Наталья Столярова - Дмитрий Русский
— Это я знаю. Догадался. Но всё равно страшно. Одному.
— Теперь ты не один.
Ваня серьёзно посмотрел на него:
— Митяй, помоги. Я знаю, ты можешь…
— Чем? Как?
— Понимаешь, я здесь чужой. Всегда и везде…
— Тогда начнём с самого начала. Что ты помнишь?
— Наверное, я никогда не был маленьким. Ну, как остальные дети. Я знаю всё и обо всём.
— В смысле? Как можно знать всё?
— Сам не понимаю. Знаю все языки. Мировую историю. Всё, что в науке сделано. Музыку могу писать. И стихи.
— Не может такого быть.
— Я тоже думаю — не может. Мне плохо… от этого.
— Ты хочешь быть… как все?
— Больше всего хочу! Но не могу, не умею… Я стараюсь.
— Ты учился в какой-то особой школе?
— Это не школа. Я там был подопытным кроликом. Тогда ещё не умел…маскироваться.
— А сейчас умеешь?
— Учусь. Вроде бы получается. Но всё-таки боюсь…
— Боишься?
— Что узнают, какой я на самом деле. Что я — не как все.
— А чего ты хочешь?
— Чтобы ты помог. Может быть, я из другого мира? Я догадался, ты — проводник. Или что-то вроде того… Пожалуйста, найди мой дом.
— Я…попробую. Ты потерпи. Ладно?
Ваня вскинул на него глаза. В первый раз Митяй увидел их такими — распахнутыми. И вспомнил слова психолога Веры: «Уроды? Хотя в некотором роде… да».
И почему его сюда занесло? Что же это творится? Ни дня без сюрпризов. Будто попал в Страну Чудес, где всё идет по своим законам и по какому-то, бог весть, кем определенному сценарию.
Митяй похлопал Ваню по плечу:
— Ничего, прорвёмся. Ты ведь теперь не один. Ложись, давай, спать. Поздно уже. А ты сейчас… не боишься?
Ваня улыбнулся:
— Нет. Не боюсь. Потому что понял причину: мне сделан запрос, и я должен дать информацию. Просто форма странная, необычная. Но бывает и такое. Буду думать. Непонятно только — кому нужен ответ…
— Ну, ладно, думай. Спокойной ночи.
Митяй рухнул на кровать. Спал он прошлой ночью или нет? Усталость навалилась тяжёлым пластом, давила сверху. Отложить всё на завтра? Не думать ни о чём? Но снова встало перед глазами странное лицо, приблизилось к нему вплотную, и снова забренчал в коридоре всё тот же велосипедный звонок…
Он пересилил себя: сходил и умылся холодной водой. Сел к столу, взял ручку и лист. Когда Митяй размышлял о чем-то сложном, то рисовал бесконечные стрелки, смыкая их в один, только ему понятный рисунок-схему. И верное решение обычно приходило.
И сейчас он чертил геометрические фигуры, помещая в круги и квадраты то, с чем ему пришлось столкнуться. Вот квадратик «Маша», рядом «Борис». Они уже в стороне, вышли из игры. Хотя, кто знает… Стоит лишь вспомнить сегодняшний сон.
Иван, Лина, близнецы. Тимур.
Оберег. Четыре сегмента есть. Последний из них — серебряное копытце — даёт ему шанс попасть в прошлое Ивана. Значит, так тому и быть.
Как обычно, дождался полуночи. Прошёл к шкафу, поднял Оберег. Перешагнул порог и снова оказался в коридоре. Но другом. Он тянулся бесконечно, и был абсолютно пуст. Стены покрыты светлой серой краской, металлические, плотно закрытые двери.
Навстречу Митяю шёл человек в белом халате. Прятаться некуда. Митяй прижался к стене и приготовился к вопросам. Но мужчина прошёл мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Митяй сообразил, что стал невидим. Отлично. Для Наблюдателя это — лучший вариант.
Он тут же пошёл за мужчиной — след в след. Тот прислонил карточку с чипом к двери, и они вошли в большое светлое помещение, похожее на научную лабораторию.
Людей немного, человек пять. К вошедшему обернулись все. Подошли и встали кружком. Он тихо заговорил:
— Я узнал точно: наша лаборатория и все архивы должны быть уничтожены в течение двух часов. Я полагаю, и нас не оставят в живых.
Все молчали. Никто ни о чём не спрашивал. Похоже, это сообщение не стало новостью. Мужчина продолжил:
— Мы отлично знали, на что шли. Мы сделали этот рывок в науке. И обогнали время. А за это всегда приходится платить.
Пожилая женщина тихо спросила:
— Детей мы можем спасти? Вынести отсюда?
— Нет. Для них дети — лабораторный материал. Впрочем, как и мы… Всё оцеплено, выходы заблокированы. Не уйти… До кого-то там, наверху, дошла мысль о масштабах открытия. И они приняли решение.
— А Ваню? Как быть с Ваней? Этот опыт невозможно повторить — мы создали гения.
— Когда-нибудь повторят. Лет через сто. Всё равно учёные будут это делать.
— Но…Я попробую?
— Напрасно. Ты ведь знаешь, у Вани — знак. Его не спрятать. Они его найдут в любом месте.
Та женщина, которая задала вопрос, резко повернулась и вышла в смежную комнату. Митяй — за ней. И чуть не споткнулся от неожиданности: обычная детская. Деревянная кроватка, масса игрушек. На стенах — весёленькие обои, на окнах яркие занавески.
А в кроватке спал голенький младенец. Женщина взяла его на руки и крепко прижала. Мальчик открыл глаза и улыбнулся. Она вынесла его в лабораторию.
Только сейчас Митяй внимательно рассмотрел пробирки и сосуды разных размеров. Во всех — человеческие эмбрионы. Они плавали в мерцающей жидкости и у кого-то уже шевелились ручки и ножки. Тихо гудела аппаратура, здесь шла своя особая жизнь.
Митяй чуть не упустил из вида женщину, которая уже выходила в коридор с мальчиком на руках. Остальные не задерживали её. Просто стояли и молчали.
Митяй шёл за ней следом. Коридор по-прежнему был пуст. Они вошли в лифт и стали подниматься.
Вышли на последнем этаже. Женщина подошла к стальной винтовой лестнице и стала взбираться по ней. Митяй видел, как ей тяжело. Она почти задыхалась.
Откинула люк, и они оказались на крыше невысокого здания. Ни одного строения вокруг не видно, узкой лентой уходит в лес грунтовая дорога. Само здание, на котором они стояли, оказалось огромным: крыша по размерам приближалась к небольшому аэродрому. По сути — так и есть: два вертолёта стояли рядом. Митяй решил, что женщина спешила именно к ним. Но ошибся.
От крайнего вертолёта к ней шла большая лохматая собака. Похоже — азиатская овчарка. Женщина опустилась на колени и заговорила:
— Мальчик, умница, помнишь, как ты убегал за мной в город? Это наш секрет.
Она ласково разговаривала с собакой, гладила её:
— Ты должен спасти Ваню. Понимаешь? Только ты. Один шанс. Только один.
Потом достала из кармана халата широкие бинты.
— Стой спокойно, Мальчик.
Собака глядела на женщину, чуть склонив голову набок, и казалось, всё понимала. А Ваня вёл себя на удивление тихо: смотрел вокруг широко распахнутыми глазёнками и даже улыбался, хватаясь за собачью шерсть. Женщина положила малыша на спину овчарки и принялась приматывать бинтами. И всё время, не переставая, говорила:
