Тимофей Печёрин - Росстань Таэраны
— Квендарон Изменник, — узнав его, сквозь зубы проговорил король.
— Всегда к вашим услугам, — наиграно раскланялся князь, — заодно напомню вашему величеству, чем обязан своему прозванию. Мой род — один из древнейших в Хвиэле. Он мог бы претендовать на престол… если бы не лесная погань, чей вожак стоит сейчас перед королем.
И бесцеремонно ткнул пальцем в сторону Гелеворна.
— …лесная погань, убившая моего отца. И ваше величество, оставило это преступление безнаказанным. А позор нашего рода — неотмщенным. Слабый король, недостойный занимать трон.
Посему, перед лицом Перворожденного Народа я, Квендарон, заявляю о своих претензиях на престол Хвиэля и Дорбонара. И вызываю на поединок Сириния Первого… во имя защиты чести своего рода.
— Вызов принят, — спустя несколько мгновений ответил король, не сдержав тяжелый вздох. Как видно, такой ответ дался ему нелегко. Свои шансы на успех Сириний не переоценивал.
— Ты следующий, — бросил Квендарон, обращаясь уже к предводителю Лесного Братства.
После чего добавил:
— Если переживешь поединок с Леандором, конечно.
* * *Прибой старательно вылизывал неровную кромку берега. С запада дул свежий сырой ветер. Так было и год, и век, и наверное, тысячу лет назад. Но главную площадь Грейпорта береговая линия пересекла, пожалуй, впервые.
Час за часом за ночной теменью пришло серое пасмурное утро. А это значило, что самого страшного накануне все-таки не случилось. Приход Тысячелетней Ночи и возрождение Сангранола откладывались вновь. И как видно, надолго. Но какой ценой?
Даррен сидел на рваном краю нового берега — на остатках булыжников и всего в шаге от воды. И неотрывно смотрел на море, ставшее серым из-за отражавшихся в нем туч. На еще торчащие из воды верхушки башен и на бревна и доски, болтающиеся на волнах. Ну и конечно на долгую муторную работу моря по приглаживанию и подравниванию берега. Сей неблагодарный труд для него едва начался.
Нельзя сказать, что зрелище победы моря над городом вызывали у Даррена радость и наслаждение. Другой вопрос, что с противоположной стороны вид был еще менее радостным. В городе… а вернее, в том, что от него осталось, не найдется теперь, наверное, ни одного целого здания. Что не сожрали рукотворные пожары, добила содрогнувшаяся земля.
А люди… люди, наверное, просто радуются уже тому, что живы. И как-то враз все притихли. Не в пример тому, что творили на улицах Грейпорта еще вчера.
Но судьба этого города, родного, но не любимого, волновала Даррена не слишком. Куда больше переживал он за спутницу. Там, где та упала, увлекая за собой Лийнару, ныне уже плескалось море. Но главное, бывший наемник почему-то был уверен: на дне теперь не найти даже трупа.
Казалось бы, следовало радоваться. Человек, и без того не желавший обременять себя ни домом, ни семьей, избавился от обузы. А от бремени не исполненного заказа он освободился и того раньше — после гибели Морандора. Возвращению Даррена к прежней жизни не мешало теперь ровным счетом ничего. Да только не радовало его такое освобождение. А совесть не казалась чистой.
Подопечная Даррена, которую он подрядился защищать — погибла. Пускай и не по его вине, но уж точно при попустительстве. Погибла не бесславно: пожертвовала собой для того чтобы Таэрана вновь могла встретить рассвет. Так разве от этого легче? Когда собой жертвуют хрупкие девушки, здоровому мужику оставаться в живых попросту стыдно.
Зато теперь, с не менее досадным опозданием, Даррену сделалось понятным все. И странности в поведении Ирайи после Хальванморка, и ее видения. И то внезапное спасение из замка Ковенгарта — едва ли не принудительное. А еще легкость, с которой этой девушке удалось подчинить себе дракона.
Не было никакого дара. Ирайу просто… вели. Как собаку по следу. Или, скорее, как муравья по подставленной соломинке. Когда тому, кто ведет, известна конечная цель. А кто вел? Само собой, некая высшая сила, кое-кем также именуемая Хаосом. Да, намерения этой силы оказались чуть ли не благие: зло меньшее против зла большего. Но кто знает, что будет с Грейпортом дальше? Равно как и со всем миром. Если сила по сути своей коварна и разрушительна — добра ожидать не приходится точно.
Вид плещущегося моря так заворожил Даррена, что подошедших наемник просто не заметил. Эту горсть людей — на каждом из которых был надет либо серый плащ, либо серый сюртук, либо серый дублет. Жалкий остаток от некогда могущественного Ордена.
— Ваша работа, почтенный, — с легкой насмешкой обратился к Даррену один из этих людей: невысокий старичок, опиравшийся на тяжелую трость. Не с вопросом обратился — скорее, с утверждением.
— Не вижу смысла отпираться, — ответил бывший наемник, — да, в некотором роде… и моя тоже. И… кстати, а мы знакомы?
— Предиктор Робар, — слегка поклонившись, молвил старичок, — а вас, Даррен, я узнал. Потому как видел не раз — благодаря Всевидящему Оку.
— Кстати, насчет Ока, — вспомнил Даррен, и достав из сумки хрустальный шар, протянул его предиктору, — можете забирать. Все равно один геморрой с него.
— Так он ваш, — молвил Робар просто, — вернее, он, конечно, принадлежит Ордену… но именно вы достойны держать Око больше, чем кто другой.
— Объясните, — устало попросил наемник.
— Видите ли, — предиктор улыбнулся, — Магистр Серого Ордена обычно избирается из Коллегии. Из числа наших же стратегов, тактиков и предикторов. Кроме двух случаев. Первый — это основатель Ордена. Тот, кто, собственно, и нашел Всевидящее Око. И додумался использовать его на благо других. Ну а вторым исключением должен был стать человек, который это Око однажды вернет. А заодно изгонит из наших рядов Тьму. Как раз когда Она бы сгустилась и над Орденом, и над миром. Что, собственно, и случилось… в эту ночь.
— Красиво звучит, — усмехнулся Даррен, — да только, боюсь, я все равно недостоин такой чести.
— А кто говорит про честь? — воскликнул Робар, в то время как его спутники недоуменно переглянулись, — оставьте это слово рыцарям и иже с ними! Я-то ведь не трон предлагаю! Не титул и не богатое наследство. Быть Магистром — это ответственность! Повинность! Особенно теперь. Когда город наполовину ушел под воду, а наполовину сожжен и разрушен.
Причем я скажу, это еще цветочки. Без порта не будет торговли, а без торговли Грейпорт захиреет. И более того, сделается беззащитным — без береговой стражи и каперских кораблей. Наверняка скоро сюда нагрянут хотя бы пираты с Беренала. А потом и соседи подтянуться. И добро, если только люди.
Вдобавок, и сам Орден обескровлен, да сбит с панталыку. Так что скучать новому Магистру не придется.
— Допустим, — осторожно сказал Даррен, — ну а если я откажусь?
— В общем-то ваше право, — с хитрой улыбкой отвечал предиктор, — только… видите ли вы для себя какой-то иной путь? Более достойный, чем мы предлагаем?
— Если честно… нет, — признал бывший наемник.
А затем встал, поднимаясь с берега и отряхивая штаны.
— Хорошо, — молвил он куда более доброжелательно, — тогда вот мое первое распоряжение в качестве Магистра. Думаю, будет лучше Серому Ордену отсюда… переехать. В какой-нибудь другой город. Где крыши еще на месте и стены целы. И опять-таки на западе — поближе к побережью. Чтоб совсем уж в захолустье не уходить.
— Разумно, — Робар одобрительно кивнул, — хотя и не скажу, что смогу расстаться с Грейпортом легко и безболезненно.
А прорвало Даррена уже на улице. Вдоль которой он шел в сопровождении людей из Серого Ордена. Среди полуразрушенных домов и их жильцов — ставших тихими и незаметными, как дети при виде розог.
— Да как вы могли? — вскричал наемник, не в силах сдерживать нахлынувших чувств, — как вообще допустили… все это? Чтоб спутаться с Темными? И жертвы приносить — прямо на площади?!
— Человеку свойственно ошибаться, — предиктор Робар развел руками, — особенно, когда один из тех, кому он доверял, оказывается предателем. Если бы не стратег Долабелла — ничего бы этого не случилось. Или… если б мы раньше узнали, что среди ее родичей есть Темные Эльфы. Ну да ладно. Я думаю, почтенный Магистр и сам знает, что с такими делать.
— О да! — кулак Даррена самопроизвольно сжался, а голос прозвучал на редкость свирепо.
— Если она еще жива, конечно, — невзначай добавил старичок.
Еще несколько минут прошли в молчании.
— Подумать только! — затем воскликнул Даррен с внезапным воодушевлением, — предотвратить наступление Тысячелетней Ночи! Пусть не сам, но все равно — при участии. Да поборники Света от зависти лопнут!
— А что им еще остается, — презрительно бросил Робар, — эти поборники Света ведь большие дети! Младенцы с усами и бородой. Они ж не понимают то, что ясно любому здравому человеку. Иначе бы не боролись с Тьмой так яростно и бездумно. Вот вы сами посудите, Магистр: хотели бы вы жить при нескончаемом дне?
