Ольга Миклашевская - Это всё зелье!
Звучит заманчиво, но я все еще помню, что мне нельзя верить тебе, хитрый Лис.
— Это как в «Принцессе и драконе»?
Лис сжал зубы.
— В какой еще «Принцессе и драконе»?
— Ну, это фильм такой. В общем, жила-была принцесса Орнелина в высо-окой такой башне…
Глава шестая, в которой здоровая конкуренция и правда никому не помешает
В середине октября, когда добрая половина деревьев уже облысела, а вторая половина грелась у профессора Сорняк в оранжерее, к нам в академию пришла небывалая новость. Наследный принц Плоских земель собирался жениться. Да не абы на ком, а на своей сводной сестре, которая родственницей по крови ему, к счастью, не приходилась.
И все, конечно, начали перемывать королевской семье косточки, и каждый второй говорил, что без приворотного зелья тут точно не обошлось, и косился почему-то на меня.
На самом деле, слухи в академии насчет меня и Лиса рассосались довольно-таки быстро (зуб даю, Лис к этому отношение имеет самое непосредственное), и даже Рутель со временем свыклась с мыслью, что дам-совету нужно срочно искать новую жертву. Чем они, собственно, и занялись. Ей стал оборотень-рысь Дамиан. Да-да, тот самый Дамиан, который как-то раз пригласил меня на осенний вечер, но которому я дала от ворот поворот. Так что во всем можно найти свои плюсы.
Между тем, приближался осенний марафон, и чуткий Лис на время оставил меня в покое, чтобы я могла как следует подготовиться. Если под «оставил в покое» вообще можно подразумевать личное время в несколько часов перед сном.
А что касается самой подготовки, то тут у меня было полное болото. Я могла читать одну и ту же страницу раз по пять, постоянно ловя себя на мысли, что вообще не вникаю в смысл написанного, а думаю о чем-то своем. О чем, ясно и без объяснений.
Словно цветущая яблоня — нашла, с чем себя вообще сравнивать — я подставляла свои листики солнцу, ища спасения в его заботливых лучах. Правда, временами оно было чрезмерно заботливым, отчего я рисковала получить ожог и остаться раз и навсегда без коры.
Если подумать, все было не так уж плохо, если не считать того, что я к этому привыкала. Теперь мне почему-то было наплевать на то, что со мной будет, когда закончу академию, если закончу ее вообще. Все должно будет решиться в конце зимы, когда я наконец-то освобожусь от Лиса и его секретов. Что бы он там от меня ни скрывал.
А в это воскресенье мои родители ждали его в гости для «официального знакомства». Не понимаю этой глупой традиции, ведь не жениться же он на мне собирается, право слово. К февралю он уже и вовсе забудет о том, кто такая эта Тина и что между нами было. Оно и к лучшему: будет меньше поводов краснеть при встрече.
Почти каждый вечер ко мне через окно залезал черный кот, и я заметила, что в те дни, когда он появляется, родители возвращаются домой особенно поздно. А у этого создания мозгов оказалось гораздо больше, чем я думала. И мне польза, и коту от моего ужина кое-что перепадает. (Хотя он всегда делает вид, что в нем течет царская кровь и подачки с моего стола для него что трава для леопарда.)
И вроде бы постепенно все устаканилось, но ровно за неделю до осеннего марафона у мамы начались непонятные перепады в настроении. Сначала она просто отказывалась есть, ссылаясь на отсутствие аппетита, а затем и вовсе впервые на памяти начальства взяла себе выходной. Для меня это тоже оказалось в диковинку, и я наблюдала за родительницей из темных углов, словно она была диким зверьком, выпущенным из клетки на волю.
К моему удивлению, мама даже сумела сама сварить себе кофе и порезать козий сыр (правда, ножом для мяса, но новичку простительно). Затем она взяла один из детективов из библиотеки отца и принялась завтракать, попивая книжку и зачитывая ее кофе. Ну, то есть наоборот.
— Мам! — Я выскочила из своего убежища так неожиданно, что тут же пожалела: у матери был такой обескураженный вид, будто бы я была василиском, а не ее родной дочерью.
С расширенными от ужаса глазами мама изучала меня, а я, чтобы ей было удобней, замерла на месте. Пускай запоминает: возможно, совсем скоро я уеду из крепости и прости-прощай.
— Тина, и когда у тебя успела вырасти грудь? — спросила родительница на полном серьезе.
Если бы я сейчас тоже пила кофе и читала детектив, что поперхнулась бы так, что мама не горюй.
— Лет шесть назад. А что? — Я попыталась придать лицу невозмутимое выражение, но мне это явно не удалось.
Мама закатила глаза. Она так делала всегда, когда вспоминала молодость.
— Между прочим, — сказала она, — когда я была в твоем возрасте, я встретила твоего отца.
— Да ну?
Я раньше никогда не задумывалась, почему мама вышла замуж так рано. Ну вышла и вышла — я-то таких глупостей вытворять не собираюсь.
— Он был такой высокий и красивый… И все девочки на государственных курсах за ним бегали.
— Ну а ты, конечно, строила из себя ледяную принцессу и до последнего не давала ему сломить твою оборону.
У мамы на лбу появилась забавная морщинка, которую было заметно всегда, когда она в чем-то сомневалась.
— Откуда ты знаешь?
— Предположила, — ответила я и села напротив мамы за стол, чтобы узнать, чем же все закончилось. Это как в фильме, у которого смотришь сначала финал, а потом уже все остальное.
На столе лежали принесенные накануне Лисом зеленые яблоки, и я тут же захрустела одним.
— На самом деле, все было не совсем так, — сказала мама, чуть понизив голос. Я придвинулась еще ближе. — Я призналась ему первой.
— Что?!
Вот такой я свою мать точно никогда не знала. Мне всегда казалось, что она из тех слабохарактерных миниатюрных барышень, за которыми бегают мужчины, а они сидят и ждут подходящей партии. Но чтобы мама сама призналась в любви? Это что-то новенькое! Хотя теперь это объясняет кое-какие факты из моей собственной биографии.
— В это время, — мама словно и не заметила моего шока, — за мной ухаживал еще Мортин, старшекурсник. Даже не представляешь, как он злился, когда узнал про нас с твоим отцом. Я думала, они подерутся. И подрались. Гай проиграл, но зато я была его утешительным призом.
Мортин… Знакомое больно имя.
— Ма, подожди. Мортин — это случайно не какой-нибудь тезка нашего городского главы?
