Кирилл Манаков - Эдем XXI
Перед ним на столе лежал краткий, и, черт возьми, реальный план переустройства мира.
Его непосредственная задача сводилась к тому, чтобы от имени нескольких уважаемых компаний провести с государственными структурами и корпорациями переговоры и добиться подписания соглашений. Причем, заметьте, очень выгодных соглашений.
Сергей подумал, что объективно он хорошо подходит для выполнения российской части плана. Серьезные связи, умение договариваться, все это правда…
Вернулся Крохин. Сергей сложил бумаги в папку и вернул ему.
– Ну, как вам наши документы?
– Впечатляет, – задумчиво сказал Сергей.
– Вопросы?
– Давайте прямо, – решительно сказал Сергей,- если вы дали мне все это прочитать, то у меня уже нет возможности отказаться?
– Да что вы! – рассмеялся Крохин. – Признаюсь, я не хотел бы оставить такое впечатление. Эта схема известна достаточно хорошо, здесь мы не изобретатели. Просто никто не верит, что это можно осуществить. Так что у вас есть время подумать. А не раскрывать информацию глупо. Кто бы ни согласился на эту работу, это будет профессионал, который рано или поздно докопается до правды. Так что лучше сразу расставить все точки над i. Но вы сами понимаете, после того, как вы станете членом нашей команды…
– Понимаю, – кивнул Сергей, – сколько даете на размышление?
– Не будем формалистами, – Крохин протянул карточку, – если согласитесь, просто позвоните. А теперь, – Крохин встал, – пройдем к нашим экскурсантам.
К этому времени на сцене джазовый исполнитель сменился модной молодежной группой. У ребят были неплохие голоса, да и мелодии подобрались вполне достойные, единственное, что доставляло определенное неудобство, это громкость звука. Сергей привык к более камерному звучанию.
Ирина и Швец сидели за столиком недалеко от сцены. Швец, оживленно жестикулируя, что-то рассказывал девушке, а та громко смеялась. Когда Сергей подошел, смешной коротышка немедленно встал и начал откланиваться.
– Сергей Александрович, мне было очень приятно встретиться с вами здесь, так сказать, в неформальной обстановке, – Швец старался перекричать музыку, – очень приятно…
Он еще долго расшаркивался, потом галантно поцеловал ручку Ирине и исчез.
Ирина протянула руку Сергею, и он сел рядом с ней. Хотел что-то сказать, но она приложила палец к его губам, а потом быстро поцеловала. Обнять ее снова не получилось, девушка ловко выскользнула и со смехом погрозила пальчиком.
– Не спеши, мы не одни.
Принесли напитки, и Сергей поднес к губам стакан, наполненный кубиками льда, залитого шотландским ароматным односолодовым виски. Ирина потягивала клубничный дайкири.
Сергей посмаковал вкус напитка, поставил стакан на стол и увидел Ленку.
Она сидела за столиком у самой сцены, рядом с ней на диване свободно расположился мужчина, лица которого видно не было. Угадывались лишь длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Сергей смотрел, не отрываясь. Мужчина что-то говорил Ленке, приблизившись губами к уху, та слушала, наклонив к нему голову, и тихо смеялась. Они поцеловались, и Сергей, вздрогнув, увидел, как его рука, скользнув по ленкиной груди, легла на ее бедро.
– Что с тобой, что-то случилось? – спросила с тревогой Ирина.
Сергей сделал над собой усилие и отвел взгляд от Ленки.
– Нет, уже ничего.
Он увидел, как Ленка и ее спутник поднялись с места и, обнявшись, пошли к выходу.
Несколько секунд Сергей смотрел им вслед, потом достал телефон, набрал номер и, дождавшись ответа, сказал:
– Евгений Евгеньевич? Я согласен.
X
Фома Синельников, нижегородский первой гильдии купец разбогател на продаже скобяных товаров. Дела его пошли в гору во время Крымской войны, когда Фома, вовремя подмазав кого надо, добился подрядов по военному ведомству. Получила ли русская армия гвозди и подбойки от предприимчивого купца или нет – история о том умалчивает, известно лишь, что, будучи привлеченным к суду, Синельников был оправдан, а два чиновника военного министерства отправились по этапу в Сибирь. В результате военной эпопеи нижегородского негоцианта образовалось у него две лесопилки с двумя сотнями десятин строевого леса в Тверской губернии да особняк в Москве, в Замоскворечье. Особняк он построил с волжским размахом – в два этажа, с подвалом, огромным двором и конюшней. Но недолго купец прожил в первопрестольной – хватил его удар сразу после окончания строительства. Дети его не имели склонности к торговому делу, дом продали, а сами подались на службу в Петербург.
После революции в особняке располагались конторы, труднопроизносимые названия которых менялись чуть ли не каждый месяц. В конце восьмидесятых половина дома стояла заколоченная, а в другой помещался архив районных коммунальщиков. В начале девяностых особняк выкупила крупная финансовая компания, здание отреставрировали, окружили высокой кирпичной оградой, а во дворе вместо строительного хлама зазеленела аккуратная английская лужайка.
Из приоткрывшихся ворот окружающей особняк ограды вышел охранник и осмотрелся по сторонам. Еще один появился на крыльце. Особняк стоял на отшибе, в конце тупиковой улицы, прохожих в это время не было – зайти сюда можно было только случайно. Уже начало темнеть, и ограждение ярко освещалось по всему периметру. Охранник, держа руку на расстегнутой кобуре, обошел вокруг ограды, оглядываясь по сторонам. Через несколько минут он вернулся, еще раз оглянулся и скрылся за закрывшимися воротами.
Сабир опустил бинокль "Орлан" с электронной насадкой "Сова".
– Неплохо.
– Да, оперативно, – согласился стоявший рядом Денис Куваев, оперативник из группы Тихорецкого.
Они находились на чердаке здания через дорогу от особняка. Оба – в примелькавшихся на московских стройках грязно-синих комбинезонах, на расстеленных газетах сиротливо стояло ведро с краской, в котором размокали две кисти. При оборудовании наблюдательного пункта дотошный Сабир даже сделал несколько мазков по стенам – мало ли кто появится. Но, испачкав краской ладони, больше о малярных работах не задумывался.
Сабир отошел от окна и сел на корточки, прислонившись спиной к стене.
– Очень неплохо, – сказал он, – мы только просканировали их камеры – а реакция пошла моментально.
– И парнишка вышел непростой, – добавил Денис, – очень грамотно проверялся. Я так думаю, а нет ли у них еще одного внешнего контура охраны. Уж больно профессионально окопались. Может, они уже нас пасут?
Сабир отрицательно покачал головой. Ощущения присутствия посторонних не было, а чувствам своим он привык доверять. И ничего, жив пока.
