Кристофер Сташефф - Чародей поневоле
Неожиданно веревка, удерживавшая ворот, сорвалась. Загрохотала лебедка, завертелось гигантское колесо.
Привратник закричал и бросился к рукоятке ворота.
А Род бросился на привратника, сорвал с него шлем и стукнул по макушке.
Через несколько минут он присоединился к Гвен.
— Все в порядке. Наверное, теперь мне надо туда вернуться и опустить мост?
— Да. И поднять решетку. Но погоди-ка.— Гвен обернулась к старшему сыну: — Магнус? Сынок?
Магнус напряженно смотрел в пространство. Через несколько секунд он расслабился и посмотрел на мать.
— Часовые на башнях спят.
Гвен кивнула Роду.
Тот вздохнул и поспешил обратно, к вороту. «Быть телепатом — это так здорово,— думал он,— Насколько меньше беготни!»
Поднялась решетка, упал поперек рва мостик. Род тоже был готов упасть. Он оторвался от рукоятки ворога, выпрямился. Все суставы у него ныли, а впереди его ждал день, полный опасностей и хлопот.
— Муж мой? — в приоткрытую дверь заглянула Гвен.— Ты присоединишься к нам?
— Иду,— проворчал Род и, шаркая, побрел к двери.
И как только его супруга ухитрялась при такой нагрузке выглядеть свеженькой и бодрой?
Процессия пересекла мостик. Шли, приноравливаясь к шагу малыша Джеффри и смертельно усталого Рода. В пятидесяти шагах от замка Гвен остановила всех и увлекла в тень, отбрасываемую большим валуном. Выглянув из-за камня, она посмотрела в сторону замка. Роду стало любопытно, и он выглянул с другой стороны.
И увидел, что мостик медленно поднимается.
В испуге Род бросил взгляд на Гвен. Между ее бровями залегла ложбинка, она прикусила нижнюю губу. Ей явно было тяжело. Еще бы — ведь мостик весил не меньше полутонны!
Корделия внимательно наблюдала за матерью и мостиком. Наконец Гвен кивнула, и тогда личико Корделии на секунду сосредоточенно наморщилось. Гвен со вздохом опустила плечи.
— Отлично, доченька. Ты закрепила веревку. Теперь опусти решетку, но только плавно, чтобы она не загремела.
Корделия на этот раз нахмурилась на несколько минут. Наконец со стороны замка донесся приглушенный звон металла. Корделия взглянула на мать и кивнула.
— Опустила.
— Умница.
Гвен погладила плечо дочери, и та просияла. Гвен обернулась к Магнусу.
— Теперь разбуди часовых, сынок. Пусть думают, что просто задремали и что все в полном порядке.
Магнус на миг устремил взгляд в одну точку. Миг получился долгим — мальчик порядком устал. Но вот он посмотрел на мать и кивнул.
— Вот и славно,— довольно улыбнулась Гвен,— Пока пробудятся остальные, минет еще час, а мы за это время уйдем далеко. Пусть ищут.— Она посмотрела на Рода.— И все же лучше нам не терять время понапрасну.
— Совершенно с тобой согласен,— кивнул Род.— Только позаботься о том, чтобы несколько минут часовые смотрели в другую сторону, ладно? В противном случае они увидят, как мы спускаемся по этому склону.
— Гм-м-м-м…— нахмурилась Гвен.— Об этом я совсем забыла…— Помолчав и посмотрев в одну точку несколько минут, она опустила голову.— Им кажется, будто они слышат голоса, доносящиеся с севера. Не будем мешкать.
Род согласно кивнул и, усадив себе на плечи Джеффри, припустил бегом вниз по склону холма. Остальные члены семейства и Элидор не отставали от него. Отбежав на сто ярдов и оказавшись, таким образом, на пятьдесят футов ниже ворот, беглецы, тяжело дыша, остановились в тени огромного дуба, стоявшего, словно страж, перед небольшой рощицей.
— Куда теперь? — спросила Гвен.
Род отдышался и указал на северо-запад.
— Туда, в сторону тех зарослей, где мы попали в эту страну. В конце концов, все говорят о том, что здешний Великий Чародей окопался на северо-востоке, и наверняка решат, что мы направили свои стопы прямиком к нему. Вряд ли кому-то придет в голову, что у нас есть причина вернуться назад.
— А причина есть?
Род пожал плечами.
— Да не сказал бы. Кроме той, что мне не по душе шататься по незнакомой местности среди ночи. Тем более спасаясь от погони.
Гвен кивнула.
— Что ж, это мудро. Следуйте за отцом, дети мои.
Глава четырнадцатая
Отец Эл изо всех сил вцепился в помело — так, что костяшки пальцев побелели, а руки уже ныли от напряжения. Поначалу полет на столь хрупком летательном аппарате казался ему восхитительным, близким к самостоятельной левитации. Но когда взошло солнце, отец Эл имел неосторожность посмотреть вниз. Они летели над самыми верхушками деревьев с весьма приличной скоростью, и ветки, казалось, того и гляди, могли зацепить край сутаны отца Эла. Монаха сильно замутило, и ему стоило больших усилий удержаться на помеле. С этого момента полет превратился в страшный сон. Он надеялся, что глаза у него слезятся от ветра, а не от чего-нибудь еще.
— Вон там! — крикнула девушка.— Впереди, внизу!
Отец Эл вытянул шею, выглянул из-за ее плеча. Примерно в ста метрах впереди посреди рощи стоял большой дом, наполовину бревенчатый, с соломенной крышей и двумя пристройками позади. И тут же помело резко пошло на посадку, и отец Эл судорожно припал к его рукоятке, молясь и приказывая своему телу расслабиться. Однако тело слушаться не желало. Земля неукротимо надвигалась, потом вдруг снова ушла вниз. Отец Эл сжал зубы, сглотнул подступивший к горлу ком и с трудом уговорил желудок не воспользоваться языком в качестве трамплина для прыжка с высоты.
А потом… Поистине невероятно — падение прекратилось, и отец Эл ощутил под ногами прочную землю.
— Добрались,— радостно проговорила девушка-ведьма, оглянувшись через плечо, и озабоченно нахмурилась.— Вам плохо?
— О нет, очень хорошо! Или… скоро будет хорошо.— Отец Эл переступил через рукоятку помела и, пошатываясь, подошел к девушке,— Это было восхитительно, девица, и этого полета я не забуду до скончания дней своих! Я так тебе благодарен! — Он обернулся, огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, что позволило бы заговорить на другую тему,— А где же лорд Чародей?
— Дома, наверное.— Девушка указала на дом.— А если его нет, так жена вам скажет, когда он вернется. Познакомить вас с ними?
— Так ты с ними знакома? — изумленно вздернул брови отец Эл.
— Конечно. С ними водят знакомство большинство ведьм и колдунов.— Девушка подобрала помело и повела отца Эла к дому.— Они добры и очень скромны. Коли не знаешь, так и не догадаешься, что они такие важные особы,— Они были уже совсем недалеко от двери, возле которой стояли два цветущих куста,— А вот детишки их порой, бывает, озорни…
