Юлия Фирсанова - Отдыхать, так по-божески!
— Прошу прощения за то, что вступила в поток вашей беседы без дозволения, о Дивный, но не согласитесь ли вы составить мне пару на этот танец? — изысканно вежливо, в лучших традициях эльфов спросила принцесса, приседая в легком реверансе перед Эльрондом.
Эльф вздрогнул, обернувшись к вампирше, но, кажется, собрав в кулак все свое мужество, любезно ответил, отвешивая ответный поклон:
— Желание леди — закон для рыцаря.
Парочка удалилась, а Элегор, мысленно обтерев со лба пот, поспешно ринулся к ближайшей красотке, пока Дивный вдруг не передумал и не решил вернуться. "Все-таки и от Элии иногда бывает польза!" — рассудил с некоторым оттенком благодарности герцог, ведя в танце грудастую кудрявую шатенку в костюме целительницы.
— Зачем ты вмешалась, дорогая? — капризно, как ребенок, у которого отняли леденец, поинтересовался принц Энтиор. — Он почти уже сдался!
— Прости, милый, но мне показалось, что ты слишком сильно нажал на Элегора. Еще минут пять — и он бы просто дал деру, спасая свою честь от назойливых приставаний некоего сексуально озабоченного эльфа, — беспечно ответила Элия. — Так что, можешь считать, что я спасла твой проект.
— Ты полагаешь, что мальчик еще не готов? — опечалился вампир.
— Если вокруг полно женщин, он никогда не скинется на мужчину, молод еще, — откровенно ответила богиня.
Эльф разочарованно вздохнул. Но через пару секунд уже вновь лучезарно улыбнулся и сказал:
— Прискорбно. Что ж, в следующий раз попробуем по-другому. И для этого еще может пригодиться моя неразгаданная личина.
— Ты никогда не отступаешь, — усмехнулась богиня. — Но почему этот мальчик? Ты ведь его терпеть не можешь, милый?
— Он меня бесит, нахальный, самоуверенный мальчишка, — фыркнул Энтиор. — Но ведь одно другому не помеха.
— Да, мы часто желаем получить именно то, что нас бесит, своей недостижимостью в том числе, — философски согласилась принцесса, метнув короткий взгляд на лорда Морта. Разговор сам собой прекратился, и боги целиком отдались танцу. Грациозный, гибкий брат прекрасно чувствовал музыку и партнершу. Каждое движение его великолепного тела было безупречно небрежно, полно совершенной элегантности. Но сейчас, скользя под музыку, богиня думала не о танце, она разрабатывала подробный план атаки, на который ее натолкнула беседа с братом.
Как только танец завершился, богиня поняла, что уже приняла новое решение. Почему-то вдруг все стало так просто и ясно. Элия улыбнулась и направилась к кузену Смерть. Нрэн напряженно следил за неумолимо приближающейся женщиной с таким видом, как будто смертью вдруг стала она, и смертью неминуемой. Воин и сам не знал, чего ждать от Элии: гневного скандала и обличительных речей, предложения потанцевать или насмешки, но опасался всего этого разом. Он так и не собрался с духом для решительного разговора, оттягивая его час за часом.
— Не хочешь потанцевать, дорогой? — многозначительно промурлыкала богиня, ласково погладив кузена по плечу.
— Нет, не хочу, — соврал Нрэн, медленно отступая к колонне и прижимаясь к ней, как к своему последнему убежищу.
— Не хочешь вообще, или не хочешь со мной… танцевать? — нахмурилась Элия, требовательно забарабанив пальцами по груди кузена, в голосе ее проскользнули сердитые нотки.
— Не мучай меня, — вырвалась из самых глубин души бога заветная мольба. Он не знал, куда девать глаза, чтобы только не видеть перед собой соблазнительного тела принцессы. Принц сжал в кулаки руки, чтобы они, упаси Творец, не коснулись Элии. А кузина все искушала его своим голосом, улыбкой, запахом, должно быть, проверяла, способен ли он владеть собой или совсем превратился в одержимого безумца, от которого лучше держаться подальше. Самому принцу казалось, что именно так дело и обстоит. Еще несколько секунд, и все запреты перестанут существовать.
— Мучить тебя, дурак? Никто не способен делать это лучше, чем ты сам! Упрямый, твердолобый солдафон! — промурлыкала богиня.
Нрэн молчал. Элия окружила себя и кузена завесой безмолвия и предъявила ультиматум:
— Хорошо, я оставлю тебя в покое навсегда, если ты ответишь на два моих вопроса "Нет", но ответишь честно. — Именем Сил Любви, ответствуй, ты желаешь меня?
Богиня потребовала ответа именем своей сути, и солгать ей было невозможно.
— Безумно, — выдохнул Нрэн, с бесконечным ужасом сознавая, что говорит запретные слова вслух.
— Ты любишь меня?
— Больше жизни, — вновь признался воитель, мучительно силясь замолчать, но слова, жегшие его душу, вылетали изо рта помимо воли.
— Ни у кого я еще не вырывала признания силой, — вздохнула с легкой грустью принцесса. — Можешь гордиться, дорогой, ты — первый.
— Но мы не должны… — обретя способность говорить не то, что чувствует, а то, что считает нужным, начал воитель.
— Почему? — уперев руки в бока, пошла в атаку принцесса. — Ты уже женат или дал клятву верности даме сердца?
— Нет, — испуганно выпалил Нрэн.
— Дал обет воздержания, за нарушение которого по какому-нибудь твоему дурацкому кодексу воителя полагается смерть?
— Нет, — помотал головой кузен, напрочь забыв, что речь шла об ответах всего на два вопроса и теперь уже ничто не толкает его к откровенности.
— Нет? Тогда почему ты избегаешь меня? А теперь лепечешь "мы не должны"? — яростно рыкнула Элия. Любая, даже самая интересная забава рано или поздно наскучивает. И сейчас богиня чувствовала, что устала от неприступной стойкости кузена.
— Ты делаешь меня слабым, — признался Нрэн откровенно, словно сам хлебнул изрядную дозу фиоля.
— Ах, вот оно что! — горячечно воскликнула принцесса, топнув ножкой. — Я заставляю что-то чувствовать совершеннейшую машину для убийств, и у нее возникают неполадки в механизме! Но нельзя же жить в абсолютном бесстрастии, драгоценный мой! Ты бог, а не Жнец, и сутью твоей тебе назначены сильные чувства.
— Ты заставляешь меня страдать, причиняешь боль, — выпалил прямо, как на исповеди, принц, чувствуя неожиданное облегчение оттого, что мог сказать это вслух.
— Любовь — это и страдания и радость, но если первую чашу ты испил сполна, то от второй отказываешься с поразительным упорством. Ты упрямый осел, Нрэн. Боль твоя не исчезнет никогда, а наслаждение ты отталкиваешь сам. Где же здесь твоя хваленая логика, воитель? — усилила моральное давление красавица.
— Разве я могу быть логичен, когда дело касается тебя? Любовь не знает логики, — мрачно улыбнулся принц, сдаваясь без боя, и подумал: "Что ж, если Элия хотела выбить из меня признание, она его получила, теперь может издеваться, сколько ей заблагорассудится, пусть смеется над солдафоном, осмелившимся полюбить Богиню Любви".
