Алексей Клименко - Гроб для мертвого колдуна
Не знаю, насколько у меня получилось передать возникшие при встрече с этим ярким представителем энбэ ощущения, но как говориться, не стреляйте в пианиста, он играет как может. Так что чем богаты…
Кстати, первое впечатление о том, что плащ полностью закутывал фигуру Ямы тоже было ошибочным. Губитель просто накинул его поверх такого же красного костюма, застегнув на шее массивной черной заколкой. От нервного потрясения я даже вспомнил как подобное украшение называется.
Аграф… что по сути та же заколка, но на французский лад. Вспомнив о Франции, озадачился неожиданной мыслью о том, что на языке Дартаньяна и многочисленных Людовиков, может быть уже давно никто и не говорит.
— Не будет ли со стороны ничтожного повелителя подземного царства чрезмерной наглостью, если он отвлечет высокородного мужа от его тяжких дум? — не меняя позы, спокойно поинтересовался Яма, — О, не беспокойся, это не займет много времени… потому что если в течении минуты, ты не сможешь доказать, что в живом виде принесешь больше пользы, чем в мертвом, то в этом мире станет на одного наглого колдунишку меньше. Время пошло!
Я задумался. Вопрос, видел он как я останавливаю броневик или не видел, не стоит. Разумеется, видел… но может не все так плохо и еще остается возможность прикинуться шлангом,
— Ка-хр-р! — трубно крикнул во весь голос, демонстрируя подозрительному богу, что я знать ничего не знаю, а типа просто орешки тут собираю.
На этот раз Яма соизволил обратить на меня свой взгляд… добрый — добрый, такой добрый, что спина Дзинко моментально покрылась холодным потом,
— Решил покривляться? Ну-ну, время идет. Осталось полминуты. Кстати, тех двоих, что спрятались за алтарем, я тоже заберу. Раз уж они решили устроить самопожертвование в мою честь…
Черт, и этот туда же! Им что, пугать меня больше нечем?
— А вот этого не надо, — устало заметил я, — вошли они туда по моему приказу, со мной и разбирайся… тесь, — потом немного подумал и добавил, — Яма-сама.
Губитель задумчиво почесал подбородок,
— Ну ты и наглец! Мало того, что прикрылся моим именем, так еще и условия пытаешься ставить… бессмертным себя почувствовал?
— Да нет, особым бессмертием не страдаю, скорее уж наоборот… просто немного неадекватно реагирую, когда моим детям угрожают. Так что прости, но отвечать за свои поступки я предпочитаю самостоятельно. Без привлечения к этому делу кого-то со стороны.
При упоминании детей, синекожий поморщился, но тут я действовал почти наверняка. Яма славится своей прямотой и в попытках действовать опосредовано, замечен вроде бы не был. Что не делает его менее опасным. В разговоре с этим представителем Девятки главное не перегнуть палку, а то прямой то он прямой, но и Губителем его назвали не просто так.
Не знаю, как с подземным царством, унаследовал он его от прототипа или нет, но остальные привычки весьма и весьма схожи. А ведь в индуизме самое смертоносное божество отнюдь не Шива, и даже не женская его ипостась Кали-Дурга, а вот этот нехорошо улыбающийся субъект. Хотя того Яму понять можно, для него убить означало отправить в свои чертоги, и там уже разбираться, виноват человек или нет… а вот чем руководствуется этот, для меня загадка. Сомневаюсь, что он в действительности правит мертвыми, потому что за те пятьсот лет, что я отсутствовал на этом свете, ни в каких царствах, чистилищах и им подобных организациях побывать не довелось. Так что, как говорится, делайте правильные выводы.
— Наглый и хитрый, — сделал новый вывод Антака-Губитель, — спрятался за птицей и пытается усовестить бога… Думаешь не найду, где ты находишься на самом деле? — красный оскалился, продемонстрировал превосходный зубной аппарат с непропорционально длинными для человека клыками…
— Не знаю, — честно признался я, — может найдешь, а может и нет, но если позволишь беспрепятственно забрать мальчика с воспитателем, скрываться от тебя не собираюсь. Готов даже адрес назвать… ну или сам скажи куда прийти.
— Наглый, хитрый и смелый… или твоя смелость, следствие беспримерной наглости? — похоже энбэ решил позабавиться, помотав мне нервы, — захотел Яму в гости пригласить и остаться после этого в живых? Самонадеянно!
— Можно и в гости, если не побрезгуешь, — спокойно кивнул Корвин массивным клювом, — буду рад отблагодарить за помощь.
— Забавный ты человек, колдун. Понятно, что отблагодаришь, куда денешься… как говоришь тебя зовут?
— В айди Кола де Зорро значится, или для богов родовое важнее?
Яма скривился, — можешь не утруждаться, твоим лисьим духом уже все окрестности провоняли. Да и по длинному языку без костей, понятно чья кровь.
Я демонстративно раскрыл здоровое крыло и сунул клюв по самые ноздри в маховые перья,
— Лисий дух? У птицы?
— Фигляр, — припечатал Антака, — я про чакру говорю! Ты бы фонил ею поменьше, а то ведь не только добренький бог смерти может на огонек заглянуть, а кто-нибудь со скверным чувством юмора…
— Знать бы как, — вздохнул я, — может научишь? Типа посидим за бутылочкой, поговорим о том, о сем, заодно и расскажешь, как ауру приглушить, ну и еще чего-нибудь… по мелочам.
— Сам разберешься! — в голосе бога звякнул металл, и я понял, что немного переборщил с панибратством, — а я могу научить только одному. Искусству правильно умирать!
Все, мне некогда болтать, но запомни, за тобой должок! — Петлерукий исчез. Был и не стало. Ни звука, ни спецэффектов. Словно неведомый режиссер вырезал следующий кадр с его изображением… а может так и работает божественный телепорт. Путем отрицания… и чего только не взбредет в голову на нервной почве. Сам иногда удивляюсь.
Дзинко вытер со лба пот и повалился на диван,
— По краю, блин, по самому краешку прошел! Еще немного и амба, — прохрипел я пересохшим горлом и догадливая тайка сразу же сунула в руки кружку с горячим какао… как мало оказывается надо человеку для счастья! (ковыляющий по парковой дорожке замученный Корвин тяжко вздохнул, но что тут поделаешь, мир не идеален. Если ноги в тепле, то далеко не факт, что руки в этот момент не мерзнут).
Застучала по асфальту дробь легких шагов и раздался ликующий вопль Адама,
— Здесь он! Ура, я его нашел! — бедный, бедный, бедный птиц. Он был безжалостно схвачен цепкими детскими ручонками, затискан, взъерошен и даже в порыве чувств поцелован в клюв,
— Осторожно, крыло, — но куда там, мое неосторожное высказывание повлекло за собой просто бурю восторга,
— Я же говорил, что он говорящий! А вы, показалось-показалось!
