Николай Басов - Собаки из дикого камня
Лотар, ожидая продолжения, посмотрел на него.
— Мы похожи на остальных мирамцев, которые равнодушно ждут конца. Рубос хмыкнул:
— Или на новобранцев, проигравших первую стычку, верно?
Теперь улыбнулся Сухмет:
— Так будет точнее, Рубос.
Лотар посмотрел на Шува, который крутился неподалёку, хотя делать ему тут было абсолютно нечего — трактир, как обычно в последние два месяца, был совершенно пуст. Даже Курбана не было. Трактирщик понял и деликатно скрылся на кухне.
— Ничего я не жду, просто думаю, — ответил Лотар. — Вернее, пытаюсь, потому что ни одной дельной мысли не приходит в голову. Может, потому, что увидел не совсем то, что ожидал.
— А что ты ожидал увидеть? — спросил Рубос.
— Ожидал, что местные немного преувеличивают, знаешь — у страха глаза велики. Думал, что у нас появится возможность повлиять на события… А всё оказалось ещё безнадёжней, чем представлялось вначале.
Рубос вытер с руки жирок какой-то местной рыбёшки и подался вперёд.
— Но бросать начатое ты ведь не собираешься?
— Нет, не собираюсь. — Лотар помолчал, потом добавил: — Именно сейчас я больше, чем когда-либо, уверен, что только мы можем разрушить планы заговорщиков и спасти город.
— Значит, всё-таки заговор? — переспросил Сухмет.
— Всё-таки.
— Я не обнаружил никаких признаков. Лотар слабо улыбнулся:
— Я пока тоже не обнаружил. Но это сложный план, и истребление местной знати — только начало каких-то событий, у которых должно быть продолжение.
Сухмет внимательно посмотрел на Лотара, без стеснения вчитываясь в его мысли. Лотар не стал особенно противиться, хотя приятного в этом было мало. Но иногда старик обнаруживал во втором или даже третьем слое мыслей Желтоголового то, чего не осознавал сам Лотар, поэтому приходилось терпеть.
Рубос, который прекрасно понял, что происходило, спросил с тревогой, когда Сухмет отвёл наконец взгляд и вытер выступивший от напряжения пот на лбу:
— Ну и что?
— Ситуация, как её видит мой господин, в самом деле очень похожа на заговор. Только какой-то странный.
Лотар кивнул.
— Да, я в самом деле почему-то думаю, что заговорщики стремятся не столько получить деньги или привилегии, сколько исполнить странную, вычурную, неправедную идею, которая приведёт к гибели многих людей и остановит жизнь в Мираме на долгие-долгие годы.
— Но сам город останется? — с тревогой спросил Рубос.
— Останется место, которое по-прежнему будут так называть… Хотя, вероятно, и название изменят. Люди, которые считают, что только с них начинается всё на свете, любят переделывать названия.
— Значит, они неумны? Лотар снова приложился к своей кружке с разбавленным сидром.
— Нет, в обычном смысле они не глупые. Но они сделают что-то такое, что ляжет поперёк жизненных правил. А это уничтожит труд нескольких поколений и приведёт людей к нищете и духовному краху. Для Мирама это будет означать полное уничтожение. Если не сразу, то потом, когда его добьют соседи.
— Может быть, это соседние князья подстроили? — Рубос даже привстал от волнения.
— Нет, это сделал кто-то из своих, из тех, кто потом легко сумеет воспользоваться плодами гибельного для города замысла.
— Кто же?
Голос Рубоса прозвучал так глухо и отчуждённо, что Лотар взглянул на него, чтобы убедиться, что именно он, его давний друг, произнёс эти слова.
— Это нам и предстоит выяснить. — Лотар снова отхлебнул из кружки. — Возможно, в этом наша надежда. Весь замысел построен под одного, максимум двух человек. Если их найти…
— Уничтожить, Лотар. — Рубос схватил руку Лотара, в которой тот держал кружку, и сжал так, словно собирался с ним бороться. — Уничтожить — обещай мне это.
— Хорошо, я обещаю. Будем надеяться, если мы их уничтожим, то весь план рухнет от собственной сложности. Те, кто останется, просто не вытянут его.
Рубос откинулся на спинку стула и вздохнул:
— Наконец-то дело стало выглядеть не очень безнадёжно. С двумя такими ведунами, как вы, — он посмотрел на Лотара и Сухмета, — мы вычислим их без труда.
— Рубос, — сказал Сухмет, — даже если всё обстоит так, как видит мой господин, нужно изрядно поработать, чтобы добраться до той точки, откуда этого злодея будет видно.
— Тогда давайте работать.
— Давайте, — кивнул Лотар. — Начнём с наименее приятного. Пусть каждый расскажет, что его больше всего удивило или испугало в замке Кибата. Начинай ты, Рубос.
Мирамец помялся, потом встретил мягкий, уклончивый, как у девушки, спокойный взгляд Желтоголового и начал:
— Меня больше всего испугали деревья, которые собаки ломали, когда бежали. И ещё, пожалуй, то, как эти мужики равнодушно пошли на бой. Они же не могли не знать, что мы разделаем их как бог черепаху, но всё равно…
— Не согласен, — буркнул Сухмет. — Эти мужики только что изрубили топорами защитников Кибата. Они верили, что никто не устоит перед ними.
— Там был Крысёнок, — напомнил ему Рубос. — Он знал, кто мы, и мог предупредить по крайней мере, чтобы они не кидались на нас поодиночке. А он промолчал, просто подставил своих же приятелей под наши клинки. Да любого офицера за это…
— Вот именно, Рубос, офицера. — Сухмет распалился больше обычного. — А Крысёнок — босяк, подонок. Он готов всё завалить трупами своих приятелей или просто тех, кто подчиняется их правилам, надеясь, что кому-то удастся нас всё-таки одолеть.
Лотар кивнул.
— Да, если этих разбойников не остановить, они навалят горы трупов, просто потому, что не верят в силу мастерства. Они признают только силу количества. Хорошо, что показалось самым трудным для понимания тебе, Сухмет?
Старик спрятал выражение глаз, как умеют это делать, вероятно, только восточные рабы. Мгновенно они перестали что-либо выражать, но на всякий случай Сухмет прикрыл их веками.
— Мне показалось самым ужасным то, как собака проломила стену, когда не сумела её перелезть.
— Ага, ты тоже заметил? — спросил его Лотар.
Сухмет открыл глаза. Теперь в них горел огонёк едва сдерживаемого смеха.
— Что значит “тоже”? Это я тебе и внушил, мой господин, боялся, что ты можешь пропустить такую важную деталь. Рубос коротко хохотнул.
— М-да? — Лотар тоже улыбнулся. — Ну, ты всё-таки не очень часто пользуйся этим трюком. Сам знаешь, против тебя я не защищаюсь…
— Да ладно. — Рубос махнул рукой. — Что тебе-то не понравилось больше всего?
Лотар вспомнил идущих через поле с узлами награбленного за плечами переругивающихся женщин. Вспомнил жуткую, пугающую безответственность за свои поступки и преступления, которая стала манерой мародёров.
