Александра Лисина - Серые Пределы
— Траш, нет! — строго сказал Белик, настойчиво притягивая ее нос к своему лицу. — Не трогай его! Нельзя! Он должен жить!
Таррэн тихо охнул, в долю секунды понимая, что от смерти его отделяет всего три с половиной шага и хрупкое человеческое тело — против четырех десятков когтей, немалого веса и нескольких десятков острейших зубов, которым ему было нечего противопоставить. Зная, НАСКОЛЬКО Белик не любил все его племя, казалось довольно странным, что он вдруг решился противиться своей… гм, подруге?! Пожалуй, что так. Не зря он с такой нежностью о ней всегда отзывался. Не зря его лицо всегда смягчалось от этих воспоминаний. Не зря так нежно урчал вместе с ним свирепый Карраш. Правда, мы всегда думали, что Траш — это просто девчонка… да и как было заподозрить ТАКОЕ?!! Как это вообще стало возможным?! Почему она терпит возле себя людей?! ХМЕРА?!! Настоящая взрослая особь в полном расцвете сил, сроду не признающая людей за хозяев?! Для которой любое существо — это, прежде всего, славный кусок парного мяса?! Особенно вкусного, если оно приправлено ароматом скрытой магии?! Это была действительно хмера — никаких сомнений! Да еще и самка, которые на дух не переносят чужаков! Но тогда почему она позволяет сопливому мальчишке себе приказывать?! Ведь звери Серых Пределов НЕ ПРИРУЧАЮТСЯ!!!
Словно почуяв смятение эльфа, Траш неожиданно вырвалась из мягких рук Белика, хищно припала к земле и бешено взревела, будто приготовившись к прыжку. О да, она ненавидела Темных так сильно, что просто не могла удержаться. Не могла видеть его здесь, рядом с собой и Беликом. Не могла простить. Как не могла забыть прошлого и того, КТО и ЗАЧЕМ лишил ее прежней семьи и правого уха. Когда-то давно, почти двадцать лет назад, когда рядом нашлось лишь одно единственное существо, согласившееся стать ее новой стаей и поделившееся самым дорогим, что только было. Не зная, не понимая ничего, едва стоя на ногах, но все-таки поделилось и накрепко связало себя древними узами со свирепым хищником Серых Пределов, которого такой же вот эльф некогда желал сделать домашней зверушкой. Она хорошо помнила, как яростно кричал им вдогонку заживо горящий Темный. Как они, шатаясь от слабости и первого в жизни Единения, ползли по камням (совсем недалеко отсюда!), обламывая ногти, обливаясь кровью и пытаясь избежать следующего по пятам зеленоватого Огня. Она еще не забыла страшных ожогов, не забыла, как зализывала свои и чужие раны. Как тащила на себе умирающего ребенка и горько плакала, чувствуя его боль, как свою собственную. Как тихо выла — маленькая и еще слабая, всего день как отрывшая глазки, но уже понимающая, что выжить можно только в стае, только вдвоем. Вместе. И слишком хорошо помнила, как слепо тыкалась оборванным, кровоточащим ухом в смертельно бледное, лишенное жизни лицо, на котором медленно угасали пронзительные голубые глаза… Да. Она помнила все. А потому мощно оттолкнулась задними лапами, отпихнула с дороги вздрогнувшего мальчишку и все-таки прыгнула.
— Траш, нет! — вскрикнул Дядько, когда на него сверху почти упало тяжелое тело. Нависло могучей громадой, слегка надавило, но… все-таки не свалило окончательно, ломая кости и безжалостно вминая в землю. Потому что секундой раньше другая рука успела вовремя отшвырнуть его в сторону и весьма чувствительно приложить головой о трухлявый пень. Тот отчаянно скрипнул, пыхнул во все стороны древесной пылью и немедленно развалился, а полуоглушенный седовласый с тихим проклятием осел на траву.
Таррэна тоже сбило с ног, мощно отбросило назад, чувствительно припечатав затылком, а сверху несильно прижало — чем-то живым и часто дышащим, но не очень крупным. По ушам больно ударил дикий скрежет, от которого его невольно передернуло, шум взрываемой крепкими когтями земли. Чей-то разочарованный рев, по сравнению с которым свирепый голос оборотня показался бы жалким щенячьим скулежом. Затем тяжесть на груди стала чуть сильнее, но… на удивление, смертельного удара так и не последовало. Только лицо обдало горячим дыханием, да в упор на него взглянули бешено горящие зеленые глаза.
— Нет, — тихо прошептал Белик, спиной прижимая оторопевшего эльфа к земле и крепко держа Траш за мощную шею. — Не надо. Пожалуйста. Не трогай его. Я прошу тебя, не делай этого.
БЕЛИК?!! Этот нагловатый мальчишка?!!
Таррэн ошеломленно моргнул и едва не сделал глупость — машинально чуть не перехватил сорванца за грудь, чтобы выдернуть из-под удара, да (слава богам!) вовремя опомнился и отдернул руки: бешеный взгляд хмеры был достаточно красноречив. Стоило только коснуться пацана, и она уже не станет церемониться — охотно вырвет чужое сердце и наступит когтистой лапой для верности. И это было огромными буквами написано в опасно суженных зеленых глазах, буквально слышалось в яростном шипении: Траш едва сдерживалась. Но Белик?! Как он успел, как сумел догнать этот стремительный прыжок и опередить свирепую хищницу всего на долю секунды?! Однако это как-то случилось, он все-таки смог совершить этот подвиг, извернулся, перехватил ее в последний миг, опрокинул ошеломленного эльфа навзничь и теперь настойчиво закрывал собой кровного врага, будто преданного друга. Сам себе был противен, но все равно закрывал, потому что другого способа спасти ему жизнь не видел. Только так. Потому что вспыльчивая и ОЧЕНЬ агрессивная хмеру не остановилась бы по-другому Она не посмеет ранить его самого, побоится задеть, не решится напасть… и Белик бессовестно этим воспользовался.
Траш снова яростно выдохнула, обдав замершего Таррэна горячим дыханием, и, словно подтверждая его мысли, зло щелкнула зубами, едва не откусив Темному нос, но мальчишка только прижался теснее и, мягко поглаживая ее ноздри, продолжал тихо шептать:
— Я тоже все помню, дорогая, и понимаю, что ты чувствуешь. Я знаю, как это трудно, как больно его видеть… снова… но ты должна, Траш. Должна. Послушай меня… остановись… он слишком важен для нас… пожалуйста, не надо… отпусти его… сейчас еще нельзя… прошу тебя…
— Гр-р-р-р-р-р!!!
— Он мне жизнь спас, слышишь?!
Хмера несильно вздрогнула.
— Он закрыл меня собой. Недавно. Траш, он действительно это сделал, не смотря ни на что. Рисковал, хотя мог бы не беспокоиться… понимаешь?
Зверюга слегка отодвинулась, вопросительно посмотрев на мальчишку и даже неуверенно рыкнув, будто переспрашивая.
— Это правда, — признался Белик, отводя глаза. — Нельзя допустить, чтобы он тихо помер тут, не сделав того, что должен. И я не могу позволить себе быть ему чем-то обязанным. Он ДОЛЖЕН жить! Просто должен! Не смотря ни на что, даже на прошлое… прости, родная. Этот Темный слишком важен для Лиары, чтобы мы могли позволить себе эту слабость. Прошу, не трогай его. Ради меня… не надо.
