Александра Верёвкина - Осколки вечности
Следует заметить, что цепочка логических выводов постепенно ослабевала, потому как я медленно теряла связь с реальностью вместе с сознанием. Вокруг запорхала пугающая рябь из вереницы мелких черных точек, похожих на рой раздраженных ос. Затем она сменилась здоровенными кругами, набирающими пульсацию. Я рискнула совершить последнюю попытку, расправила плечи, давая легким простор в грудной клетке, и кулем повалилась на пол. Резкая боль царапнула висок и мгновенно стихла, потому что мне все-таки удалось совершить жадный глоток упоительно свежего воздуха. Головокружение стало невыносимым, отчего минуту или две я пребывала в блаженном состоянии эйфории. Шумно дыхание, ощущение бескрайней свободы и умиротворенного планирования по воздуху дурманили разум. Я засмеялась, нервно, несдержанно и истерично, потом заплакала, закашлялась и, наконец, пришла в норму. Первым делом сжала обеими ладонями зудящую шею, радуясь, точно ребенок, исчезновению мерзкой руки, растерла горящие огнем щеки, избавилась от отвратительного чувства скользящего по коже ножа, небрежно смахнула с правого виска стремительно несущуюся вниз струйку крови (видимо, ударилась обо что-то при падении) и сфокусировала взгляд на коленях стоящего передо мной мужчины.
— А я ведь многое сделал для тебя, Астрид, — предосудительно заговорил Джокер, качая головой из стороны в сторону, отчего парик из завитой крупными колечками пакли зажил своей независимой жизнью. Зеленые пряди искусственных волос принялись раскачиваться, подпрыгивать и затеяли дружную возню между локонами. — Я показал тебе их сущность, но ты ослушалась. Это нехорошо, — вновь засмеялся он тем же будоражащим воображение смехом. Ну, точно псих!
В поисках Джея я обвела глазами прихожую, наткнулась на монолитный черный холм, выросший прямо из паркетных досок, и зажала рот обеими ладонями, в надежде подавить рвущийся изнутри вопль паники. То, что я изначально приняла за глыбу, при ближайшем рассмотрении оказалось безжизненным телом Бэтмена, неестественно скрючившимся на полу. Ноги в строгих армейских сапогах прижаты в груди, будто в защитном жесте, руки раскинуты в стороны, одна из них согнута в локте, другая хвастает выбитым плечевым суставом. Маска сорвана с лица и утопает в медленно растекающейся из-под головы лужице густой артериальной крови. Лицевые мышцы искажены гримасой панического ужаса, свирепого и безотчетного, а из уголка рта пробивается к зубам едва заметная струйка розовой слюны.
Я моргнула. Раз, другой, третий…и провалилась в забытье.
POV Джей
Я пулей выскочил из клуба, холодея от одной мысли о том, что кто-либо из сотрудников признает шефа в клоунском одеянии. Спору нет, костюмеры постарались на славу, дотошно воссоздав до мелочей расписное одеяние незыблемого образа Бэтмена, но я в этом наряде ощущал себя неловко, и это еще мягко сказано. Прорезиненная ткань намертво прилипла к коже, тревожа при каждом шаге волосяной покров тела, отчего движения выходили скованными и будто зажатыми. Развевающийся за спиной плащ весил, должно быть, целую тонну, потому как назойливо тянул меня назад. Пальцы в грубых перчатках покрылись испариной и будто одеревенели. Странного вида десятисантиметровые шипы на запястьях, выполненные из хлипкой пластмассы, острыми краями постоянно цеплялись за дурацкую накидку, что неимоверно раздражало. О маске я здесь просто умолчу. Описать это треклятое произведение искусства без использования отборных ругательств, знаете ли, довольно проблематично. Единственным удобным аксессуаром оказались сапоги. Грубые, армейские ботинки с высоким голенищем, выполненные из натуральной кожи, на практичной гибкой подошве, с невысоким каблуком, они влюбили меня в себя раз и навсегда. Я вообще неравнодушен к брутальному стилю, а уж воинская обувь и вовсе нагоняет на меня приступы сентиментализма. Утешал лишь тот факт, что все старания и мытарства в итоге выйдут ненапрасными. Астрид обязана по достоинству оценить мой внешний вид.
Кое-как умостившись за рулем Кадиллака, при этом едва не вырвав с корнем злостную хламиду, в полах которой я умудрился капитально запутаться, рванул с места, покидая пределы густо уставленной автомобилями парковки, и под студеные порывы ветра выкатил на суетную трассу. Из динамиков магнитолы лилась заунывная мелодия нового увлечения малышки группы Diary of Dreams: песня под названием Colorblind. Забавно, верно? Привычный слуху готический рок (девушка недавно тщетно пыталась объяснить мне азы призрачного различия между стилями Gothic и Darkwave, однако особого успеха не достигла), щемящий сердце и душу немецкий акцент талантливого вокалиста и цепляющий текст о дальтонизме.
— Этот мир и впрямь изменился, — с улыбкой поддакнул я словам припева, съезжая с основного шоссе на второстепенную дорогу, по окончанию упирающуюся в подъездную аллею дома на холме. По пути обменялись с моим птенчиком парочкой двусмысленных фраз по мобильному телефону.
Треть мили на колесах, ровно десять размашистых шагов по мощеному плиткой тротуару, четыре ступеньки до входной двери, последняя из них под тяжестью моей поступи издала жалобный стон, и я, проигнорировав услуги звонка, оглушительно приложился кулаком к деревянной панели. Из столовой, судя по отдаленному звуку голосов, живо отреагировали на мой зов. Чья-то размашистая поступь приблизилась ко входу, следом за ней семенил частый звук цокающих каблучков. Насколько я мог судить, по ту сторону находились хрупкая девушка и довольно грузный мужчина, по росту лишь слегка превосходящий меня. У снайперов ведь отличный слух, не говоря уж о хваленом чутье, которое хлестким ударом кнута полоснуло меня по ребрам. 'Будь осторожен', - взволновано шепнул на ухо встревоженный внутренний голос. Однако обратить на него внимание я не успел.
В проеме между косяком и дверью материализовалось разукрашенное лицо Джокера, с точностью до мельчайших складочек походящее на созданный Хитом Леджером образ психопата. Те же жуткие овалы черной краски вокруг глазниц, белая, словно лист дорогостоящей бумаги, кожа и самодостаточная улыбка свихнувшегося клоуна, выталкивающая на всеобщее обозрение желтые зубы любителя кофе и крепких сигар. Высокий лоб скрывался всклоченным париком кислотно-зеленого колера с завитыми в крупные колечки прядями искусственных волос. Впрочем, все это не помешало мне различить за толщами грима истинную личность клоуна. Дверь мне открыл Мердок.
— Ты? — недоверчиво пробасил я, мертвея от осознания собственной правоты. Ошибки произойти не могло. Да, мы не виделись более шестидесяти лет, но этот факт ничего не менял. На меня и впрямь уставился отец Айрис.
