Владимир Корн - Дворец для любимой
К подрыву корабля все было готово, только и оставалось, что подпалить фитили. А уничтожить линкор придется, иначе он достанется врагу. Потому что по правому борту, вне досягаемости орудий, стояли на якорях три вражеских фрегата. Они остались, когда основная часть эскадры устремилась в погоню за ушедшими имперскими кораблями. Два из них принадлежали Абдальяру, на третьем фрегате трепыхался трабонский флаг.
И если сейчас, при свете дня, нам удавалось благополучно отбить попытавшийся взять нас на абордаж шлюпочный десант противника, в основном за счет гатлингов, то в ночной мгле сделать это станет невозможно. А враг непременно попытается его захватить. Как же, лишить Империю гордости его военного флота, так удачно оказавшуюся на мели. Будь между нами и врагом достаточно глубины, враг непременно попытался бы сделать это еще днем. Но ее не было, а подойти ближе, рискуя повторить судьбу 'Императора', они не решались.
Две попытки захватить линкор с помощью десанта на шлюпках мы отбили, и недавняя пальба адмирала была лишь предупреждением о том, что мы готовы и к третьей.
Все произошло накануне вечером, когда имперская эскадра из пяти вымпелов, возглавляемая 'Императором Конрадом I', столкнулась с явно превосходящей эскадрой противника. При оказавшемся соотношении сил вступать в бой было глупо, и адмирал принял разумное решение лечь курсом на Гроугент. Тогда-то все и случилось. Линкор уже почти лег на обратный курс, когда у всех нас, находившихся на мостике, палуба стремительно ушла из-под ног. На ногах не устоял никто.
Потом были судорожные попытки снять корабль с мели с помощью заведённого на шлюпках далеко вперед якоря, и самих шлюпок, взявших нас на буксир. Были приближающиеся мачты вражеской эскадры, и наконец, приказ адмирала уходить в Гроугент остальным кораблям. К своей чести адмирал не стал переходить на другой борт, решив разделить судьбу 'Императора Конрада'. Не стал покидать борт 'Императора' и я, после решения адмирала, такое действие выглядело бы трусостью.
Откуда взялась мель там, где раньше корабли проходили не одну сотню раз, оставалось для всех загадкой. Могу только предположить, что часть морского дна поднялась в результате тектонических сдвигов. Недаром же не так давно в этих местах прошла гигантская волна, настоящее цунами, принесшее прибрежным городам юго-восточного побережья Империи немало разрушений…
На борт линкора 'Императора Конрада I' я попал через месяц после своего чудесного освобождения из плена. Тогда нам понадобилось несколько дней пути, чтобы выйти к своим, пару дней я провел в ставке герцога Ониойского, затем были почти две недели пути в Дрондер.
Ставка главнокомандующего имперскими войсками к моему прибытию находилась уже в Сверендере, вернее в восточной части города, разделенного пополам рекой Сверен.
После состоявшегося сражения в Варентере, когда потери с обеих сторон оказались внушительными, но никто таки и не смог добиться победы, герцогом было принято решение отступить. Нет, не мое внезапное пленение повлияло на его решение, все было несколько по-иному: высадившийся в захваченный Готомом город-порт Торпент десант с кораблей Абдальяра и подошедшие подкрепления трабонских войск. И герцог Ониойский принял решение отступить за реку Сверен, полностью уступив врагу провинцию Тосвер.
Война еще далеко не была проиграна, имперская армия оставалась вполне боеспособной. Но вряд ли Готом что-либо предпримет в ближайшее время, по сути, он уже добился того, для чего и затевал эту войну. Герцог же ясно дал понять, что в ближайшие пару месяцев никаких активных действий им не планируется, поскольку это время уйдет на мобилизацию и формирование новых полков. Потолкавшись в ставке герцога пару дней, и решив, что пользы от моего пребывания в Сверендере практически никакой, я с легкой совестью отправился туда, где именно на море и будут развиваться основные события, в Гроугент.
Работающие в тылу врага люди из Доренса свои задачи прекрасно знали, в руководстве ими мною не было никакой необходимости, так что я, откланявшись, отбыл.
Моя кавалерийская бригада потеряла в той самой злополучной вылазке почти треть состава. Но парни с удовольствием вспоминали, как они задали жару не кому-нибудь, а самой гвардии короля Готома, и, если бы не приказ выйти из боя, разгромили бы ее в пух и прах. Бригаду я захватил с собой, полторы тысячи преданных и великолепно обученных бойцов могли пригодиться в столице. Сила небольшая, но сплоченная, и по-настоящему преданная, и при необходимости будет на кого опереться.
Битва герцогом проиграна не была, но сам факт отступления войск при желании мог трактоваться и таким образом. И хотя популярность императрицы Янианны в народе нисколько не упала после сдачи в войне провинции Тосвер, но… Так что будет лучше, если мои прообразы гусар будут в Дрондере, Анри Коллайну они совсем не помешают. Сам же я оставаться в столице надолго не намеревался.
Сожалел я лишь о том, что не получилось побывать в Дертогене, так хотелось посмотреть на Арнинона хотя бы издалека. Конечно, было бы лучше вывезти всех их оттуда, ведь если король Готом узнает подробности и захватит Арниона, у него возникнут варианты. Но, по донесениям, в Дертогене все было спокойно, Готом оставил там лишь небольшой гарнизон.
Доверить эту проблему никому не представлялось возможным, не хотелось утечки, и я оставил пока все как есть. Утешив себя такими рассуждениями, я и отправился в столицу.
Встреча с Янианной оказалась достаточно тяжелой. Конечно же, она знала, что со мной успело произойти, и отлично понимала, чем все могло закончиться. Мы даже поругались, и хорошо было одно лишь то, что день всегда заканчивается ночью.
Словом, примирение состоялось, и мы отлично провели следующий день почти наедине. А еще через день я украл Янианну из дворца.
Ранним утром, полусонную, я чуть ли не на руках донес ее до открытой кареты. Помог в нее забраться и уселся рядом. Зацокали по камням мостовой копыта, и мы поехали.
Вряд ли кому из изредка попадавшихся нам навстречу людей приходило в голову, что эта очаровательная дама в шляпке с темной вуалью есть ни кто иная, как их императрица. А где же свита, где кавалькада из карет в сопровождении конной гвардии?
Ехали мы долго, чуть ли не пару часов, и Яна успела даже вздремнуть на моем плече. Ну, вот, наконец, и прибыли.
Я усадил ее на раскладной стульчик и занялся делами. Вскоре лошади были распряжены, багаж выгружен, весело запылал костер с взгроможденным на него кофейником, рядом, в тени раскидистого дерева взметнулся купол небольшого шатра. Потом на изумрудную мураву последовало покрывало, имевшее на себе все, что необходимо для вкусного завтрака на лоне природы. Приятно все же похвастать перед своей любимой не новым крупным бриллиантом в перстне, не витиеватым оборотом речи в застольном спиче во время торжественного приема, а вот так, чтобы все спорилось в твоих руках. Чтобы играли мускулы под тонкой тканью рубахи, чтобы она почувствовала себя за тобой, как за той самой стеной здесь, в этом нетронутом уголке природы.
