Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира
Толстых людей в Риме было немного. Если толстый, то олигарх, сенатор, или патриций. Практически все патриции были скотоводами и скот, коровы, овцы и лошади были источниками их богатства. Земледелием занимались низшие слои.
Мне нужно было постоянно находиться в районе того места, где я появился в Риме. Поэтому я сделал друзьям следующее предложение:
— Я намерен стать патрицием и вас сделать почетными гражданами Рима. Сначала мы купим с вами атриум, где будем жить отдельно от всех, а потом мы построим или купим загородную виллу у городской черты, которая будет основным источником нашего дохода. Мы организуем сеть быстрого питания, будем точить ножи и мечи в Риме, а также организуем сеть бытовых услуг, которая нас озолотит.
Мои друзья сидели и не понимали, что же я хочу.
— Давайте сначала купим атриум, а потом вы поймете мои мысли, — сказал я.
Возможно, что и мои читатели не совсем ясно представляют, какой атриум хочу купить я. Перевожу это на русский язык.
Атриум — это римский отдельный дом. Фасадная часть дома глухая, в ней есть только входная дверь. Название происходит от названия крыши — атриума. Это общая крыша с квадратным проемом, комплювием, в средине. Скат крыши в сторону проема, чтобы туда стекала дождевая вода. Прямо под проемом, комплювием, всегда устраивается бассейн для сбора воды. Бассейн называется имплювий.
Таким образом, жилые и хозяйственные помещения располагаются по периметру дома, а в центре небольшой дворик с бассейном.
Получается замкнутый жизненно-хозяйственный комплекс, в котором жили и живут поколения людей, сменяя друг друга.
Собственно говоря, и у нас тоже многие граждане желали бы жить в таком же атриуме, быть на земле и спрятанными от глаз любопытных людей.
Глава 21
Так вот, я сказал своим друзьям, что намерен стать патрицием, а их сделать почетными гражданами Рима. И сначала мы должны купить атриум, а потом построим или купим загородную виллу у городской черты, которая будет основным источником нашего дохода. Мы организуем сеть быстрого питания, будем точить ножи и мечи в Риме, а также организуем сеть бытовых услуг, которая нас озолотит.
Мои друзья сидели и не понимали, чего же я хочу. Рассказывать что-то конкретное в инсуле, это все равно, что выйти на площадь и всенародно объявить, что вы задумали переспать с дочерью разносчика воды в вашем квартале.
— Сначала мы покупаем атриум, а потом вам все станет ясно, — сказал я, и мы начали думать, где продается хороший по качеству и размеру дом.
Дом мы купили быстро и так же быстро оформили права владения на него на Птолемея-Толика, так как я не собирался оставаться здесь на всю жизнь и надеялся, все-таки, вернуться в свою жизнь.
Одновременно, я заставил Петрония вступить в гильдии ремесленников, торговцев и поваров.
— А зачем в гильдию поваров? — взмолился Петроний.
— Потом узнаешь, — сказал я.
Пока мы ходили по канцеляриям и давали на лапу чиновникам, чтобы обеспечить быстрое прохождение наших документов, Толик, как домовладелец, занимался обустройством атриума.
Мне был выделен таблинум — то есть комната хозяина, где была деревянная лежанка, маленький столик, табурет и масляная лампа.
По моему заказу принесли откованный мангал и десяток прутов-шампуров. Котел мы купили на базаре. Толик купил баранину, муки, оливкового масла, овощей, кувшин хорошего вина.
Я не буду рассказывать, как надо делать шашлык. Кто не умеет его делать, пусть завидует тем, кто умеет его делать. Мясо для шашлыка я замариновал в вине. Пока мариновалось мясо, Петроний мелко рубил оставшееся мясо на разделочной доске во дворике около имплювия.
Я разжег дрова в мангале и стал замешивать тесто для пирожков. Толик разводил огонь в очаге.
Конечно, для жареных в масле пирожков нужно дрожжевое тесто, но вполне подойдет и простое. Я налепил пирожков с мясом и овощами, потом обязательно сделаю с луком и рублеными яйцами, с грибами, с капустой, с морковью. Но это потом.
Петроний и Толик с удивлением наблюдали за мной, когда я доставал из тазика куски мяса, нанизывал их на шампуры и укладывал на мангал над огнем.
Запах жареного шашлыка сначала возбудил собак в соседних атриумах, а затем люди стали останавливаться неподалеку от нашей двери и шепотом переговариваться, обмениваясь мнениями о том, от чего может быть такой запах.
Я сам с удовольствием ел шашлык, запивая его вином, а вы бы посмотрели на Толика и Петрония. Счастливее их, мне кажется, не было никого в этом свете.
Толик выскочил с шампуром на улицу и постучал в соседний атриум, угостив хозяина. Это было сделано специально, чтобы дать информацию о нашем новом продукте, потому что хозяин был человеком, у которого язык не мог лежать неподвижно во рту. Это и плохо, и хорошо одновременно.
Вся соседская семья отведала шашлык и уже вся округа знала о неведомых деликатесах, которые готовят в нашем атриуме.
Пока мои друзья доедали шашлык, я уже приступил к жарке пирожков в кипящем оливковом масле, прикидывая размеры вилки, которую нужно заказать у кузнеца, чтобы было легче доставать пирожки из масла. Пока же мне пришлось сделать две длинные палочки и по-китайски переворачивать пирожки и так же доставать их из масла.
Пирожки тоже были выше всяких похвал. Мне это было приятно. Я про себя удовлетворенно говорил, как бывало, говорил про себя Пушкин: «Ай да Северцев! Ай да сукин сын!». Кто может что-то сказать о тебе хорошее, если ты сам не можешь сказать что-то хорошее о себе.
Смотрите, какие философские истины я стал изрекать на полный желудок, хотя, как мне кажется, кто-то эту истину высказали еще до меня, но, если принимать во внимание время, в котором я нахожусь, а это примерно год шестьдесят пятый или шестьдесят шестой от Рождества Христова, то мое авторство прутковского изречения бесспорно.
Толик с Петронием ели румяные пирожки и ничего не говорили. Я сам съел пару штук и оценил их как очень вкусные. Никогда раньше не страдал кулинарными талантами, но жизнь заставит вспомнить все, если ты действительно захочешь выжить или занять более высокое положение в том обществе, в котором ты оказался.
— Брут, тебе нужно менять имя, — глубокомысленно произнес Толик, — сейчас никто не поверит, что был брутом. То, что ты делал, похоже на волшебство. У нас тоже жарят мясо на углях, но если бы ты видел это мясо. Его не сравнишь с твоими жареными палочками. А тесто с мясом? Когда я стану патрицием, я буду сидеть в самом удобном седалище и есть только то, что приготовил ты.
Чтобы вам было понятно, в чем смысл сказанного им, скажу, что брут — это глупец, типа как Иван-дурак. Да-да, тот самый Марк Юний Брут, который первым вонзил свой нож в грудь Гая Юлия Цезаря. Глупец Марк из рода Юниев поразил цезаря (если читать по-другому — кайзера) Гая из рода Юлиев. Всех женщин в роду Юлиев звали Юлиями, в роду Юниев — Юниями и их никто не помнит, но все помнят Юлия Цезаря как величайшего из римлян и Юния Брута его убийцу, Юния-дурачка. Кто-то строит Рим, а кто-то его уничтожает.
