Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – эрцгерцог
Целую минуту он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, наконец грудь расширилась, жадно хватая воздух.
— Это… — просипел он, — что… за такое вино?
— Понравилось? — спросил я.
Он ответил хрипло:
— Да ему цены нет!.. Все внутри продрало, будто матерого ежа проглотил. Это что ж, тебя здесь так уважают?
— Да, — ответил я. — Только вино подают тайком, чтоб другие не просили. Сам знаешь, хорошего на всех никогда не хватает.
Он подумал, кивнул, дверь с громким скрипом распахнулась, на пороге появились рослые и крепкие мужики. Он снова оглянулся, я поинтересовался:
— Тебя ищут?
Не отвечая, он помахал им и смотрел, как те медленно спускаются в зал, плечами поводят угрожающе, каждое движение исполнено угрозы и напоминания, чтоб убирались с дороги.
Я налил из кувшина в свою чашу, а остатки вылил в большую кружку хлипкого мужика за соседним столом. Тот опешил от такой щедрости, а я уже сосредоточился, ловил вкус и аромат рома, чувствовал, как медленно тяжелеет в моей руке кувшин.
Трое силачей подошли к нашему столу. Я дружелюбно помахал рукой.
— Ребята, хотите драться?.. Я тоже. Любой спор мордобоем красен. Гостей встречают по одежке, а провожают — по морде! Только сперва выпьем. А то как-то скучно живем.
Чернобородый посмотрел на меня, на них, кивнул.
— Да, — сказал он важно, — возьмите вон ту лавку.
— И захватите кружки, — крикнул я. — Мы с вашим приятелем угостим вином, которое пьем сами… а вы даже не нюхали.
Один из прибывших, огромный детина с меня ростом, настоящий гигант, принес лавку и опустил по ту сторону стола. Другой принес кружки.
— Ну?
Я кивнул чернобородому, тот злорадно улыбнулся и начал наливать им этого особого винца. На меня покосился с недоумением, кувшин показался почему-то тяжеловат для полупустого.
— Хорошее вино, — приговаривал он, — вам понравится…
На этот раз мы оба с одинаковым интересом, довольно злорадным, наблюдали, как троица разом, словно близняшки, припала к кружкам. Только гиганту удалось выпить до конца, при его размерах не сразу дошло ощущение огня в глотке, пищеводе и желудке, а его двое друзей задохнулись после первых же глотков.
Я смотрел невозмутимо, чернобородый ехидно улыбался.
— Понравилось? — спросил он приятелей. — Мне тоже… Есть же люди, что пьют такое вино…
Голос его еще звучит, как прежде, но я уже ощутил приближение того блаженного состояния, когда язык начнет заплетаться, а рожа расплывется в довольной и бессмысленной улыбке. Его дружки смотрели на него вытаращенными глазами, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть, будто каждый получил копытом под дых. Наконец один с трудом выдохнул, но вместо того, чтобы сказать что-то или хотя бы выругаться, схватил кружку обеими руками и сделал еще глоток, но уже осторожно, чуть ли не лизнул.
Чернобородый тихонько, но довольно ржал, однако на всякий случай наполнил себе чашу доверху, вдруг да не хватит. В кувшине осталось не меньше половины, но я на всякий случай добавил еще, пока на меня не обращают внимания, и я могу сосредоточиться.
Гигант тупо прислушивался к своим ощущениям, на меня смотрел с уважением, а чернобородый спросил у меня:
— Налить ему еще?
— Давай, — разрешил я. — Пить следует умеренно. Две кружки вина вполне достаточно. Потом, конечно, можно еще.
Он спросил с недоумением:
— Это как?
— Выпив всего кружку, — пояснил я, — я становлюсь другим человеком! Понял?
— Ну…
— Так вот тому другому тоже надо налить!
Он врубился наконец, захохотал, троица прибывших тоже заржала с превеликим удовольствием. Я подумал, что мне с моим запасом шуточек и приколов в этом мире цены просто нет.
Когда чернобородый снова наполнял всем чаши, дважды едва не промахивался. Один из группы завел веселую песню, его дружки подхватили. Довольные и веселые, про драку уже забыли, в самом деле нравится мне этот простой мир, где все простые и понятные, даже короли.
В центр зала, подсвеченная пламенем камина, вышла танцевать легко одетая женщина, похожая на огненную саламандру. По ее телу зазмеились синие молнии, ноги переступают легко, а гибкие руки пошли исполнять над головой свой особый танец, манящий, эротичный и женственно мягкий.
Воздерживайтесь от вина, женщин и песен, вспомнил я старый совет. Преимущественно от песен. Хотя можно в исключительных случаях порадовать себя и песнями. Как вот эти…
Я поднялся, тяжело вздохнул.
— Погулял и хватит, пора на работу. Спасибо за веселую компанию… Бобик, кончай дрыхнуть! А то оставлю тебя здесь.
Гуляки замерли, когда Бобик выбрался, расталкивая их и едва не опрокинув стол, огромный и недовольный, не дали поспать после сытного обеда.
Чернобородый крикнул мне вдогонку:
— Приходи почаще, приятель!.. Как тебя зовут?
— Ричард Длинные Руки, — ответил я небрежно. — Маркграф Гандерсгейма.
Глава 9
Адский Пес на этот раз не оглядывался, стелется над землей, как стремительный стриж. Расстояние между ним и нами постепенно увеличивается, арбогастр начал хрипеть, глаза налились огнем, разогрелся так, что пот моментально высыхает, а я обжигаю ладони о его кожу.
Конные караулы Норберта увидел задолго до того, как показались шатры лагеря, их такое множество, словно все королевство Сен-Мари двинулось на покорение Гандерсгейма. Зеленая долина расцвечена красными, желтыми, голубыми, оранжевыми, синими горбиками шатров, все чистых красок, еще не научились или не любят смешивать в разные полутона здесь краски, как и люди — чистые и без всяких примесей.
Пес пронесся по прямой, пугая народ, а когда мы с арбогастром добрались до шатра графа Ришара, Адский Пес уже лежал у входа и, часто дыша с высунутым языком, смотрел на нас насмешливо и с чувством полнейшего превосходства.
Гонцы сразу разбежались в стороны с новостями. Я едва вошел в шатер, как по ту сторону тонкой шелковой стенки протопали быстрые шаги, полог откинулся, заглянул оруженосец.
— Ваша светлость?
Я кивнул.
— Кто?
— Его светлость граф Ришар.
— Зови, это же его шатер.
Граф Ришар вошел быстрыми шагами, на лице волнение, седые волосы раздуваются, словно ветер преследует его и в шатре.
— Как же вы быстро! — воскликнул он. — Просто невероятно!.. Кстати, для вас уже поставили шатер.
— Намек понял, — сказал я, — гоните в шею.
Он нервно хохотнул.
— Все шутите, а нас тут колотит нелегкая. Говорите же, как там? Почему там быстро?
— Старался, — ответил я скромно.
