Анна Алмазная - Целитель судеб
Хорошо здесь, спокойно.
Не обращая внимания на капающие с деревьев крупные капли, Мир долго шел по этой тропинке, погруженный в недобрые мысли.
Лерин в чем-то был прав, но он так многого не знал. Он хотел, чтобы все было согласно традициям. Помолвка с заграничной принцессой, потом несколько лун ожидания, пышная, на всю Кассию свадьба с многодневными празднествами в столице. Через положенный срок - рождение наследника. Только вот... у Мираниса не было времени. Совсем. И дело тут даже не в Рэми с его срывами, не в целителе судеб... а в предсказании Ниши... в ее словах, которые тревожили Мира и днем, и ночью.
И сомнения. Правильным ли был выбор матери наследника? И как все это воспримет Рэми, которому, как и Лерину, нельзя говорить всю правду?
Мир очнулся у знакомого до боли озера. Он слышал, как забилось в подводную пещеру так давно и недавно напавшее на него чудовище, как тихо оно всхлипывало от так и не утихшей до конца боли.
Мир хотел увидеть Лию. Страстно хотел. Но прежде, наверное, стоит по душам поговорить с Рэми. Пока это кто-нибудь другой не сделал.
Будто угадав желание наследника, раздались сзади легкие шаги, тихий, радостный вскрик и кто-то прижался к спине Мира, потеревшись щекой о его плечо.
Принц даже не шелохнулся. Он накрыл лежавшую на его груди руку Лии своей и посмотрел в начинавшее темнеть небо. Уже вечереет. Как быстро летит время в этой Виссавии. И столь странных людей порождает эта семейка. Арман, что с гордостью нес в себе кровь оборотня. Арман, что дал Миру силы смириться с "наследством" матери. Рэми, который помог ему на самом деле стать наследным принцем, а не безвольной куклой, что между приемами заливается с горя вином. И Лия - нежная, тихая, плаксивая, что научила его любить. Лия, единственная женщина, которой он позволил от себя забеременеть. Его Лия...
- Я рада, что так вышло, - прошептала она ему на ухо.
И Мир понял, что, несмотря ни на что, он тоже рад. Развернулся, прижал ее к себе, поцеловал в макушку и сказал:
- Ты-то хоть в меня веришь?
- Верю.
- И не боишься?
- Чего?
- Носить в себе внебрачное дитя принца?
- Я знаю, ты меня не обидишь. Я верю тебе, мой львенок.
Мир тихо усмехнулся:
- Значит, ты знала?
- Я виссавийка, не забывай, - прошептала девушка. - Будь ты львом или человеком, душа у тебя одна. Я ее чувствую, я ее люблю.
- Моя глазастая виссавийка.
Лунный свет в ту ночь был на редкость ярким, а сама ночь - темной и безветренной. В гладкой, как зеркало, поверхности озера отражались две сидящие на берегу фигуры: молодой, тонкой девушки и огромного, теревшегося о ее плечи льва.
Завтра?
Какая к богам разница, что будет завтра.
Проклятое завтра встретило Мира на берегу озера. Голова его покоилась на коленях Лии, и девушка мечтательно смотрела на серебрившуюся воду, перебирая пальцами волосы принца.
- Долго так сидишь? - спросил он, прислушиваясь к шепоту камыша.
- Мне все равно, - растягивая слова, ответила Лия. - С тобой время не бывает потерянным. Ты считаешь меня глупой?
- С чего ты взяла?
- Все считают меня глупой, ребенком, - ответила Лия. - И Рэми, и Арман, и мама. Только ты...
- Что я?
- Ты видишь во мне что-то большее. И я боюсь.
- Чего?
- Что ты ошибаешься. А когда это поймешь, то во мне разочаруешься. Мир... могу я тебя называть по имени?
- Конечно можешь, родная, - сказал Миранис, ловя ее руку и целуя ее пальцы.
Давно никто не был ему так близок, как Лия. Да и был ли когда-нибудь? Прежние любовницы принца боялись. И не зря. Мир терпел их в своей постели, а в душу, на самом деле не пускал никого. Кого там было пускать - этих пустышек-архан? В которых одно лишь было хорошо - хорошенькое личико, да податливое тело.
Лия же напротив, в душу лезла сама и даже этого не замечала. Да и страха не выказывала, будто забыла, что перед ней наследный принц Кассии. Дерзкая, свободолюбивая кошка. Так почему же Миру это нравится?
- Рэми теперь в порядке, правда? - Лия освободила плененную Миром руку и вновь вплела пальцы в его волосы. - И тебе больше не нужен наш ребенок?
Руки Лии ласкали волосы принца и само движение было приятным, расслабляющим, совсем не таким, как ее вопросы. И ответить Мир честно не мог, и врать ей не хотел. Все было гораздо сложнее, чем думали и Лия, и телохранители.
- Если ты хочешь, - Мир, понял голову с колен Лии и чуть развернулся, чтобы видеть ее глаза. Он молился всем богам, чтобы она сказала "не хочу", - я могу избавить тебя от этой ноши.
Лия вздрогнула. Черные глаза ее на мгновение расширились, потом сузились, губы скривились, и Мир думал, что она заплачет. Но вместо этого она грубо оттолкнула принца и, явно порываясь встать, оттолкнулась ладонями от земли.
Мир пресек ее движение. Лия забрыкалась в его объятиях, но куда уж обычной девчонке против закаленного тренировками принца? И через мгновение Лия уже упала в залитую росой траву, и принц оказался на ней, туша ее гнев жаркими поцелуями...
- Не тронь меня, не смей! - вырывалась Лия.
- Дурочка, - шептал Мир, - моя маленькая дурочка...
Позднее, когда Лия остывала в объятиях Мираниса, принц прошептал ей в волосы:
- Мне нужен этот ребенок. Но тебе придется с ним нелегко...
- Пусть...
- Я... я не думаю, что имел право портить тебе жизнь.
- Пусть...
- Что ты заладила пусть, да пусть! - не выдержал принц, садясь в помятой траве. - Не понимаешь? Как и твой брат, ты ничего не понимаешь!
- Не понимаем, потому что ты не объяснил, - Лия грудью прижалась к обнаженной спине Мираниса, обнимая его за плечи. - Но все равно - пусть. За одну ночь, за один поцелуй, за одно "люблю" я готова жизнь отдать...
- Когда-нибудь ты поймешь, что отдать жизнь за что-то далеко не самое страшное, - ответил Мир, вырываясь из ее объятий, вставая и быстро одеваясь.
Лия его не держала. Все они в этой семейке такие: и Лия, и Арман, и Рэми: смотрят тебе в след глазами побитой собаки, и не держат...
А он, Миранис, ничего не может сделать...
Иногда приходится ранить даже тех, кого любишь.
В своих покоях Мир опустился на колени перед подаренным Арамом сундуком, откинул крышку и долго вертел в пальцах тонкое, незамысловатое на вид колечко. Теперь он знал, кому его отдать. И теперь он почему-то не считал Лию ребенком.
Глава седьмая
Два телохранителя
В покоях Тисмена Лерин послушно сел в кресло, прижимая к носу платок. Кровь идти так и не перестала.