Джо Аберкромби - Прежде, чем их повесят
— Вы знаете, что случилось с моим предшественником, наставником Давустом?
— А-а, загадка палача-невидимки! — Коска задумчиво почесал потную бороду, поковырял сыпь на шее и посмотрел на то, что застряло под ногтем. — Кто знает, да и кому теперь не всё равно? Этот человек был скотиной. Я его едва знал, и то, что знал, не любил. У него было немало врагов, и, на тот случай, если вы не заметили, тут настоящий змеиный клубок. Если спрашиваете, кто из них его ужалил, ну… а разве это не ваша работа? Я был занят тут. Пил.
Не трудно поверить.
— А какое у вас мнение насчёт нашего общего друга, генерала Виссбрука?
Коска сгорбился и осел на стуле.
— Он просто дитя. Играет в солдатики. Возится со своим маленьким за́мком и заборчиком, когда важны только большие стены. Потеряешь их — и игра окончена, вот что я скажу.
— Я думал о том же самом. — В конце концов, оборона города могла оказаться и в худших руках. — На внешних стенах уже началась работа, и во рву внизу. Надеюсь затопить его.
Коска поднял бровь.
— Хорошо. Затопи́те. Гурки не очень любят воду. Плохие пловцы. Затопи́те. Очень хорошо. — Он закинул голову и высосал из бутылки последние капли, бросил её на грязный пол, вытер рот грязной рукой, а потом вытер руку о пропитанную потом рубашку. — По крайней мере, хоть кто-то знает, что делает. Может, когда гурки атакуют, мы продержимся на несколько дней дольше, а? — Если только до этого нас не предадут.
— Сложно сказать, может, гурки и не нападут.
— О, надеюсь, нападут. — Коска потянулся под стул и достал другую бутылку. Его глаза блестели, когда он вытаскивал пробку зубами и выплевывал через комнату. — Когда начинается сражение, моя плата удваивается.
Наступил вечер, и милосердный ветерок насквозь продувал зал совещаний. Глокта прислонился к стене у окна, глядя, как тянутся тени по городу внизу.
Лорд-губернатор заставлял себя ждать. Пытается показать мне, что он по-прежнему командует, что бы там ни говорил Закрытый Совет. Но Глокта был не против постоять спокойно какое-то время. День был утомительный. Утомительные прогулки по городу на палящей жаре, проверка стен, ворот, войск. Вопросы. Вопросы, на которые ни у кого нет удовлетворительных ответов. Нога пульсировала, спина болела, а руку натёрло тростью. Но не хуже обычного. Я всё ещё стою. Так что, хороший день.
Полосы оранжевых облаков скрыли раскалённое солнце. Длинный клин моря под ним блестел серебром в последнем свете дня. Внешние стены уже погрузили половину ветхих зданий Нижнего Города в глубокий мрак, и тени высоких шпилей огромного храма тянулись по крышам Верхнего Города, взбираясь по склонам скалы к цитадели. Холмы на материке стали всего лишь отдалёнными намёками, полными теней. И кишащими гуркскими солдатами. Которые несомненно наблюдают за нами, как мы наблюдаем за ними. Видят, как мы копаем рвы, чиним стены, укрепляем ворота. Интересно, как долго они будут довольствоваться наблюдением? Сколько времени пройдёт, прежде чем солнце зайдёт и для нас?
Дверь открылась, и Глокта повернул голову, поморщившись оттого, что в шее щёлкнуло. Это был сын лорда губернатора, Корстен дан Вюрмс. Он закрыл за собой дверь и целеустремлённо вошёл в комнату, металлические каблуки цокали по мозаичному полу. А, цвет юной знати Союза. Почти осязаемый дух благородства. Или это кто-то испортил воздух?
— Наставник Глокта! Надеюсь, я не заставил вас ждать.
— Заставили, — сказал Глокта, шаркая к столу. — Так бывает, когда кто-то опаздывает на встречу.
Вюрмс слегка нахмурился.
— Тогда приношу свои извинения, — сказал он самым не извиняющимся тоном, какой только можно представить. — Как вы находите наш город?
— Жарким и полным ступенек. — Глокта уселся в одно из изысканных кресел. — Где лорд-губернатор?
Вюрмс нахмурился ещё сильнее.
— Боюсь, моему отцу нехорошо, и он не может присутствовать. Понимаете, он пожилой человек, и ему нужен отдых. Но я могу говорить от его лица.
— Неужели? И что же вы двое можете сказать?
— Мой отец весьма озабочен работами, которые вы предприняли на оборонительных сооружениях. Мне сказали, что королевских солдат заставили копать ямы на полуострове, вместо того, чтобы защищать Верхний Город. Вы осознаёте, что оставляете нас на милость туземцев?
Глокта фыркнул.
— Местные жители — это граждане Союза, даже если это им и не нравится. Поверьте мне, они куда милосерднее гурков. — О чьем милосердии мне известно из первых рук.
— Они дикари! — усмехнулся Вюрмс, — и к тому же опасные! Вы здесь пробыли недостаточно долго, чтобы осознать ту угрозу, которую они для нас представляют! Вы должны поговорить с Харкером. У него правильное представление о том, как надо обращаться с туземцами.
— Я говорил с Харкером, и его представления мне не понравились. На самом деле, полагаю, ему придётся поменять их, внизу, в темноте. Полагаю, он меняет их прямо сейчас, и так быстро, как только позволяет его горошина, которая у него вместо мозгов. — А что касается беспокойства вашего отца, то ему не нужно больше лично заботиться об обороне города. Раз он пожилой человек и нуждается в отдыхе, я не сомневаюсь, что он будет рад передать эту ответственность мне.
Красивое лицо Вюрмса исказила яростная судорога. Он открыл рот, чтобы прошипеть какое-то проклятие, но в конце концов решил этого не делать. Как и полагается. Он откинулся в своём кресле, задумчиво потирая пальцы. Заговорил он с дружелюбной улыбкой и чарующей мягкостью. А вот и лесть начинается.
— Наставник Глокта, чувствую, мы встали не с той ноги…
— У меня только одна здоровая.
Улыбка Вюрмса несколько померкла, но он продолжил.
— Очевидно, что у вас на руках все карты, пока, но у моего отца много друзей в Срединных землях. Я могу стать для вас серьёзной помехой, если придётся. Серьёзной помехой, или большой подмогой…
— И я так рад, что вы предпочли сотрудничать. Можете для начала рассказать, что случилось с наставником Давустом.
Улыбка полностью испарилась.
— Откуда мне это знать?
— Все что-то да знают. — А кто-то знает больше остальных. Это ты, Вюрмс?
Сын лорд-губернатора немного подумал. Глупость или вина? Он пытается обдумать, как помочь мне, или как скрыть следы?
— Я знаю, что туземцы его ненавидели. Они всегда замышляют что-то против нас, а Давуст неустанно преследовал государственных изменников. Не сомневаюсь, что он пал жертвой их схем. Если бы я был вами, то задавал бы вопросы в Нижнем Городе.
