Яжмаг. Трилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович
Я вежливо ждал, хотя серебряный амулет на шее начал осторожно нагреваться.
– Вы яжмаг, – утвердительно спросило существо самым нежным женским голоском, способным растопить чьё угодно сердце. – Не вставайте, пожалуйста!
– А с кем имею…
– Со мной. – Она даже не подняла глаз. – Имя вам ничего не скажет, и я его не скажу.
– Тогда хотя бы псевдоним?
Она подняла на меня удивлённый взгляд.
– Матушка Ефросиада, – без улыбки напомнил я. – Вы мне писали.
– Умный яжмаг. – Она слово в слово повторила реплику своей подчинённой.
Что ж, называть собственное имя всегда чревато, а уж в нашей среде это вообще преступная беспечность. Вы ведь не подумали, что моё имя действительно Ярослав? Вот и правильно. Горилла опять углубилась в свои записи. Пауза затягивалась.
Пора сваливать, решил я, чувствуя, как ещё сильнее нагревается кельтский амулет. Не стоит дожидаться худшего, а дальше может быть только хуже. Точно ли? Не знаю. Может, да, может, и нет. Но здесь становится не совсем комфортно.
– Дверь на замке. Вы никуда не уйдёте, пока мы не поговорим.
– И не собирался, – без тени смущения соврал я, подпуская в голос максимум мужского обаяния. – А какие погоды стоят нонче, урожаи высоки, а яблоки по сёлам, говорят, так и сыпятся под ноги. Кстати, как вы относитесь к яблочным эклерам? Тут буквально за углом есть одно маленькое местечко и…
– Со мной это не проходит.
– Странно. С вашим-то голоском можно было бы работать в сексе по телефону.
– Просто ответьте на несколько вопросов.
– Что я с этого буду иметь?
– Жизнь, – равнодушно кивнула женщина.
– Убедительно. Итак?
– У вас дома девушка, кто она?
Я почувствовал, как невидимая рука сжимает моё горло. Детская магия, на уровне неофитов. Тем не менее можно и подыграть, нет ничего плохого в том, чтобы убедить противника в своей слабости. Потом сюрприз будет.
– Э-э-э… да… я… не… не знаю! Назвалась Нонной… вроде как немка. Просто пришла-а, сама-а… честное слово! Уверяла, что… что из секты «Свидетелей Иеговы»…
Далее был достаточно короткий, но настырный допрос по всем правилам старой недоброй иезуитской школы. Горилла задавала прямые, наводящие и уточняющие вопросы, я лгал, выкручивался, лепил горбатого, так что в целом беседа протекала в деловом, рабочем режиме. Мне даже предложили чашечку капучино. Правда, без сахара.
Я молча достал из кармана компактный флакончик сахарозаменителя и бросил в чашку два кусочка. Всегда ношу с собой, глюкоза помогает расслабиться.
Странная женщина не стенографировала мои ответы, они словно бы влетали ей в одно ухо, чтоб вылететь в другое и попасть на стол к совершенно другому человеку, иного уровня.
Но это и логично, кто из высшего начальства будет опускаться до переговоров с такой мелкой сошкой, как яжмаг? Мы вечные пешки, движимые единственной надеждой – когда-нибудь выйти в настоящие ферзи. Только лично я про таких везунчиков даже не слышал.
О Хранителях меня не спрашивали, в основном о Нонне: её внешности, характере, причудах. В этом плане я не видел ни одной темы, которую мне следовало бы скрывать. Другой разговор, что в самих вопросах порой таились интересные мне моменты. Когда спрашивающий слишком увлекается, он начинает первым допускать непростительные ошибки…
– Как к ней относятся люди и животные? Что она ест? У неё есть крылья? Она не показалась вам созданием Света? Вы видели её без одежды? У неё есть пупок? А родинки?
Я мог отвечать абсолютно откровенно, ничего не привирая и не загоняя сам себя в какую-нибудь логическую ловушку. Видел ли я её без одежды? Нет, не видел. Но меня ведь не спросили: а кто-то другой мог видеть? Конечно, мой друг Гэндальф Серый видел её спящую в одном нижнем бельё. Есть ли на её теле родинки и пупок? Так это опять не ко мне, а к «см. выше» – Геннадию Сергеевичу.
Должен ли был я сообщить об этом моменте? А кому, а зачем, а с хрена ли?!
Кто не спрашивает, я не виноват!
Игра в вопросы-ответы длилась относительно недолго, минут пятнадцать. После чего гориллообразная женщина напоследок посмотрела мне в глаза и сказала:
– Вы можете быть свободны.
– Уже спешу, – улыбнулся я. – Моё время стоит денег.
– Вы получите свою плату, яжмаг Мценский.
После чего раздался характерный щелчок отпираемого замка, и я, вежливо поклонившись, покинул комнату без номера. Теперь нужно было действовать быстро, аккуратно и наверняка. Второго шанса мне никто не даст.
Я толкнул ближайшую дверь под номером VIII, «Отдел бытовых заклинаний», убедился, что в достаточно обширном помещении меж шкафами и стеллажами снуют люди, достал из кармана зажигалку и подпалил собственный носовой платок. Минуты не прошло, как взвыла противопожарная сигнализация, а с потолка заработали мощные разбрызгиватели.
– Кажется, у вас там проблемы? – сообщил я лысому парню на выходе.
– Это у тебя проблемы, – прошипел он, выходя из-за стойки на шести паучьих лапах. Больше он ничего ни сказать, ни сделать не успел, поскольку мокрая, ругающаяся толпа из шестнадцати мужчин и трёх истерично вопящих дам сбила его с ног, попросту затоптав лысого на месте, при прорыве к лестнице.
Через минуту вниз быстренько сбежала девушка с кассы. Я перекинул часы на кулак и браслетом молча врезал ей по зубам, прежде чем она обнажила клыки. Хороший удар в челюсть вырубает любого вампира (и не только вампира), особенно если он женского пола, субтильного телосложения и бараньего веса. Ну и конечно, немаловажный момент, что у этой марки часов циферблат золотой, а браслет серебряный. Удирая, на всякий случай я положил девочку на парня крестом, это удержит любую нечисть.
В конце коридора раздались шаги, и медлить дальше становилось опасным, я поднялся наверх, в спешном порядке покидая такую важную, порой необходимую, но чаще всего непредсказуемую «Книжную лавку писателей». Жаль, что ничего не прикупил, но, наверное, затарюсь в следующий раз. Что-то подсказывало мне, что я ещё зайду сюда, но не сегодня…
«Хм, пора бы найти местечко, где можно посидеть в тишине», – задумался я, взглянув на часы. С момента питья кофе прошло ровно семнадцать минут, так что совершенно срочно нужно найти туалет, гальюн, сортир или иное цивильное отхожее место.
Да чоткий Сотона, любому идиоту ясно, что в капучино был яд. Именно поэтому я и ношу с собой так называемый «сахарозаменитель». Это старая, ещё советская химия, спецразработки для агентов КГБ за рубежом, нейтрализует почти все известные яды.
Надёжнейшая штука, выручала меня не единожды. Из побочных эффектов один – вас может выполоскать как сверху, так и снизу. До дома не добегу, но за углом в полуквартале располагался довольно уютный итальянский ресторанчик, мне подойдёт. В общем, я успел, всё обошлось хорошо.
Заказал пиццу и сок. После сока вытошнило всего два раза, так что мне ещё и пиццу оплачивать не пришлось, всё завернули с собой, за счёт заведения, плюс десерт. Коробку ни в чём не повинного сока при мне вылили в раковину. Даже вызвали такси.
На улице тоже всё прошло без эксцессов. Погони не было, меня никто не искал, из «Книжной лавки писателей» никто не звонил, у них были свои дела, каковыми, собственно, я их и обеспечил. В конце концов, мы ведь все развлеклись и по питерским меркам даже неплохо провели время. Уж я точно с удовольствием загляну к ним ещё, приглашайте!
До Банковой было ехать недалеко, но таксист успел рассказать мне о том, как подбросил Розенбаума и вместо трёхсот семидесяти рублей за проезд великодушно предложил ему просто спеть на два голоса. Так вот Розенбаум дал пятьсот, выпрыгнул из машины, не дождавшись сдачи, и дверцей хлопнул! Зазна-а-ался-я, да?..
Беседы такого рода хороши лишь тем, что таксист нуждается скорее не в диалоге, а в монологе. То есть можно не отвечать. Вполне достаточно один раз подвигать бровями, в крайнем случае сострадательно вздохнуть, и всё, консенсус достигнут, обе стороны довольны друг другом, никто не в обиде, пожелание счастливого вечера взаимно и без натянутости. В Санкт-Петербурге ценят такт и личное пространство, поэтому после совместной поездки мы с таксистом навеки забудем друг друга. И слава богу…
