Ерофей Трофимов - Пес войны. Трилогия.
Минута за минутой полыхало пламя, а он продолжал омываться потоками стихий, жадно впитывая их каждой клеточкой своего тела. Наконец, почувствовав, что буквально ожил, Араб распустил плетение и, выпрямившись, повернулся к пришедшим. Стоявшие рядом с хранителем воины ахнули. Перед ними стоял тот Араб, которого они так хорошо помнили. Спокойный, уверенный в своих силах, немного ироничный и полностью готовый к схватке.
– Итак, бродяга, или вы предпочитаете, чтобы вас называли сенатор? Вы готовы встретиться со мной в открытом бою?
– Ты хоть знаешь, на что ты нарываешься, глупец? – презрительно процедил сенатор.
– А какая разница? Чем опаснее, тем веселее. Разве не так, великий и ужасный ночной бродяга? – рассмеялся в ответ Араб.
– Мастер, позвольте я это сделаю, – неожиданно влезла в их разговор Кенди. – Я давно об этом мечтаю.
– Попробуй, – кивнул сенатор, с непонятной интонацией в голосе.
– Знаешь, а я не удивился, когда узнал, что ты переметнулась, – чуть усмехнувшись, сказал Араб. – Такие, как ты, готовы на всё, лишь бы всему миру доказать свою крутость. В своём стремлении вы даже не замечаете, как становитесь посмешищем. Воинствующий феминизм – не более чем очередное извращение больного разума кучки неудачников.
Медленно двигаясь по кругу, Кенди мрачно скривилась и, выхватив изза спины два кинжала, ловко провернула их в пальцах, презрительно ответив:
– Говорить ты всегда был мастак. А делатьто что умеешь?
– Подойди поближе и узнаешь, – усмехнулся Араб.
– А знаешь, в чёмто ты даже прав, – снова усмехнулась Кенди. – Здесь мне действительно лучше. По крайней мере никто не смеет говорить: «Это не твой уровень, девочка. Он сильнее тебя». Я хотела драки с тобой, и я её получила.
– Ты получила шанс быстро умереть, и не больше, – фыркнул Араб, не двигаясь с места.
Заговаривая ей зубы, он сумел заставить девчонку подойти поближе, лишив её возможности воспользоваться помощью своих нанимателей. Дождавшись, когда она, увлёкшись своими фантазиями, окажется в пределах броска, Араб чуть усмехнулся и, незаметно сместившись, сказал:
– Вместо того чтобы предавать людей, которые заботились о тебе, лучше бы попробовала поучиться у них чемунибудь хорошему.
– А я не просила заботиться обо мне, – взвилась от злости Кенди, снова прокручивая кинжалы.
В этот момент Араб ударил. Ударил так, как когдато учил его старый мастер. С места, без подготовки и красивых стоек. Так, как бьёт застигнутая врасплох змея. Тяжёлый армейский ботинок ударил Кенди под вздох, заставив согнуться и невольно застонать от резкой боли в сведённых судорогой мышцах. Тут же, оттолкнувшись опорной ногой, Араб сделал оборот вокруг собственной оси и нанёс удар левой ногой. Удар пришёлся в висок, и этого оказалось достаточно. Рухнув на траву, Кенди вздрогнула и замерла, бессильно раскинув руки. Ботинок Араба проломил ей височную кость, убив предательницу на месте.
Подобрав выпавшие из её рук кинжалы, Араб лихо провернул их в ладонях и, покачав головой, сказал:
– Однажды я уже говорил, что таких, как она, можно убедить только одним способом, открутив дурную башку. Человеческого языка они не понимают. Ну, кто следующий?
Вместо ответа ночной бродяга, он же сенатор Ливински, медленно сложил руки перед грудью и, переплетя пальцы в сложный узел, с мрачной усмешкой закрыл глаза. Уже привыкший постоянно поддерживать ментальную защиту, Араб вначале даже не понял, что его атакуют. Только когда невидимая рука попыталась сжать ему горло, он понял, что происходит, и, быстро отступив назад, представил себя зеркалом. Зеркалом, в котором для противника всё отражалось, с точностью до наоборот. Не ожидавший такого фокуса сенатор растерянно вздрогнул, и давление пропало. Сделав глубокий вдох, Араб окружил себя стремительно вращающейся сферой из тончайших нитей лазера, который кромсал всё, что попадало в пределы его досягаемости. Протянувшиеся к нему энергетические щупальцы разом оказались отсечены и, рассыпавшись клочками, исчезли. Пора было ответить на агрессию, и Араб, не найдя ничего лучше, просто уронил на голову сенатору огромную бетонную плиту, которую сумел представить в мельчайших подробностях. Следом за плитой, он представил горный обвал, а затем – рушащийся дом. Как когдато сказал ему старейший хранитель, сила и оружие бойца ограничиваются только его воображением.
Воспользовавшись дельным советом, Араб включил эту часть своего мозга на полную мощность, и на сенатора обрушился шквал всего, что только может придумать человек для уничтожения себе подобного. Холодное и огнестрельное оружие, горные обвалы и снежные лавины, наводнения и извержения вулканов, пылевые бури и бешеные животные. В общем, это был полный набор параноика, повидавшего все эти прелести собственными глазами.
Неожиданно сенатор вдруг начал не просто отбивать все его нападения, но и умудрился нанести несколько ударов в ответ. Кроме того, сила, с которой были нанесены ответные удары, заметно увеличилась. Не понимая, что происходит, Араб добавил огоньку, прогоняя через своё сознание такое количество энергии, что даже стоявшие рядом с ним воины испуганно шарахнулись в сторону. Камень силы, отвечая на его призыв, начал светиться, и между бывшим наёмником и этим странным булыжником пролегла энергетическая река, которую смогли увидеть все. Это было впервые, когда человек сумел активировать камень, не прикасаясь к нему, только одним усилием воли. Даже старейший хранитель, тихо ахнув, смог только покачать головой.
Но Араб всего этого не видел. Он сражался с врагом так, как привык сражаться, отдавая бою всего себя, без остатка. Ему казалось, что кровь в теле давно уже свернулась, превратившись в жидкую лаву, а мозг расплавился и вотвот вытечет из всех естественных отверстий головы. Удары сердца отдавались в голове гулким набатом, а лёгкие горели так, словно он вдыхал не воздух, а огонь. Но, несмотря на всё это, он продолжал атаковать.
Неожиданно сузив луч своего ментального канала, он направил его на одного из подручных, стоявших рядом с сенатором. Концентрация энергии оказалась слишком мощной для одного человека, даже имеющего определённый уровень подготовки. Захрипев, как астматик, подручный схватился за грудь и медленно осел на землю. Недолго думая, Араб перевёл луч на второго подручного и снова наддал. Испустив сдавленный вопль, мужчина вонзил пальцы в собственные глаза и, развернувшись, бросился бежать. Но бежать с вырванными глазными яблоками сложно. С размаху налетев на камень, он запнулся и, врезавшись головой в скалу, затих. Даже на таком расстоянии все, оставшиеся на поляне, ясно услышали треск сломанных костей. Бежавший свернул себе шею.
