Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие
Вот же бестолочь многоликая! Страха нагнал до дрожи, даже ноги подкосились, и невольно пришлось опереться на его кровать. Ох, лучше бы я этого не делала!
Глава 7
Проснулся со звенящим колоколом внутри головы, во рту пересохло, руки онемели. И все чудится, будто бы Амиддария в палате была. Заходила извиниться, предложила начать с чистого листа, присела на кровать, коснулась нежно рук… Таррах! Как невероятно то, что гордая красавица все-таки пришла. А ведь он поставил условия, с которыми наследница горцев без потерь согласиться бы не могла. Перевестись с факультета воителей к стратегам и поставить на сущность фурии контроль — на подобный шаг змееволоска способна решиться лишь ради спокойствия мужа, и то не всегда.
Так была она или не была? И почему в глазах двоится?
По ощущениям, кажется, была, а по воспоминаниям — не очень. Вошла слишком тихо, шептала не шипя, а потом еще и проклятьем оглушила, хотя тут он сам виноват. Потому что, затянув девушку в кровать, первым делом нужно было ее руки блокировать, а не наваливаться сверху и целовать. Вкус губ был не такой, как у Амидд, но очень даже сладкий. А там уже распробовал, увлекся и о причине визита спросить забыл. Но не она. Незваная гостья помнила не только это, а также и курс обороны темного искусника, и в попытке отбиться насылала проклятья одно за другим.
Первое Гер распутал, второе отбил, а вот с третьим замешкался, им же по голове и получил. А все потому, что добрался-таки до груди девицы и с удивлением отметил, что ее там нет. Вернее сказать, не было там привычной — пышной, едва умещающейся в руке. Отсюда вывод: Амидд не пришла, заходила другая, плоская, неблагодарная и бессердечная. Проклятием Черного колокола оглушить за поцелуй, что может быть бесчеловечнее?
Он с остервенением потер лицо и неожиданно понял, что есть еще более негуманная и нелогичная месть, а именно намертво вцепившаяся в кисть, изголодавшаяся и прирученная кука. И вот эта тварюшка шевелит ушами и шепчет нежно:
— Хозь-зяин, покорми.
— Таррах мне в глотку! — воскликнул многоликий.
А нежить уточняет, щуря глаза:
— Мень-ня покорми, мень-ня.
* * *Бежать! И чем дальше бежать, тем лучше! — думала я, выбравшись из-под затихшего метаморфа. Оглянулась на рыжего и чуть не взвыла, лежит себе, подушку рукой обнимает и мягко улыбается. И вид такой расслабленный и довольный, словно бы я на него не Черный колокол наслала, а Майскую патоку. Аж передернуло от злости. Нервно запахнула мундир, пригладила волосы дрожащей рукой, коснулась припухших от поцелуев губ.
Что за напасть, другие и десяти секунд ко мне прикасаться не могли, а этот мало того что воздух перекрыл, так еще и до груди добрался!
— Зараза! — в сердцах воскликнула я и осеклась, потому что в коридоре кто-то остановился напротив палаты. Вот и кука уши навострила, давая понять — к многоликому пришли. А ведь никто не должен меня здесь застать!
Опрометью кинулась к стенному шкафу, открыла, а там множество полочек и всё колбами и бинтами забито. Под креслом для посетителей не спрятаться, как и под кроватью, что в воздухе подвешена. За короткой шторой не встать, за кадкой цветов — тем более. Уж думала в окно лезть и висеть на карнизе, но тут мне на помощь пришла теневая. Она указала хвостом на дверцу незакрытого шкафа и шепнула: «Туда». Вот за нее я и юркнула, искренне надеясь, что это не очередной обход.
Но зря я волновалась, в палату вошли две девушки в тренировочных белых костюмах, что так легко средь ночи принять за мантии целителей. Они ступали не таясь, но тихо, хихикая, остановились у кровати и синхронно вздохнули.
— Герберт Дао-дво… — Имя рыжего было произнесено с придыханием, что несказанно меня удивило. Неужели за этим грубияном тут девчонки охотятся?
— Красивый, — прошептала пышечка с рыжинкой в темных локонах.
— Ага, — согласилась ее подтянутая подруга.
— Сильный.
— Ага.
— Свободный. — Мягкие пальчики прикоснулись к волосам метаморфа и тут же были отдернуты второй гостьей.
— Не заглядывайся, он мой, — прошипела та, что была повыше и понаглее. Уверенным движением она стянула с многоликого простыню и ручками прошлась по его спине, месту, где хвост вырастает во время оборота, и бедрам. — Весь мой.
— Это почему же твой? — не претендуя, скорее с иронией спросила вторая. — Ведь не ты его первой заметила. Не ты подкармливала сдобой. Не ты просила его помочь с факультативом. И не будь у тебя меня, ты бы так и не узнала, что Герберт Дао-дво порвал со змееволоской…
— Да-да-да! — недовольно отмахнулась наглая девица и полезла во внутренний карман костюма. — Но я единственная, кто сварил приворотное! — провозгласила она, продемонстрировав флакон с запрещенным составом.
— Ты с ума сошла?! Если Нваг-нваг Севой увидит, нас из академии, как Дульку, выгонят!
— Не увидит, я подготовилась, — хмыкнула начинающая уголовница, сдернув с себя какой-то медальон. Артефакт в ее руке полыхнул синим пламенем и создал огненный шарообразный полог над кроватью, ее обитателем и двумя проходимками в белых костюмах.
От их самонадеянной наглости у меня глаза стали вдвое больше, а руки прямо-таки зачесались прикоснуться к шеям этих умниц и получить двадцать четвертое и двадцать пятое обвинения в умышленном нанесении вреда. Жаль, но проявить я себя не могла: это бы увеличило количество моих недоброжелателей, нарушений и ранений. Подойти к пологу и остаться невредимой я так же не сумею, в отличие от куки, которая внутри. Сидит на полупривязи под кроватью, беззвучно хлопает ушами и, пританцовывая на месте, силится что-то сказать.
«Довяжь-жи», — чудится мне, киваю и завершаю обряд, прерванный метаморфом и его поползновением. Едва связь нежити и ее хозяина стала прочной, теневая вдохнула полной грудью, встряхнулась и как вскинется черным кошмаром из чьего-то сна… Судя по лицам застигнутых на месте преступления, отпетые нарушительницы были готовы от страха умереть. Девчонки истошно завизжали, запрыгали, а затем принялись кидаться в тварюшку всем что ни попадя. Кука же с явным удовольствием увернулась от пустой вазочки для цветов, от журнала посетителей, блюда с иглами и подушки, легко поймала флакон с приворотным зельем, а затем и медальон, что поддерживал полог. Магическая защита тут же подернулась дымкой и растворилась, и я отчетливо услышала, как новоявленная хранительница многоликого гаркнула:
— Пошли вон, идиотки!
Они не ушли, они сбежали, и я тоже попыталась, все же выбранный нежитью кошмар был впечатляющим. Рваные крылья, зубастая пасть, огромные кошачьи лапы и колючий хвост, а еще кровавый загривок, от которого в разные стороны летит не то жижа, не то настоящая алая…
