысль не покидала человечество на протяжении всей истории. Жрец вуду, втыкающий иголки в куклу врага, или сопливая девчонка перед плакатом поп-звезды обращались к одной идее. А раз предмет и образ едины, то и манипуляции с образом должны относиться к предмету. Дориан Грей смог умереть, лишь убив свой портрет.
Вим поднял блокнот. Куда больше его смутил сам рисунок.
– Грохочущие птицы, значит… Боевой вертолет в каменном веке? Очень мило.
