Джон Марко - Нарский Шакал
– Иди! – бросил Люсилер.
Кронин споткнулся и заскользил – но удержался на ногах, не уронив мехи с горючей жидкостью. Вскарабкавшись на крышу фургона, зубами разорвал завязку, стягивавшую горловину мехов, перевернул их и стал выливать вязкую жидкость на фургон.
– А теперь твой! – крикнул военачальник, протягивая руку за мехами Люсилера.
Он повторил ту же процедуру. Метания григена только помогали лучше расплескивать жидкость – все деревянные детали покрылись маслом. Когда вторые мехи почти опустели, Кронин выплеснул остатки масла на спину зверю. Пока военачальник был занят этим, Люсилер обернулся. На холме он увидел лучников: они выглядывали из своих зеленых убежищ, держа наготове луки. От жаровни с горящими углями поднималась к небу тонкая струйка дыма.
– Хватит! – крикнул Люсилер. – Солдаты уже близко. Нам надо идти.
Кронин спрыгнул с крыши фургона. Люсилер подбежал к своему коню и прыгнул в седло. Мужчина в шляпе приближался к нему, размахивая саблей и выкрикивая проклятия. Следовавший за ним солдат казался совершенно потрясенным. Надвинув на лицо шлем, он неуверенно плелся за щеголем в шляпе, отставая от него на добрых десять шагов. Люсилер вновь ухмыльнулся: им не поспеть к фургонам вовремя. Он протянул руку и помог военачальнику сесть на коня. Кронин бросил сломанный жиктар и с отвращением наблюдал, как раненый григен втаптывает клинок в грязь.
– Остальные уже закончили.
Люсилер смотрел, как Хакан и его товарищи скачут прочь от лагеря. Он дернул поводья и направил коня к холму. Теперь оставалось лишь подать сигнал.
Как только они начали отступление, Кронин приложил ладони рупором ко рту и издал оглушительный крик. На холме лучники положили стрелы наконечниками на горящую жаровню. Люсилер радостно засмеялся. Они найдут Кронину нового коня, а потом присоединятся к остальным на поле боя. Они найдут Блэквуда Гейла и выпотрошат его. Он рассмеялся еще громче – лучники направляли свои пылающие стрелы к небесам.
А потом краем глаза он заметил какое-то яркое мигание. Он обернулся. Это был юноша, почти мальчик, облаченный в мундир талистанского всадника. Но он был не в седле. Он упал на колено и смотрел на них, держа на плече громадное металлическое сопло. Его отверстие дымилось и сверкало, готовое взорваться. Рядом с юношей стоял бочонок, от которого к соплу шла паутина трубок.
Люсилер выругался. На холме лучники натянули тетивы. Солдат с огнеметом задрожал, услышав топот приближающихся воинов. Он нажал на гашетку.
Раздался оглушительный рев. Мир стал оранжевым.
Троск наблюдал, как стрелы взмывают к небесам. Жужжание у него в голове превратилось в тихий звон, но он по-прежнему не соображал, что же, черт возьми, происходит. Гейл позади него кричал нечто непонятное, а этот идиот Лоттс брел за ним, бубня себе что-то под нос. Полковник не знал, что предпринять. Он находился рядом с боевыми фургонами и понимал, что стрелы направлены именно в эти гигантские повозки. Трийские подонки облили фургоны какой-то дрянью, наверняка взрывающейся.
– Лоттс! – крикнул он через плечо. – Быстрее, дурень! Нам надо отвести фургоны в безопасное место!
Рослый арамурец подошел ближе и остановился не менее чем в двадцати шагах от раненого григена. Троск протянул руки к чудовищу.
– Успокойся, идиотина. Мне просто надо, чтобы ты подвинулся.
Если тварь его и услышала, то повиноваться не стала. Григен просто выл от боли и бился на земле, превращая упавшую лошадь в месиво. Троск бросил взгляд вверх. Им оставались считанные секунды.
– Двигайся, будь ты проклят! – крикнул он и тут же попятился от животного, ставшего мишенью для трийских лучников.
Динадин подошел к нему как раз в тот миг, когда вокруг дождем посыпались стрелы. Фургон мгновенно вспыхнул, а его огромные мехи вдруг раздулись. Языки пламени лизнули зад григена и воспламенили масло на его спине. Григен с воем рванул вперед. Троск вскрикнул и споткнулся. Тьма возникла в его поле зрения: григен сделал несколько тяжелых шагов, а потом его передние лапы подкосились, и он рухнул на землю всем своим колоссальным весом. Троск изогнулся, дабы увернуться от падающего чудовища. Он больно ударился о землю лицом и грудью, успев увидеть испуганное лицо Лоттса, а потом у него снова потемнело в глазах, и он почувствовал такую неописуемую боль, что потерял способность дышать.
Григен лежал на ногах полковника, выплевывая сгустки крови, и пытался ползти, вдавливая человека в землю и круша его кости.
– Лоттс! – взвизгнул Троск. Кровь наполнила его живот и выплеснулась изо рта. – Лоттс, помоги мне!
Арамурец не пошевелился. Он просто стоял рядом, скрывая свое лицо за уродливой маской демона, и наблюдал, как полковник тянет к нему руки. Несчастного охватил леденящий душу страх. Он не мог сдвинуться с места!
– Лоттс, идиот, помоги мне! У меня придавлены ноги! Помоги мне, черт подери!
Динадин продолжал стоять неподвижно. Троск выгнул шею и увидел охваченный дымным пламенем фургон. Григен затих. Но теперь пришли в движение мехи кислотоброса: они раздувались, превращаясь в гигантский шар.
– Лоттс, пожалуйста! – По лицу Троска бежали слезы ужаса. Мехи издали странный жуткий вой. – Пожалуйста! – завопил он. – Лоттс, я дам тебе все что хочешь! Все что угодно!
Арамурец шагнул к нему. В сердце полковника затеплилась надежда.
– Ты помнишь девочку? – раздался из-под маски нечеловеческий голос. – Мне нужно только одно, Троск. И это я получаю именно сейчас.
Не сказав больше ни слова, Лоттс повернулся и ушел. Троск снова выгнулся и сквозь пламя увидел раздувшиеся до немыслимых размеров мехи. Из разрыва выбилась струйка желтого пара. Дыра с треском увеличилась, выплюнув облако едких испарений.
Это было последнее, что увидел Троск, прежде чем у него лопнули глаза.
Первым, что увидел Люсилер, было небо. В висках гулко стучало, а небо оказалось невероятно ярким и обжигающим. Лицо горело. Руки тоже горели. Его окликали мужские голоса. Собственное имя донеслось до него откуда-то издалека. А еще он услышал, что зовут Кронина.
Кронин. Где он?
Люсилер с трудом повернулся на бок. Рядом с ним на траве лежал человек с неестественно вывернутыми конечностями. Люсилер прижал руку к щеке и вспомнил удар огнемета, сбросивший его с коня. Лицо болело. Левый рукав синей куртки превратился в лохмотья, белая кожа оказалась опаленной. Боль была невыносимой. Люсилер пополз к лежащему человеку, опираясь на здоровую руку. Раздвинул высокую траву: Кронин лежал в грязи лицом вниз. Волосы военачальника сгорели до скальпа. На спине зиял огромный разрыв, который прошел через одежду и пожрал плоть – из раны торчали белые звенья позвоночника. Кронин не двигался, не дышал.
