Алла Касперович - Посланница ветра
- Благодарить меня пока рано. А зовут меня Кира. Я помощница гадалки по имени Кассиопея. Поэтому я к тебе сразу на "ты" и обратилась. Мы всегда так разговариваем с клиентами...
- Да-да, - перебила меня Гелата, впервые улыбнувшись. - Я о ней от соседки слышала. Она ей очень помогла.
Ну что ж. Это очень и очень приятно.
- Хозяйка меня сюда и отправила. И госпожа просила также узнать, что произошло с твоими дочерями.
Женщина повертела в руках чашечку, будто что-то в ней высматривая. Ее глаза снова потухли. Я терпеливо ждала.
- Мы переехали в Зевск пятнадцать лет назад после того, как скончался мой супруг. Моим девочкам здесь нравилось, - женщина сглотнула. - Особенно Джуне... Мы вели тихую, спокойную жизнь. Врагов у нас не было, и мы ничего плохого не ожидали. Поэтому для нас стало настоящим шоком, когда Джуна вдруг слегла. Раньше моя девочка никогда не болела... А через несколько дней ее не стало.
Гелата не плакала. Она спокойно рассказывала, изредка прерываясь, чтобы сделать глоток чая. Похоже, плакать она больше не могла. У нее больше не осталось слез.
- Когда именно это произошло?
- Три месяца назад.
- Гелата, может быть, ты помнишь, что произошло перед тем, как заболела Джуна?
Женщина задумалась, а я в это время стащила еще одно печеньице. И еще одно. И еще. Объедение!
- Да вроде бы ничего необычного. Все было как всегда. Вечером Джуна и Эна занимались рукоделием. А утром моя девочка не смогла встать с постели.
- А как это было с Эной?
- Если подумать... - моя клиентка замолчала, вспоминая. - То все было точно так же. Эна закончила вышивку, легла спать, а утром... Сегодня как раз третий день, как она слегла.
Погодите-ка, что-то слишком много совпадений. Я еще не навещала родственников остальных девушек, но у этих троих, включая сестру Шеллы, было кое-что общее.
- Гелата, а каким рукоделием занималась Джуна перед тем, как заболела?
- Вышиванием.
- И Эна тоже?
- Д-да, - кивнула женщина. - А к чему В... ты клонишь?
Я задумчиво почесала подбородок.
- Может, и ни к чему, но проверить все же стоит. Где их вышивка?
Хозяйка дома заозиралась по сторонам, потом поднялась на ноги, чудом, а точнее моими стараниями, не разбив очередную чашку. Она подошла к стенному шкафу и начала выбрасывать оттуда все подряд. Потому, что Гелата уже в десятый раз перебирала разбросанные по полу вещи, я заключила, что ее поиски не увенчались успехом.
- А ты, случайно, не могла положить вышивку в другое место?
- Нет... Мои девочки всегда складывали свое рукоделие сюда.
- И все же...
- Нет!
Ладно. Как всегда придется все делать самой. Я плотно закрыла глаза и представила себя маленькой бабочкой. Своими светящимися крылышками... Но я тут же была вынуждена прекратить свой ритуал, потому что перед бабочкой появилась манящая губительная свеча. Кто-то очень старался не дать мне узнать, что же здесь все-таки происходит. Кто бы это ни был, но он определенно рыл себе могилу, и на три четверти она уже была выкопана, гробик сколочен и цветочки выбраны.
Тут я заметила, что женщина пристально всматривается в мое лицо.
- Гелата?
Я застала ее врасплох, и ее щеки от смущения порозовели.
- Прости, Кира, просто ты мне напомнила одну старую знакомую.
Любопытно.
- И кого же?
- Мою бывшую хозяйку. До замужества я была горничной в одном знатном доме.
Я вся подалась вперед, жадно ловя каждое ее слово.
- Гелата, расскажи мне про нее, - умоляюще глядя на нее попросила я.
Женщина удивленно на меня посмотрела, но продолжила. А я вся превратилась в слух.
- Многое уже стерлось из моей памяти...
- Пожалуйста!
- Хорошо. - Гелата снова села на диванчик. - Юная госпожа была очень красива и добра. Вокруг нее так и вились женихи, но она им всем отказывала. Пока не появился тот, кому она отдала свое сердце, а заодно и немалое приданое, - женщина машинально поднесла к губам пустую чашку, но ничего там не обнаружив, поставила обратно на стол. - Муж увез ее в свое поместье. Говорили, что она была безумно счастлива. Юную госпожу, на которую ты так похожа, я больше никогда не видела. Слышала только, что она умерла в родах. Что стало с ребенком, я не знаю.
Зато знала я.
ГЛАВА 6
Гелата ошиблась только в одном: моя мать отнюдь не была счастлива. Быть может, только в самом начале, когда она была еще под впечатлением от галантных манер и аристократичности своего жениха. Он был высок, хорошо сложен и невероятно богат. Последнее обстоятельство больше радовало моего деда, нежели его дочь. Моя мама была еще очень юна, ей едва исполнилось шестнадцать, и она отчаянно влюбилась в зрелого уверенного в себе мужчину. Поэтому ни секунды не сомневалась в ответе, когда мой отец сделал ей предложение.
Однако сразу же после свадьбы она поняла, что совершила роковую ошибку. Муж не только не любил ее, но и вовсе считал кем-то вроде племенной кобылы, которая была ему нужна только для того, чтобы произвести на свет наследника мужского пола. И никак иначе. Отец держался с ней холодно и подчеркнуто вежливо, и это было невыносимо для девушки, выросшей в атмосфере любви и заботы.
Положение моей матери немного улучшилось, когда она забеременела. К тому же все вокруг не переставая твердили, что это непременно будет мальчик. Такие прогнозы делались по форме живота моей матери, по тому, на каком боку она спит, какое ухо чешет, сколько раз чихнет и т.д. и т.п. Но к великому несчастью моего отца, прогнозы не оправдались, и родилась я. Это в который раз доказало, что не стоит слепо верить народным приметам, какими бы надежными они ни казались. Отец даже не взглянул на своего новорожденного ребенка, и меня сразу же передали кормилице. А у моей матери открылось кровотечение, которое не смогли остановить.
Отец недолго горевал, если горевал вообще, и уже через месяц после смерти первой супруги женился повторно. Обо мне же он решил и вовсе не вспоминать, полностью отдав меня на воспитание моей кормилице. Ее собственный ребенок родился мертвым, и всю свою любовь она и ее муж отдавали мне. Так что на тяжелое детство я жаловаться не могу.
Кроме того, новая жена моего отца родила ему долгожданного наследника, чему, надо сказать, я была несказанно рада, ведь теперь за моей жизнью никто, кроме семьи кормилицы не следил, и я могла делать все, что мне заблагорассудится. В пределах разумного, конечно. Меня никто не заставлял носить юбки и играть в куклы. Я целые дни проводила с местной ребятней, лазя по деревьям, стреляя из рогатки и лука, удя рыбу, собирая ягоды и грибы, и делая набеги на клубнику из соседних огородов. Моего же младшего брата холили и лелеяли. Он очень быстро рос, причем в основном вширь. Мальчик родился с отменным аппетитом, а в доме ему вообще ничего не запрещали.
