Слезы Огня (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

Старуха вышла их дома, когда уже вечер сменил сумерки. Она выглядела уставшей и больной, но подвинув дружинника, опустилась на лавку и выдавила из себя улыбку. Она не спросила, кто они и откуда приехали. Не спросила, кто ранил незнакомца, который сейчас лежал в ее доме на столе, укрытый одеялом. Она просто вздохнула и сказала:

— Будет жить!

Кот спрыгнул к ней на колени и заурчал еще громче, словно подтверждая только что сказанные слова.

Первую деревеньку обошли стороной, прокрались по лесу, вспугнув собак во дворах. Хредерик пролетел над домами, глядя на копошащихся на огородах баб и малышню, гоняющую кур. Ночью остановились на привал и поели жареной зайчатины — постарался Дьярви. Притащил из лесу зверька. Оборотившись в людей, оборотни развели костер в дремучей чаще, где на них смотрели только звезды и плотно поужинав, завалились спать прямо на землю в чем мать родила.

Следующий день провели в дороге. Заметно теплело. На человеческих землях еще властвовало лето и скоро талые снега, и мерзлая земля севера сменилась травой и усыпанными зелеными листьями деревьями.

А в следующую деревню, примерив на себя человеческие одежки, оборотни решились зайти, чтобы заодно проверить, смогут ли они нормально вести себя среди людей, не вызывая при этом подозрений. Они прошли на первый дворик и встретив пожилую женщину в выцветшем платье попросили у нее молока и ночлега. Старуха кажется, не заподозрила в неожиданных гостях нечисти и спокойно впустила в дом.

По утру они ушли, стараясь не будить женщину и оставили на ее столе три медных монеты, как плату за гостеприимство.

… До земель, где жила девушка огонь, оставалось несколько дней пути.

Княжна оценила новый город, принадлежавший ее так называемому жениху. Оценила и пришла к выводу, что Гуннар, даже до встречи, уже застуживал того, чтобы его кандидатуру рассмотрели с особым вниманием.

Город, выросший на месте стоявшей почти что на отшибе деревеньки, разросся так, что Лебедь сперва и не узнала места, через которые проезжала пару лет назад. То, что сделал с поселением Гуннар действительно застуживало уважения. А Лебедь любила мужчин с подобной деловой хваткой. Ее отец обладал подобной чертой, и княжна невольно задумалась о том, что не зря поехала знакомится с тем, кто попросил ее руки. В любом случае, увидеться перед свадьбой не мешало бы.

У въезда в город их встречала охрана. Предупредив, кто едет в карете, воевода отправил вперед человека, чтобы Гуннар успел приготовится к приезду невесты. Красавица Лебедь пожелала пересесть в седло, чтобы посмотреть на город не из окошка кареты, а напрямую.

Воевода выделил спокойную кобылку и помог взгромоздиться девушке в седло, подав вожжи и обоз снова тронулся в путь. Княжна качалась в седле, одаривая прохожих надменным взглядом, осознавая собственную красоту, когда большая часть встречных мужчин оборачивались ей вслед, чтобы проводить взглядом тонкий стан и прямую спину с толстыми светлыми косами.

Ехали довольно долго, прежде чем выехали на двор вождя. Там их уже ждали. Лебедь помогли спешиться, какой-то воин из числа Гуннаровой дружины. Девушка ступила на землю, величественно обвела взглядом чистый и ухоженный двор и остов нового дома, видимо, который вождь строил для нее, своей невесты. А затем заскользила взглядом, выискивая среди встречавших ее людей лицо того, кого судьба пророчила в мужья.

Она безошибочно определила, кто это, едва остановила взгляд на высоком светловолосом воине, что разглядывал девушку с не меньшим интересом.

Лебедь прошлась глазами с ног до головы по фигуре мужчины и улыбнулась увиденному. Красавцем Гуннар не был, но обладал достаточной привлекательностью, чтобы нравится женщинам. Не смазливый, а привлекательный именно своей суровой северной мужественностью, что скользила в каждый черте его лица.

Княжна первой сделала шаг на встречу будущему супругу и улыбнулась так, как улыбалась лишь, когда хотела обворожить. Но к ее удивлению, мужчина отреагировал не так, как она привыкла. Радости на его лице не прибавилось, только интерес пропал, словно и не бывало.

Гуннар подошел к девушке и слегка поклонился ей. Светлые волосы упали на его лицо, но едва мужчина распрямил спину, как небрежно откинул их в сторону.

— Княжна! — произнес он ровным голосом.

— Вождь, — в тон ему ответила девушка.

— Я думаю, вы устали с дороги, — произнес северянин и добавил, — Ваша комната уже готова. Можете отдохнуть и смыть с себя пыль дорог, а вечером я буду ждать вас на ужин в своем доме.

Лебедь снисходительно кивнула, словно делала ему одолжение, соглашаясь войти в его дом. А затем прошла через весь двор за какой-то расторопной девкой, что по всей видимости работала в доме. Девка услужливо распиналась перед красавицей-княжной, пока провожала ее по крыльцу, да открывала перед ней дубовую дверь. Янина ковыляла следом, таща в руках сундучок с украшениями. Дружинники, из числа тех, кого приставил к дочери Аскольд, выделили воина, чтобы перенес сундуки девушки в ее комнату. Гуннар, вопреки надеждам Лебедь, не последовал за ней, оставшись во дворе, якобы, чтобы переговорить с воеводой князя.

— Ничего, — сказала себе девушка, шагая по широкой горнице, — Вечером я буду не я, если после ужина он не упадет к моим ногам, — и улыбнулась, — И не таких неприступных очаровывала… Что для меня какой-то дремучий чужак? — и она улыбнулась своим мыслям, полностью уверенная в собственных силах и собственной красоте.

Торстен вился ужом рядом со своим вождем, пока тот объезжал с дозором границу владений, не торопясь на ужин, где ждала его красавица невеста… Правда, пока еще не невеста. Вспоминая о первой встрече, Гуннар думал о том, что девушка ему скорее не понравилась, хотя была, что скрывать, необычайно хороша собой. Но эта надменность и холодность во взгляде… Княжна явно не привыкла к подобному отношению к себе, что только подначивало северного вождя указать ей на ее место.

Не любил Гуннар таких женщин и все. И хотя под слоем льда и величия, которыми себя окружила молодая девушка, Гуннар без труда угадывал страстную натуру, ревнивую и любвеобильную, ему отчего-то совсем не хотелось становится тем, кто разобьет этот лед и выпустит из его оков прекрасную госпожу. Мысленно он все чаще и чаще возвращался к огненноволосой танцовщице, которая отказала ему и успела задеть сердце. Сейчас Гуннар думал о том, что если бы он мог остановить время или повернуть его вспять, он никогда бы не поступил так, как сделал в таверне. Он одарил бы Верею своим вниманием, он добился бы ее расположения и ухаживал за девушкой как положено, а когда пришел бы срок, то, скорее всего и предложил бы замужество, придя с подарками к ее старику отцу. Порой вождь очень ругал себя за слишком живой нрав. Оттолкнув девушку он подарил ее другому, более удачливому и сдержанному. Более надежному, видимо, по мнению Вереи, хотя теперь он уже не узнает, осталась ли девушка с послом, или их пути-дороги разошлись. И он очень надеялся на последнее.

— Гуннар! — снова позвал его друг, ехавший рядом настолько близко, что их ноги пару раз соприкоснулись. Определенно, Торстен что-то хотел от него и вид у северянина был крайне загадочный.

— Что? — спросил сухо вождь.

— А давай сегодня нашу гостью повеселим? — предложил Торстен, — Я бы музыкантов привел… Как никак княжья дочь и к тому же, твоя невеста.

— Ага, — кивнул Гуннар. Словно невеста показалось ему сейчас неприемлемым к этой надменной девушке, что дожидалась встречи с ним находясь в его доме. Гуннар подумал о том, что неужели он строит дом именно для нее? На мгновение мужчина представил себе там хозяйкой совсем другую… Фантазия повлекла его дальше, и он увидел Верею, сидящую во дворе и ожидающую его возвращения на лавочке, одетую в дорогие одежды, а ее волосы, алые, как пламя, вспыхивали в лучах заходящего солнца. А на коленях малыш, такой же яркий и солнечный, как и его мать. Его малыш. ИХ малыш!

— Так что на счет музыкантов? — спросил Торстен. Картинка перед глазами Гуннара исчезла, и он повернулся в другу, махнув рукой.