Марина Дяченко - Хроники мегаполиса (сборник)
– Жека, вставай, мы приехали…
Он едва продрал глаза. Устоявшаяся привычка – досыпать в транспорте.
* * *С утра в субботу Дима вышел поиграть на Владимирскую горку. Встал неподалеку от беседки, у балюстрады; положил у ног раскрытый футляр, натер канифолью смычок, посмотрел вниз, на реку и на город, решая, какая мелодия лучше других ляжет на погоду и на пейзаж.
Выбрал «Сонату Ля-минор» Баха. Поднял скрипку; несколько секунд стоял неподвижно, позволяя еще не рожденной музыке овладеть его мыслями и настроением. Потом с облегчением вздохнул – и заиграл.
Сразу несколько десятков голов повернулись в Димину сторону; глаза заинтересованные, равнодушные, удивленные, даже восторженные глаза попадаются на этом поле, да, и таких хватает… Зеваки и гуляющие, нейтральные и к музыке и к мату, на короткое время превратились из праздношатающихся – в слушателей.
Поднимался от земли разогретый солнцем воздух.
В беседке сделалось тесно; люди приходили и садились, потому поднимались и уходили прочь. Вокруг Димы собралось широкое, то редеющее, то вновь густеющее кольцо.
Он играл, покуда не устал. А устав, опустил скрипку.
Послушались редкие хлопки; живое кольцо зашевелилось, люди разбредались по своим делам – гулять с детьми, любоваться видами, сопровождать знакомых иностранцев…
У самой балюстрады стояла, облокотившись, Оксана. Дима понятия не имел, когда и откуда она здесь появилась.
– Привет…
– Добрый день, – она улыбнулась.
Дима опустил глаза; в футляре, оказывается, лежала пригоршня мелочи и несколько бумажек. Ого, даже пару долларов бросила чья-то щедрая заморская рука…
– Гуляем, – сказал Дима, желая скрыть невесть откуда взявшееся смущение. – Разбогатели.
– Вы еще будете играть?
– Нет, я, правда, уже домой собирался… Подвезти?
У лотка с мигающей лампочкой охрипшая тетка расхваливала преимущества почти беспроигрышной лотереи.
– Хорошее название, – сказала Оксана. – Лотерея «Патриот».
– Не люблю лотерей, – сказал Дима.
– И я не люблю…
– Это полное надувательство, – сказал Дима уверенно.
Потом порылся в кармане, насобирал гривну мелочью, подошел и купил лотерейный билет. Ногтем содрал защитный слой, прочитал микроскопическую надпись – «нет выигрыша».
– Да, – вздохнула Оксана.
– Продул я свой патриотизм, – сказал Дима весело. Но билет выбрасывать не стал – сунул в карман джинсов.
– Зачем он вам? – спросила Оксана, когда они спускались к машине.
Дима пожал плечами:
– Не знаю. На счастье.
– Вы сегодня… как-то очень легко играли, – сказала Оксана после паузы. – У меня даже на душе стало легче.
– А у вас тяжело на душе?
– Ну так… не очень, – Оксана вздохнула. – Малдер и Скалли ведут себя хорошо. Сестра, правда, хочет котенка…
– Главное, чтобы не питона, – сказал Дима, думая о другом.
Машина завелась, как ни странно, с первого раза.
* * *Они сидели у Вовки на кухне и пили чай с гематогеном, когда зазвонил телефон.
– Шубин, – сказала Ольга. – Сегодня вечером можешь пойти с Жекой на Лебединое, в Оперный?
– Сегодня? – Дима быстро посмотрел на часы. – Могу, конечно… Конечно, могу! А он – как?
– Сейчас, – сказала Ольга.
Трубку она прикрыла ладонью, поэтому слов Дима не мог разобрать, но раздражение, с которым Женька отвечал матери, не оставляло ни малейшего сомнения в содержании разговора.
– Отменяется, – сказала Ольга. – Извини.
И повесила трубку.
Под аккомпанемент коротких гудков Дима некоторое время стоял с трубкой в руке; когда он вернулся на кухню, Оксана уже совсем собралась уходить:
– Я прошу прощения, я пойду… Ой. Что-то случилось?
– Нет, – сказал Дима, отхлебывая из чашки остывший чай. – Все в порядке.
– Извините, – Оксана потупилась. – Мне показалось…
– Нет. Ничего.
Спасибо Оксане – она не стала провоцировать его на откровенность.
* * *Вечером Женька с мамой все-таки оказались на «Лебедином озере». Все шло хорошо, пока в середине первого акта не назначили штрафной.
Что тут скажешь – прыгали они здорово, на «втором этаже» борьба шла на равных…
И вот в обыкновенной игровой ситуации, где не было никакого нарушения, судья показал желтую карточку и назначил пенальти!
Грянул оркестр…
И Женька проснулся. Уже в антракте.
Мама смотрела с осуждением.
* * *На воскресение была назначена игра с ДЮСШ № 11. Женька встал в шесть, как обычно. Вернувшись с пробежки, пошел снимать форму с балкона…
Сперва он тупо стоял, глядя на пустую веревку. Потом поспешил в комнату – возможно, он еще не проснулся, может быть, он сам уже снял форму, или мама сняла…
Нигде ничего.
– Ма! Ты мою форму снимала с балкона?!
Мама просыпалась долго и трудно. Открыла один глаз, потом другой:
– Отстань… дай поспать… нет, не знаю, не трогала…
– Форму! Форму!!
Присмотревшись к его лицу, мама наконец-то проснулась. Села на кровати:
– Жека, что случилось?
– Форма! Форма… У нас же… нам же… мне же играть сегодня… на первенство…
Он все еще метался по квартире, ворошил белье в ванной, выворачивал шкафы, разглядывал дорожку и палисадник под балконом – а внутри уже сложилось холодное, как сосулька, понимание.
Форму просто сперли.
Это просто – залезть на яблоню перед балконом… Там было полторы прищепки, и те дохлые…
И он приблизительно знает, кто мог это сделать.
Сперли, сперли… Невозможно. Сегодня игра!
Столбом стоя на опустевшем балконе, Женька смотрел, как возвращается с уловом – со звякающим бутылками рюкзачком – дядя Боря. Увидел Женьку, заулыбался… посерьезнел:
– Ты чего?
Женька не ответил. У него хватило сил только на то, чтобы в отчаянии махнуть рукой.
* * *Весь матч он просидел на скамеечке. Просидел, не поднимая глаз.
В последний момент ему хватило мужества не сказаться больным, не симулировать травму – приехать на игру. И сказать Олегу Васильевичу, что… в общем, что он не готов играть. Что формы нет.
Пацаны смотрели на него, как на… нету такого слова. На марсиан смотрят с большим пониманием.
– Шуба, ты оборзел?!
Один Витька, кажется, был доволен. Понятно почему – его выпустили играть вместо Женьки.
Команда продула два-один.
Олег Васильевич не смотрел на Женьку.
Как будто его не было.
* * *В понедельник он сидел на уроке, тупой, как бревно, когда под локоть ему подсунули мятую записку.
Женька механически развернул…
На клочке бумаги были нарисованы футболка со значком «Динамо» и тщательно заштрихованные шариковой ручкой трусы.
