Константин Храбрых - Печать Леса
Не прошло и пяти минут, как мы зашли в свою комнату — раздался стук в дверь. Дверь открылась — на пороге застыла нерешительно мнущаяся серая эльфийка.
— Можно? — Тиаль избегала смотреть в глаза.
— Я пройду, прогуляюсь! — Олес натянул снятую было куртку. — Тиаль, заходи! И будь, как дома!
Олес буквально втолкнул серую эльфийку, непроизвольно пискнувшую. Дверь за ним закрылась, обдав девушку легким сквозняком.
— Проходи, присаживайся, — Произнес я и удивленно замер.
Мой голос прозвучал на грани человеческого слуха. Слово ледяной ветер. Что это со мной? Тиаль вздрогнула и, неуверенно пройдя к кровати Олеса, села. Она по-прежнему смотрела в пол. Пауза затягивалась.
— Ты даже не хочешь ничего спросить, Курт? — Голос Тиаль был тих.
— Даже не представляю, о чем. — Я сел на свою кровать напротив нее. — Мне частично рассказал Олес, но мне хотелось бы узнать, что скажешь ты.
Через час после брожений по коридорам академии Олес едва не был сбит с ног спешащей куда-то серой эльфийкой, выскочившей из комнаты общежития. С громким криком: «Ну и прекрасно!» она хлопнула дверью и пронеслась, словно вихрь, по коридору.
Олес проводил унесшуюся девушку хмурым взглядом и, подойдя к двери, открыл ее. Комната была пуста. Тяжело вздохнув, Олес вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Ситуация, сложившаяся между лучшим другом и серой, ему нравилась все меньше и меньше.
Тем временем девушка добралась до женского общежития и, поднявшись на свой этаж, едва не выбив дверь боевым заклинанием, открыла старый замок, который все никак не могли заменить. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась спиной к ней. Иллюзия сползла с ее лица, обнажив две потемневших от туши дорожки слез. Стоило двери захлопнуться, как от эльфийки послышался всхлип.
С кровати вихрем слетела подруга-соседка по общежитию — Лисарионна де Винолл, листавшая очередной журнал в красочной обложке. Она оказалась возле подруги раньше, чем отброшенный ею в сторону журнал коснулся деревянного пола.
Приобняв за плечи рыдающую подругу, она помогла ей добраться до кровати и села рядом. Эльфийка, забыв про фирменную гордость эльфов, уткнувшись ей в плечо, тихо всхлипывала, роняя слезы на плотную ткань теплой накидки Лисар.
— Тише-тише… Аль, я тебя не узнаю… — Лисар мягко поглаживала эльфийку по волосам, стараясь не задеть вплетенную в волосы черную розу. — На что ты рассчитывала, идя к тому юнцу? Что он поймет? Да чихать он хотел на тебя и на весь эльфийский род!
— НЕ ГОВОРИ ТАК! — Эльфийка вырвалась из объятий подруги и, несмотря на текущие слезы и заплаканное лицо, нависла над подругой. — ОН… ОН… Да, он хоть и наивнее большинства здешних адептов, но куда того напыщенного хлыща, за которого я должна выйти!
Этого пафосного взрыва хватило ей ненадолго. Колени девушки подкосились, и она снова осела на пол. Слезы так и текли из глаз. Лисар тяжело вздохнула и, встав с кровати, села на пол рядом с подругой.
— Хорошо-хорошо… только успокойся, Аль, я же тебе не враг!
Лисар попыталась обнять подругу, чтобы успокоить, но рука была оттолкнута эльфийкой. Девушка поджала губы и, тяжело вздохнув, попыталась заглянуть в глаза серой эльфийке, но Тиаль намерено отводила взгляд, избегая взгляда подруги.
— Боги… какой же он еще ребенок! — Сквозь всхлипывания произнесла эльфийка.
— А я о че…м… — Лисар умолкла встретив обиженный взгляд серой эльфийки. Глядя на заплаканную девушку, она только покачала головой и произнесла: — И надо ж тебе было влюбиться, да еще в такого рохлю!
— ЛИСАР-Р!
— Уже девятнадцать с половиной лет как Лисар! И ты так и не прислушалась к моим словам! — Поправив челку на голове Тиаль, она спросила: — Что он тебе сказал?
— Он… он… — Серая эльфийка едва сдерживалась, чтобы не разреветься еще сильнее. — Он не смог взять назад свое обещание…
— Обещание? — Лисар непонимающе смотрела на подругу.
Тиаль кивнула головой, от чего роза в волосах жалобно колыхнулась, а кончики ушей поникли, что не укрылось от взгляда наблюдательной подруги. За два с половиной года знакомства с серой эльфийкой она давно подметила эту ее особенность.
— Не могу сказать…
— О боги! — Лисар в сердцах сплюнула (правда мысленно, воспитание не позволило поступить иначе). — Давай, я с ним сама поговорю! Он у меня тогда…
— НЕТ! ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ!
— НУ, ТАК ПРИЙДИ В СЕБЯ! — Лисар надоело настроение подруги, и она позволила себе повысить голос: — ВЕДЕШЬ СЕБЯ, КАК РЕБЕНОК, БУДУЧИ РАЗ В ПЯТЬ МЕНЯ СТАРШЕ! УВЛЕКЛАСЬ СОПЛИВЫМ ЮНЦОМ, НЕВЕСТЬ ЧТО ВОЗОМНИВШЕМ О СЕБЕ! ВЕДЕШЬ СЕБЯ С НИМ КАК… КАК…
— ЛИСАР-Р!
— А! Делай что хочешь! Только меня тогда не проси… — Девушка устало вздохнула и, поднявшись на ноги, подобрала брошенный, а теперь еще и помятый, журнал и уселась на кровати, поджав под себя ноги. — И что ты в нем нашла?
Не выдержав, Лисарионна хлопнула многострадальным журналом по столу и, встав на ноги, подошла к эльфийке. Подхватив подругу заклинанием левитации, она открыла дверь в ванную комнату, после чего перенесла рыдающую подругу под душ. Проделав несколько манипуляций с вентилями, предусмотрительно отошла по-дальше…
Оглушительный визг вырвался из ванной комнаты, а его отголоски даже достигли коридора, заставив соседей-адепток недоуменно крутить головами. Выждав чуть больше минуты, Лисар взмахом руки перекрыла воду. На нее с возмущением смотрел мокрый дрожащий комок. Со стороны серая эльфийка, действительно, теперь напоминала намокшего котенка. Лисар, выслушав зубную дробь подруги, удовлетворенно кивнула и произнесла:
— Вот теперь принимай душ и, как успокоишься, выходи. Говорить с тобой, пока ты ведешь себя… — Подруга покачала головой, так и не подобрав слов. — В общем, успокаивайся и выходи. Да, и поставь свой цветок в воду, пока он из тебя последнюю кровь не высосал.
Оставшись в ванной одна, Тиаль дрожащими от холода руками стала снимать промокшую одежду, мысленно костеря подругу за столь радикальный способ привидения в чувство… Впрочем, признавая эффективность метода. Бросив одежду на пол, она включила воду. Но струи горячей воды не принесли должного успокоения, на душе, несмотря ни на что, скребли кошки…
Распустив прическу, эльфийка дотронулась рукой до цветка и ее словно сковало льдом. Девушка, словно кукла, осела в ванной и потеряла сознание. А над черной розой словно появился туманный ореол, отклонявший горячие капли от лепестков, несмотря даже на то, что они не могли причинить цветку никакого вреда.
Я стоял на крыше академии, и смотрел на засыпающий город. Внутри все горело от непонятных чувств и эмоций. Разговор с Тиаль лишь больше запутал. Я так и не понял причины, по которой она требовала забрать обещание хранить тайну. Внятного объяснения она так и не дала…
