Роберт Силверберг - Король снов
— Человек с серпом?
— Да. Тощий человек с бородой. И безумным горящим взглядом. Выскочил словно из ниоткуда и кинулся прямо к Престимиону. Ситель не видела его, но, вероятно, услышала шаги, обернулась… и он с размаху ударил ее серпом, чтобы убрать с дороги. — Деккерет провел пальцами по шее. — Вот так. Кровь повсюду… ее горло…
— Он убил ее, твою сестренку? — потерянным голосом спросил Динитак.
— Она, скорее всего, умерла почти сразу.
— А затем стражники убили его…
— Нет, — возразил Деккерет. — Это сделал я.
— Ты?
— Убийца стоял через пять или шесть человек слева от меня. Я выскочил из толпы прямо к нему… не помню, то ли перепрыгнул через веревку, то ли пролез под ней… Этих мгновений я не помню — вообще ничего, только то, что был там и видел Ситель… она зажимала рану рукой, и у нее уже подгибались ноги… и Престимиона, стоявшего в оцепенении, и человека с серпом, поднимавшего руку, и Гиялориса и Акбалика, бросившихся к убийце, но недостаточно быстро. Я поймал руку убийцы и вывернул ее так, что она с треском сломалась. Тогда я обхватил его рукой за шею и одним рывком сломал и ее. А потом поднял Ситель — она уже была мертва, это я точно знаю — и ушел с ней на руках прямо через толпу по бульвару Спурифона в Старый город. Никто не остановил меня. Люди расступались при моем приближении. Я отнес ее домой и рассказал ее родителям обо всем, что случилось. Это был самый ужасный час моей жизни. И он до сих пор во всех мельчайших подробностях живет в моей памяти.
— Ты любил ее? И хотел жениться на ней, верно? Родители обещали вас друг другу?
— О нет! Ничего подобного! Да, я на самом деле любил ее, но не как мужчина женщину. Мы ведь были двоюродными, не забывай. А росли, скорее, как родные брат и сестра. Нашим родителям действительно хотелось, чтобы мы поженились, но я никогда не думал об этом всерьез.
— А она?
Деккерет вымученно улыбнулся.
— Она вполне могла мечтать выйти замуж за лорда Престимиона. Я помню, что вся ее комната была увешана его портретами. Но это, конечно, ни при каких условиях не могло случиться, и она, вероятно, понимала это. Очень возможно, что она была влюблена в меня, вполне допускаю. Мы были тогда настолько молоды… что мы могли знать?..
Он снова посмотрел вниз, на площадь. Неужели ее кровь до сих пор сохранилась на этих булыжниках?
«Нет-нет, — резко одернул он себя, — не будь смешным!»
— А все же, — гнул свое Динитак, — думаю, что ты был влюблен в нее.
— Нет. Я уверен, что не был, во всяком случае не тогда. Но — да поможет мне Божество, Динитак! — после того дня что-то начало постепенно расти во мне. Она никогда не покидает мои мысли. Оглядываясь назад сквозь все эти прожитые годы, я вижу ее, ее лицо, ее озорные глаза, ее волосы, ее манеру поведения, то, как она могла бы пробежать вверх и вниз по этой лестнице… и думаю, что если бы она осталась жить, если бы мы с ней стали чуть постарше… — Деккерет отчаянно замотал головой. — Хватит об этом. Со дня ее смерти прошло больше лет, чем она успела прожить на свете. Она не более реальна теперь, чем те видения, которые посещают нас во сне. Давай уйдем отсюда подальше.
— Я сожалею, что тебе пришлось снова разбередить душевную рану, Деккерет.
— Неважно. Эти воспоминания все время со мной. Просто вид того самого места сделал их ненадолго еще немного острее, вот и все. Ты знаешь, что в тот же самый день, ближе к вечеру, Акбалик каким-то образом разыскал меня и отвел к Престимиону, который предложил мне, в награду за спасение его жизни, стать рыцарем — посвященным Замка? Так что все произошедшее со мной с тех пор есть прямое следствие ужасных событий того дня. Я помню, как Престимион сказал Акбалику: «Кто знает? А может быть, мы нашли здесь сегодня следующего короналя?» Это его собственные слова. Он шутил тогда, конечно.
— Но оказался совершенно прав.
— Да. Так и должно казаться. Прямая линия, соединяющая мальчишку, выскочившего из толпы, чтобы спасти лорда Престимиона, с человеком, который когда-нибудь сядет на место Престимиона, когда тот займет трон Конфалюма. — Деккерет разразился резким смехом. — Я — лорд Деккерет!.. Разве это не поразительно, Динитак?
— Не для меня. Но мне иногда кажется, что мысли о предстоящем тебе восхождении на трон короналя вызывают у тебя тревогу.
— А у тебя, будь ты на моем месте, разве не вызывали бы?
— Но я не на твоем месте и, слава Божеству, никогда не буду на нем. Мне вполне достаточно быть тем, кто я есть.
— Как и мне, Динитак Я совершенно не тороплюсь взвалить на себя ту работу, которой занят Престимион. Если бы он оставался короналем еще двадцать лет, было бы просто изумительно, и..
Динитак дернул Деккерета за рукав.
— Подожди. Взгляни-ка, там происходит что-то странное.
Деккерет послушно повернулся к городу и посмотрел туда, куда указывал Динитак. Да, футах в пятидесяти от стены, вплотную к шеренге гвардейцев Консидата, преграждавших вход на лестницу, действительно происходило нечто странное. С полдюжины стражников окружили какого-то человека. Доносились злобные невнятные крики, видны были размахивающие руки.
— Еще одна попытка покушения была бы слишком уж невероятной, — сказал Динитак.
— Ты просто чертовски прав. Но эти недоумки… — Деккерет привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть, и у него вырвалось полузадушенное восклицание. — Клянусь Хозяйкой, это гонец из Замка! Это из-за него они подняли переполох. Шевелись, Динитак!
Они со всех ног сбежали вниз по лестнице. Какой-то гвардеец изможденного вида вытянулся перед Деккеретом и доложил:
— Подозрительный незнакомец, мой господин. Мы попытались допросить его, но…
— Дубовая башка, неужели ты не знаешь эмблему гонцов короналя? Отойди с дороги!
Деккерет не знал этого человека в лицо, но золотой значок с изображением Горящей Звезды — официальная эмблема курьерской службы — был, несомненно, подлинным. Гонец — он выглядел заметно потрепанным после перепалки со стражниками — решительно шагнул вперед и протянул Деккерету конверт с большой печатью из алого воска, на которой четко виднелся герб Верховного канцлера Септаха Мелайна.
— Мой господин Деккерет, по приказу принца Теотаса я доставил вам депешу от имени совета, я ехал из Замка без остановки день и ночь, чтобы передать ее вам…
Деккерет выхватил конверт, бегло взглянул на печать — не повреждена — и поспешно разорвал его. Внутри находился только один листок, исписанный с одной стороны решительным квадратным и несколько детским почерком Теотаса. Деккерет быстро пробежал текст глазами, затем еще раз, еще раз…
— Плохие новости? — выждав некоторое время, спросил Динитак.
