Далия Трускиновская - Шайтан-звезда
– Как, еще люди? Ты привела сюда влачащееся войско, о женщина? – изумился гуль.
– Клянусь псами, это было изумительно! – воскликнул Джарайзи, потрясенный силой гуля. – О Хайсагур, как было бы хорошо, если б ты встал под знамя врагов Аллаха!
Джейран ахнула.
– Как ты говоришь со старшими? – напустилась она на Джарайзи, который в восторге не сознавал разницы между старшими и младшими. – Разве тебя этому учили?
– Я не из тех, кто стоит под знаменами, о дитя, – вздохнув, ответил мальчику оборотень. – Я, очевидно, из тех, кто ниспровергает знамена, чтобы люди не тратили времени на стояние под ними, а спокойно занимались своими делами. Выращивали пшеницу, возили товары, наблюдали звезды.
Джарайзи и Дауба переглянулись – они поняли, что смысл у этих слов есть, но постичь его пока не могли.
– Как же без знамен, о дядюшка? – спросил простодушный Бакур. – Как же мы узнаем, где собираться и куда следовать, если их не будет?
Хайсагур усмехнулся в ответ на искреннее удивление юноши, стараясь при этом не слишком показывать клыки.
– Вы хотели знать, почему в эту крепость легко войти, но невозможно выйти, – сказал он, обращаясь по видимости к одному Бакуру. – Это потому, что стоящие на стенах и под стенами уверены, будто они стоят под знаменем Аллаха. И, клянусь быстротекущими звездами, на это было потрачено немало денег! Сейчас они получили приказ всех впускать, а выпускать лишь по слову предводителя. А приказы они выполняют свято. Даже если предводитель прикажет им всем вместе прыгнуть в эту бездну – они с радостью прыгнут. Ибо будут уверены, что через мгновение попадут в рай!
– О Хайсагур, разве они околдованы или зачарованы? – недоверчиво спросила Джейран.
– Да нет же, о женщина, сколько раз тебе объяснять! Их предводитель лишен способности к колдовству и магии, хотя кое-чему с трудом научился! Он просто гнусный завистник и большой хитрец! Он сумел подчинить себе людей, показав им призрак рая! Он устроил рай, пользуясь вполне обычными средствами, одно из которых – мешки с деньгами! И это оказалось хуже всякой магии – ведь они видели рай своими глазами, наслаждались в объятиях гурий, пили запретное на земле вино и даже, возможно, посещали райский хаммам!
– Райский хаммам? – Джейран почувствовала, что сейчас узнает нечто очень важное.
– Ну да, я обнаружил в том брошенном раю твой хаммам. Я же обещал тебе разобраться, что происходит в долине за Черным ущельем, о красавица. Но я пришел поздно, рай был разорен, гурии сбежали! К счастью, они не успели унести самого главного – и я нашел вещи, которые позволили напасть на след хозяев этого рая.
– Мы взяли там множество вещей, о дядюшка, – вмешался Дауба. – Но это были одежды богатых женщин и дорогая посуда. Разве там оставалась и другая добыча?
– Там оставалась добыча, не имеющая для тебя ценности, о дитя, но мне она многое сообщила.
– И что же это было? – спросила Джейран.
– Пенал с каламами. Это было лежавший в тайном помещении бронзовый пенал, когда-то принадлежавший не тому гнусному завистнику, а совсем другим людям. Понемногу я выяснил, кто подлинный владелец рая, сперва рассмеялся, потом стал размышлять.
– Любопытно, что тебя так насмешило, – чуть ли не с обидой буркнула Джейран. Из-за рая и его загадочного владельца она чуть не лишилась жизни, претерпела множество бедствий, а проклятый гуль нашел во всем этом повод для своего громоносного хохота!
– Меня насмешила мысль о том, что владелец рая все еще мечтает об объятиях гурий! Но, поразмыслив, я решил, что гурии ему ни к чему – ибо точно такой же товар он получил бы, сидя в Багдаде или в Каире и каждый вечер приглашая на пир певиц, лютнисток и танцовщиц, все новых и новых. К тому же, за те деньги, что потрачены на устройство рая, можно купить целиком харим любого из повелителей правоверных.
– Разве их много? – спросил Дауба.
– Изначально был один. А теперь каждый шейх племени, повелевающий десятком чесоточных на хромых верблюдах, требует, чтобы его называли повелителем правоверных. Придется халифам, как видно, придумывать себе иной титул. Говорят, где-то придворные уже обсуждали, что можно бы называть облеченного властью человека «султаном». Но прекратим бесполезные речи и подумаем о том, как отсюда выбираться. Ребенок уже в безопасности, я покинул его, когда твои люди, о Джейран, вытащили его на веревке из рва, и сейчас его поспешно несут в лагерь. А вы, о несчастные, как раз в опасности.
– Собирался же ты сам как-то выйти отсюда? – не поверила ему Джейран.
– Ну да, но я же – горный гуль! Я бы вошел в тело часового и отвел его куда-нибудь на край скалы, и сбросил вниз, если бы не видел иного пути… А как быть с десятком шумливых мальчишек и с возглавляющей их ущербной разумом?
– Иди, и входи в чье хочешь тело, и бросай часовых со скал, а мы выберемся и без тебя, клянусь псами! – возмутилась Джейран, но, когда Хайсагур с насмешливым поклоном отступил, собираясь удалиться куда-то вглубь замка, сама же и бросилась за ним следом.
– Постой, о Хайсагур!
– Стою, о красавица, – сказал гуль и подождал, пока она подошла к нему.
– Когда ты спустишься вниз, найди наш лагерь, а мы остановились в заброшенном селении у подножия гор, и отыщи там Ситт-Шакунту, и скажи ей, что это ты вызволил ребенка, чтобы она и Хашим заплатили тебе за него.
– С чего это я стану брать деньги за ребенка, который теперь принадлежит мне? – удивился гуль. – Я заберу его, и мы уйдем своей дорогой. Как ты полагаешь, неужели я выводил его отсюда ради твоей Ситт-Шакунты?
Джейран онемела.
Она сразу же вспомнила, как ее тащила за собой по склонам и высоким ступеням женщина-гуль, как стоял перед ней гуль Хаусаль, непременно желающий взять ее в жены и погубить этим! И лицо Хайсагура, обрамленное коричневой волнистой шерсткой, редкой возле глаз и рта, более густой на подбородке, увенчанное бледными наростами-рогами, было для нее сейчас звериной мордой!
– Воистину, ты из породы гулей, которые крадут детей Адама! – воскликнула она, справившись с внезапной немотой. – Разве ты имеешь право на этого ребенка? Разве нет у него отца и матери, которые должны вернуть его себе?
– А разве у него есть отец и мать? – вопросом же ответил гуль. – О Джейран, ты сама была брошенным ребенком, никому не нужным и отданным в подарок заезжему врачу! Вот и этот ребенок никому не нужен!
– Как ты до этого додумался? – сердито спросила девушка. – Разве ты не видишь, что из-за него отряд молодцов осаждает замок?
Хайсагур негромко рассмеялся и заговорил – сперва благодушно, затем, увлекаясь речью, – с угрозой, хотя его голос оставался негромким и благозвучным.
