Дмитрий Янковский - Тень Мира
Марина решила тут же найти ювелирную лавку и получить за алмаз хоть немного наличности. Направившись вдоль рядов, на которых торговали едой, она огляделась, пытаясь хоть как-то сориентироваться в этом море людей и товаров. Были тут ряды, на которых торговали самой разной посудой — от чудесных деревянных ложек с ажурной резьбой до огромных, с человеческий рост, горшков. Слева на продажу были выставлены прекрасные лошади — скаковые, тяжеловесы, мохноногие сильные лошадки, наверняка для любителей тяжелых доспехов.
Наконец она нашла почти то, что искала, — оружейные ряды. Логика подсказывала, что недалеко могут оказаться и торговцы ювелирным товаром. Марина решила пройтись вдоль прилавков с оружием, в надежде найти кого-то, кто купит алмаз.
Обилие оружия ее потрясло — даже в Храме на Границе его было меньше. Возможно, это говорило о том, что жизнь в Нижнем Мире нельзя было назвать ни легкой, ни безопасной. Чего только не было на прилавках! Щиты, доспехи, перчатки с булатными пластинами, кольчужные рубахи, шлемы самой разнообразной, порой совершенно экзотической формы. На широких деревянных щитах были развешаны тяжелые двуручные мечи, кривые юркие сабли, легкие шпаги, удары которых так трудно отразить. Марина как загипнотизированная смотрела на это царство сверкающей стали, отточенных граней и крепкой брони. Оружейники наперебой расхваливали свой товар — гнули в дугу клинки превосходной закалки, секли саблями тонкие шелковые нити, рубили мечами толстую железную проволоку. Марина с трудом проходила мимо этих произведений оружейного искусства. Никогда раньше она не испытывала никаких эмоций по этому поводу, но тут она поймала себя на том, что будь у нее деньги, она бы непременно купила себе нож или кинжал. В отличие от Верхнего Мира, здесь он был бы уместен, да к тому же просто хотелось иметь столь красивую вещь.
— Тэнья уркунзань муньз тулгари? (Нравится мой товар?) — весело спросил молодой продавец, заметив интерес девушки к кортикам и кинжалам.
Марина посмотрела на него, робко улыбнувшись, качнула головой, мол, не понимаю ничего.
— Олтаракса? (Иностранка?) — удивился продавец. — И хром? (Откуда?)
Марина вспомнила, что такой вопрос, в переводе Марка, уже звучал возле городских ворот. Из географических названий этого Мира она знала только разрушенный землетрясением Калсамур, который отпадал сразу.
И тут прекрасная идея пришла Марине в голову Она вспомнила слова Марка о том, что Мир велик и мало исследован. А ведь она могла приехать из совершенно неизвестной его части. К тому же и внешним видом Марина сильно отличалась от смуглых, арабоподобных аборигенок. Тут, как говорится, надо идти ва-банк!
— Хром Бурзитан, — стараясь правильно произносить слова, ответила Марина, на ходу придумав название своей «родины».
— О! Тыр ген тафакса ос олтар (кажется это очень далеко), — без особой уверенности произнес оружейник, а потом, поняв, что иностранка почти не знает его языка, широко улыбнулся и закивал головой, мол, знаю, знаю ваши места, далеко они!
Марина снова улыбнулась ему и взяла один из кинжалов. Узкий граненый клинок длиной в две ладони ослепительно сверкал идеальной шлифовкой. Он равномерно сужался к концу, постепенно переходя в тонкое, как игла, острие. На четыре пальца от рукояти лезвие с обеих сторон было покрыто тонкой, затейливой вязью. Оно было заточено как бритва, на него было страшно смотреть, не то что касаться. Гарда из желтого металла имела вид двух сплетенных между собой змей, а оголовьем рукояти служила небольшая фигурка совы с расправленными крыльями. Сова была сделана из того же металла, что и змеи, и так же искусно на ней были воссозданы мельчайшие детали; казалось, что каждое перо создавалось отдельно, как и необычная кожа металлических змей.
Оружейник не сводил с Марины глаз, подмечая каждое изменение в выражении ее лица. Конечно, она не могла не заметить этого, но не знала, то ли он стремится всучить ей товар, то ли его интерес простирается дальше. В любом случае с ним уже установился хоть какой-то контакт, он уверен, что она не знает языка, поскольку приехала издалека — в общем, минимум подозрений с его стороны.
«Если быть осторожной, из встречи с этим парнем можно попробовать извлечь пользу, — подумала Марина. — По крайней мере, пялится он на меня, как на картину в музее, а этим грех не воспользоваться».
Марина прищурилась, любуясь тем, как солнечный свет мягко перетекает по лезвию, со вздохом положила кинжал на место и повернулась, чтобы идти дальше. Она была уверена, что парень ее окликнет, и не ошиблась.
— Уркунзань! (Постой!) — сказал он ей вслед.
Когда она оглянулась, он, улыбаясь, протянул ей кинжал, уже в ножнах:
— Маранси тыр ло тэнья! (Возьми это себе!)
Он выскочил из-за прилавка и вложил кинжал в ее руку.
— Спасибо! — сказала она с улыбкой, принимая подарок.
— Спасибо? — повторил он за ней по-русски с чуть заметным акцентом и неожиданно добавил: — Пожалуйста!
Торговца оружием звали Саша. Он рассказал, как давным-давно его мама, спасаясь во время войны от немцев, укрылась в пещере недалеко от моря. Ее муж незадолго до этого был расстрелян фашистами за участие в Сопротивлении и она бежала, сама не зная куда, с двумя грудными детьми на руках. Мальчик был ее родным ребенком, а девочка осталась сиротой после расстрела родителей. Это был май сорок четвертого года, наступали советские войска, но надежды на спасение не было, озверевшие фашисты уничтожали всех, кто хотя бы теоретически представлял для них малейшую угрозу. А мама Зина такую угрозу представляла, так как, убегая из окруженного немцами дома, убила офицера кухонным ножом. Она знала, что уйти ей вряд ли удастся — не найдет патруль, найдут собаки, которых все чаще стали пускать по следу беглецов. Она не могла идти глубоко в пещеру, у нее не было ни фонаря, ни даже спичек, а дети кричали так, что слышно было снаружи.
Но случилось чудо. Внезапно прямо посреди стены разверзлась узкая трещина, из которой ударил яркий красноватый свет. Через секунду щель раздвинулась, превратившись в открытую дверь. На пороге стоял высокий, крепкий мужчина, одетый во все черное, за его спиной в дверном проеме жарко светились факелы. Это мог быть партизан, многие из которых, как знала мама Зина, прятались в катакомбах. Но нечто поразительное удержало ее от радостного вскрика — в руке у мужчины был меч, а из рассеченной левой щеки сильно текла кровь. Он опасливо обернулся на дверь и быстро выскочил из пещеры, даже не заметив маму Зину, прижавшуюся к стене. Дверь так и осталась открытой, и вскоре в проеме появился второй мужчина, еще более крупный, чем первый. Одет он был в белую полотняную рубаху и серые штаны. В руке он тоже держал меч, но страх перед идущим по пятам немецким патрулем оказался для мамы Зины сильнее. Прижав детей к груди, она шагнула от стены.
