Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц. Ненаследный князь
— Какое, Себастьянушка?
Начальство смотрело ласково. Можно сказать, с любовью.
— Я не девица…
…и с удивлением. Рыжеватые бровки Евстафия Елисеевича приподнялись, а следом и высокий лоб складочками пошел, и даже будто бы лысина.
— Я… конечно, способен менять внешность… — Себастьян говорил медленно, и только кончик хвоста цокал по серым папочкам, этак, раздражающе.
Но начальство раздражаться не спешило. Слушало.
Благосклонно.
С отеческим укором в очах и с печалью. Тоже отеческой, надо полагать.
— …но не настолько радикально! Я эту маску и полчаса не удержу.
Выдохнул.
Хвост убрал и взгляд долу опустил, выражая полнейшее смирение.
Конкурсанткой?
Да ни в жизни!
— А если поможем? — поинтересовался Евстафий Елисеевич вкрадчиво. И ручки пухлые сложил на животе, не то язву прикрывая, не то просто, солидности ради.
— И чем же вы мне, уж простите, поможете?
— Всем, Себастьянушка… видишь ли, дорогой, старик наш очень оскорбился. Он ехал, спешил, дела позабросив, а князь возьми да и помри. Нехорошо вышло. Аврелий Яковлевич сие как личную обиду воспринял.
Себастьяна передернуло.
Со старейшим ведьмаком Королевства Познаньского он встречался лишь единожды, и воспоминания от встречи остались не самые приятные.
— Он же о тебе и вспомнил… и о той истории с душегубом… ты ж тогда девицей прикинулся…
…на свою голову, шею и кишки, которые пострадали более всего.
— Евстафий Елисеевич, — с должной долей почтения произнес Себастьян, верноподданически заглядывая в светлые начальственные очи. — Так я ведь только лицо менял…
…и то силенок на это ушло немеряно. Одно дело слегка черты подправить, нос там сделать шире или тоньше, щеки, скулы, и совсем другое — наново себя перекроить, чтоб не только мышцы, но и кости поплавило. Нет, тот свой давний опыт Себастьян вспоминал с содроганием.
И не только шрам был тому виной.
— Не переживай, Себастьянушка, — рука познаньского воеводы накрыла ладонь Себастьяна, сжала крепко. — Все сделаем. Будешь ты у нас девицей-красавицей, конкуренткам на зависть.
— Нет.
— Да, Себастьянушка, да…
— Вы смерти моей хотите?!
Вырвать руку не получилось. Пухлые пальчики Евстафия Елисеевича недаром уж двенадцатый год удерживали булаву воеводы…
— Не надо упрямиться. Ты ж сам понимаешь, что выбора у тебя нету… контракт, чай, подписал? Подписал. Кровью государю служить поклялся… а теперь дуришь.
— Евстафий Елисеевич!
— Что, Себастьянушка? — участливо поинтересовалось начальство, руку отпуская. — Ты не горячись, родной. Сам подумай…
Думал.
Напряженно, так, что спина зачесалась, на сей раз не от гвоздиков, но от пробивавшихся крыльев, которые демонстрировать Евстафию Елисеевичу было не с руки. Его и так хвост нервирует.
Хвост!
— А… — Себастьян положил аргумент на стол, и чешуя поспешила приобрести оттенок мореного дуба. — А хвост? От него при всем моем желании избавится не выйдет.
— Что ты, дорогой, — всплеснул ручками познаньский воевода. — Хвост красоте не помеха! Под юбками спрячешь… ты убери-то, убери…
Он сам сдвинул хвост, взявшись осторожно, двумя пальчиками.
— Остальное я тоже под юбками спрячу? — мрачнея поинтересовался Себастьян.
Он вдруг ясно осознал, что отвертеться не выйдет. И дело даже не в самом Евстафии Елисеевиче, который, верно, осознавал, в сколь непростое положение ставит подчиненного, но в том самом высочайшем доверии, обмануть которое было невозможно.
А еще в контракте, заключенном на крови уже не по надобности — родители давно уже смирились — но по традиции… вот эта традиция и аукается, чтоб ей…
…попробуешь отказаться — все одно заставят, но отказ припомнят, пусть и не сразу…
…и не только Себастьяну…
…небось, Евстафий Елисеевич многим поперек горла стоит со своей принципиальностью, совестью и происхождением. Нет, сам-то он никогда не скажет, не намекнет даже, но Себастьян, небось, взрослый, и без намеков разумеет.
Познаньский воевода вздохнул и с упреком произнес:
— Себастьянушка, неужто ты Старику не доверяешь? Сделает все в лучшем виде…
Главное, чтобы он потом этот «лучший» вид к исходному привел. А то ведь шуточки у старого мизантропа нехорошие…
— Не кручинься, Себастьянушка. Взгляни на это дело с другой стороны…
— Это с какой же?
— Месяц в компании первых красавиц Королевства… приглядишься, а там, как знать, и жену себе подыщешь…
…вот чего Себастьяну для полного счастья не хватает, так это жены.
— Ты ж у нас парень видный… и девица, чай, не хуже получится… — продолжал увещевать Евстафий Елисеевич.
Оставалась последняя надежда, благо, кое-что о конкурсе Себастьян все же знал.
Он поднялся.
И обошел огромный стол.
Евстафий Елисеевич наблюдал за маневрами подопечного с явною опаской, но вопросов не задавал. Себастьян же, покосившись на дверь, точно опасаясь, что признание его станет достоянием общественности, пусть сия общественность и состоит из одной лишь панны секретаря, произнес пронзительным шепотом.
— Евстафий Елисеевич, я должен вам признаться… — он стыдливо потупился, и черные длинные ресницы затрепетали. — Есть одно… обстоятельство… которое не позволит мне…
Себастьян говорил низким голосом, с придыханием. Девицы находили эту его манеру весьма волнительной, а вот познаньский воевода отчего-то густо покраснел.
— При всем моем желании… служить короне… — Себастьян испустил пронзительный вдох и, наклонившись к самому уху начальства, прошептал. — Я не девственник.
— Что?!
Евстафий Елисеевич аж подпрыгнул.
— Не девственник я, — покаянно опустил голову ненаследный князь, в данную минуту испытывавший глубочайшее и почти искреннее огорчение данным обстоятельством. — И уже давно.
— Тьфу на тебя! Я уж подумал… — познаньский воевода прижал руку к сердцу. — А он… выйдет когда-нибудь мне твое баловство боком, Себастьянушка.
— Так какое баловство?
Себастьян Вевельский на всякий случай отступил.
— Ежели вы, Евстафий Елисеевич, запамятовали, то конкурс недаром называется «Познаньска дева». Невинность участниц проверять будут. Единорогом. Или и он при нашем ведомстве числится?
Познанский воевода фыркнул и, отерев платочком высокое чело бронзового государя, медленно с явным удовольствием произнес:
— Не волнуйся, Себастьянушка. Девственность мы тебе восстановим.
— Это как?
Ненаследный князь Вевельский подобрался.
