Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
Его слова были прерваны внезапным, но вполне понятным происшествием — Рэйварго вдруг резко распахнул дверь машины и высунулся наружу, и спустя секунду его вырвало на растрескавшуюся землю. Его тошнило сильно и долго, и когда он выпрямился, то его лицо было невероятно бледным и всё блестело от пота.
— Думал, убьют, — проговорил он, дрожащей рукой вытирая рот. Октай похлопал его по плечу.
— Ничего, — послышался голос Веглао, — такое бывает. Меня, честно говоря, тоже тянет проблеваться.
Некоторое время все молчали. В машине раздавалось только тихое хрипловатое дыхание и пыхтенье двигателя, который Рэйварго так и не заглушил. Спустя некоторое время он подрагивающей рукой снял автомобиль с ручника и выжал сцепление.
— Пора ехать, — проговорил он.
9
Бензин в баке «Кулана» закончился, когда они были уже в километре от города. К тому времени солнце уже приподнялось над горизонтом, утопив в золотом свете серебристую полоску Лесистых гор, и Донирет стал отлично виден. На горизонте вырисовывались крыши его домов.
Рэйварго успел съехать на обочину, когда мотор машинки фыркнул в последний раз и затих. Юноша выбрался из салона и ласково погладил «Кулан» по горячему капоту. Следом выбрался Октай, потягиваясь и протирая глаза — последние два часа он спал беспокойным сном.
Рэйварго указал на горизонт, на котором вырисовывались уходящие в небо трубы:
— Вот он, этот завод.
Октай поглядел на горизонт из-под руки, потом, протирая глаза, отправился искать укромное местечко в кустах высокой сухой травы, растущей неподалёку от дороги. Рэйварго тем временем вытащил из салона бутылку с тёплой водой и, плеснув немножко себе на пальцы, протёр глаза. Потом он отправился к задней двери, открыл её и заглянул внутрь.
Веглао спала, откинувшись назад. Её рот был чуть-чуть приоткрыт, грудь легко вздымалась и опускалась. Ресницы отбрасывали на скулы звёздчатую тень. Воротник рубашки был расстёгнут, и было видно пятнышко солнечного света, дрожащее в ямке между ключицами. Две или три секунды Рэйварго смотрел на неё, улыбаясь, а потом вытянул вперёд руку и слегка похлопал девушку по плечу.
Веглао встрепенулась и сонно уставилась на него:
— Что? Уже приехали?
— Почти. Бензин кончился, но город уже совсем близко. За десять минут доберёмся. Ты как, выспалась?
— Да, спасибо, — морщась от лёгкой боли в затёкшей за ночь спине, Веглао выбралась из машины. Рэйварго забрал с заднего сиденья их мешки и протянул один из них девушке. Поблагодарив его кивком, Веглао накинула мешочек на спину, и вместе они зашагали к дороге, на которой маячил Октай.
— Чуешь, как они близко? — вскинулся он при виде Веглао.
— И тебя с добрым утром, — отозвалась Веглао. — Не трясись ты так, Октай. Придём в город, там и будем думать, что делать дальше.
Втроём они отправились по дороге. Слева вдоль дороги с равными промежутками были установлены телеграфные столбы, между которыми протянулись чуть провисшие посередине провода. Стояла тишина, только шелестел ветер да далеко-далеко тихонько гудел Воющий камень.
Рэйварго вдруг остановился. Сколько он себя помнил, на этой дороге всегда можно было слышать мерный, раздражающий треск и гуденье, которые издавали провода, но сейчас было совершенно тихо. Он заторопился вперёд, и очень скоро понял, в чём дело: возле одного столба провода были перерезаны, и их концы болтались внизу.
— Вот это да, — присвистнул Октай. — Как им только это удалось? Высоко же!
— И вдобавок должно было током ударить, — добавила Веглао.
— Может, выстрелили, — мрачно пожал плечами Рэйварго. — Ладно, пошли.
Оборотни были так близко, что их запах обжигал Октаю и Веглао ноздри. Рука девочки инстинктивно легла на бедро, но пистолета там не обнаружила. Может, если бы его у неё не выбили этой ночью, она попыталась бы снова подобраться поближе к Кривому Когтю и исправить свою ошибку.
Город на первый взгляд показался Веглао и Октаю клоном Намме — те же узкие, пустые, пыльные улицы, обшарпанные дома в один-два этажа, и тишина. Недоставало разве что трупов на улицах. В это жаркое утро карнизы крыш должны были быть усеяны щебечущими и воркующими птицами, а в пыли возле домов нежиться кошки.
— Знаете, что означает «Донирет»? — спросил Рэйварго, когда они проходили мимо склада боеприпасов, приземистого мрачного здания с глухими кирпичными стенами, окна в котором располагались под самой крышей. — «Дом оружия». Этот город был основан двести лет назад только для того, чтобы производить здесь оружие. Кривой Коготь знал, куда пойти.
— Разве мало других городов с оружейными заводами? — спросила Веглао.
— Немало, просто чаще всего такие заводы находятся в больших городах. Банде оборотней, даже такой большой, как у Когтя, нипочём не захватить за одну ночь Лини или Бейекиль. А Донирет — маленький город, с ним справиться будет легче.
Говоря так, они завернули за угол склада и оказались на маленькой площади, от которой в разные стороны уходили несколько улиц. Здесь уже собралась небольшая толпа, люди напряжённо слушали невысокого человека с бородкой клинышком, который взобрался на ящик возле фонаря и о чём-то взволнованно говорил.
— Кто это? — шёпотом спросил Октай.
— Кто-то из администрации, не помню его фамилию, — тоже шёпотом ответил Рэйварго. — Давайте подойдём поближе.
Они не успели сделать и нескольких шагов — человек на ящике вдруг осёкся и вытаращил на них глаза. Оно и понятно: оборванные, растрёпанные, с пятнами крови на одежде, они представляли собой запоминающееся зрелище.
Вслед за оратором начали оборачиваться и собравшиеся вокруг него граждане. Недоумение на их лицах сменялось изумлением и неподдельным испугом. Какая-то девушка что-то прошептала на ухо своей подруге, та встревоженно кивнула. Крепкий мужчина в синем комбинезоне рабочего медленно перевёл взгляд с ножа на поясе Октая на приклад обреза, виднеющийся за плечом Рэйварго, и глаза его при этом сощурились. Веглао подумала, что их не ждёт ничего хорошего. Зря они попались на глаза этим людям, ох зря. Надо было сразу идти в администрацию — хотя наверняка их бы туда не пустили. Она внутренне подобралась, готовясь сорваться с места и убежать.
Жители города несколько секунд обалдело таращились на пришельцев и перешёптывались, а потом кто-то присвистнул:
