The Killers - Полная тьма
Мама, уже одетая, стояла у камина и давала Гарри последние инструкции:
- Если дедуля проснется, дай ему его лекарство. Микстура в пузырьке с белой этикеткой. И две красные пилюли. Не перепутай, Гарри. Две! И одень ему салфетку, он все равно прольет половину воды, когда будет запивать. Ничего сложного, верно? Тебе уже одиннадцать и я просто прошу тебя остаться ненадолго дома вместо меня. Вполне возможно, дедуля даже и не проснется за это время - он недавно уснул. Если ему понадобится еще что-то, пожалуйста, отнесись ответственно. Из какой чашки он обычно пьет, ты знаешь. Сделаешь ему чай, только без сахара. Если он захочет ужин - в холодильнике кастрюлька с супом. Только если будешь разогревать, пробуй, чтобы было не горячо, - и, помолчав, добавила: - Я очень на тебя надеюсь, Гарри, что ты сделаешь все как надо. Пожалуйста, не подведи меня. Видит Мерлин, я сама не хочу уходить, но твой брат в больнице, я должна поехать к нему, а отец опять придет часов в десять. Поэтому ты остаешься за старшего. Я постараюсь не задерживаться надолго.
Мама поцеловала Гарри и исчезла в зеленом пламени камина. И Гарри остался один.
В доме было очень тихо. Гарри слышал только свое дыхание и как наверху в своей спальне шуршит рукой по одеялу дедуля. «Глупости, - одернул он себя. - Ничего не слышно».
Он, стараясь не шуметь, сел на краешек табуретки. А что, если дедуля проснется? Тогда ему придется пойти туда, к нему, и поить его из чашки, а потом прикасаться к нему, вытирая губы и пролитую на грудь воду. А если он захочет есть? Гарри знал, что мама усаживала дедулю в подушках и кормила с ложки. Ничего сложного, Гарри справится. Просто подносить ложку ко рту и ждать, пока дедуля проглотит. Гарри знал, что мама иной раз кормила дедулю по часу, терпеливо ожидая, когда он проглотит очередную ложку супа или пюре, а дедуля держал еду во рту, двигая губами, но глотать не спешил. Гарри не знал, сможет ли он целый час высидеть на кровати рядом с дедушкой, как мама, а потом помогать укладываться. Это значит, что ему придется прижать это неповоротливое, пугающее тело к себе, обхватить руками, смотреть в лицо. Гарри больше всего на свете мечтал, чтобы этого не случилось.
« Пожалуйста, пожалуйста, пусть дедуля спит спокойно. Только пусть он не просыпается. А потом придет мама. Только маме нужно поторопиться. Она должна вернуться поскорее».
Гарри вспомнил, как в прошлом году к ним приезжала тетя Лили. Она писала чрезвычайно редко, а приезжала еще реже. Тетя Лили жила со своим третьим мужем в Барселоне и мама при упоминании об этом неодобрительно поджимала губы. А в прошлом году она неожиданно приехала как раз тогда, когда у Марка в школе были пасхальные каникулы. И по приезде она села на диван в гостиной, потрепала Гарри по волосам и начала расспрашивать Марка о школе, иногда смеясь и восклицая, что сама она училась совсем не так весело и интересно, и похвалила Марка, когда он рассказал об успехах в квиддиче и о том, что хочет заниматься этим профессионально.
А позже тетя Лили прошла в папин кабинет. И Гарри с Марком, хоть и знали, что это нехорошо, подкрались на цыпочках к двери и услышали, как тетя Лили почти кричит:
- Нет, я не могу взять его к себе! У меня муж…
- У тебя муж, а у меня дети, - взвился папа. - Еще когда мы все собрались, помнишь, Лили? Что сказал Ал? Я все сделаю, он сказал! Черта с два он сделал! Через несколько лет притащил старика к нам, а сам теперь и носа сюда не кажет. И мы должны тащить этот проклятый хомут! А ты, Лили, просто не знаешь, что такое держать его в своем доме, ухаживать за ним! Я даже домой идти иной раз не хочу, как представлю, что он там лежит и храпит, открыв рот. Мне это осточертело!
- Я ничего не могу сделать, - в голосе тети Лили звучали металл и угроза. - Поговори с Алом. В конце концов, это он первый предложил не сдавать отца в пансион. Свою позицию я озвучила еще тогда и с тех пор она не изменилась. Отцу было бы лучше в пансионе, где за ним был бы профессиональный уход, у него была бы сиделка и прочее. Он бы не мучился и нас не мучил. Ал настоял на своем, а ты его поддержал. Чего ты хочешь, Джеймс?
- Я думал, что отец не протянет долго. Год, может, два. - Гарри слышал, что папа как-то разом сник. - Ал тоже так говорил. А видишь, как все получилось. Он лежит у нас третий год бревном, не живет, но и помереть никак не может. Иногда мне кажется, что это он назло нам делает.
Тетя Лили помолчала, а потом сказала, понизив голос так, что Гарри весь напрягся:
- Помнишь, что рассказывала мать? - и на этих словах Гарри мгновенно вспомнил колдографии из альбома, где смеялась рыжая девочка, чуть постарше его самого, потом эта девочка превратилась в девушку, была там колдография, где она стоит в свадебном платье рядом с веселым смеющимся черноволосым парнем в очках, в котором невозможно было узнать дедулю, потом держит на руках смешного упитанного карапуза - папу, а через несколько лет - дядю Ала и тетю Лили, вот она провожает детей в Хогвартс, она с дедулей на свадьбе, когда папа женится на маме, а вот она уже совсем старенькая, улыбается ласково и глаза у нее добрые. У дедули взгляд был другим.
- Помнишь, она рассказывала, как отец победил Сам-Знаешь-Кого? Помнишь, Джеймс, раз у тебя такой затравленный вид. Так вот, мать неспроста говорила, пока жива была, что слишком легко все у отца получилось, что не бывает в жизни так.
- Она была уже в маразме, - Гарри слышит, что папа нервничает.
- Ты дурак, - тетя Лили была абсолютно спокойна. - Мать прекрасно понимала, о чем говорит. И, между прочим, наш брат первый ей поверил. Я уверена, он специально не дал отдать отца в пансион, чтобы в случае чего, он был у нас перед глазами. Много лет отец был обителью части души Сам-Знаешь-Кого. С чего все решили, что он так просто освободит насиженное место? Мать говорила, что с годами отец менялся, очень сильно и в худшую сторону. Да ты и сам это прекрасно помнишь, Джеймс. Погляди на него! В семьдесят лет он полная развалина. Он не живет, но и не умирает, ты сам говорил. А почему? Если мать была права, а она права на все сто, то тогда, в Финальной Битве, хоркрукс вышел не полностью, а, очевидно, расщепился каким-то образом, и часть осталась в отце. Не настолько большая, чтобы полностью контролировать разум и душу, но вполне достаточная для того, чтобы как червь, разъедать изнутри, высасывая жизнь. И я думаю, что отец все еще жив только благодаря тому, что этот кусок хоркрукса чувствует, что близится конец и не дает владельцу умереть. Но все равно вечность это продолжаться не может. Рано или поздно отец умрет, и то инородное, что живет в нем, умрет вместе с ним.
Гарри не знал, почему вспомнил об этом разговоре именно сейчас, сидя на кухне в мертвой тишине, в то время, когда наверху лежит дедуля. Мало ли, что говорила тетя Лили. Он не хочет думать об этом. Он остался за старшего, поэтому, если дедуля его позовет, он пойдет наверх и сделает все, что нужно. Он не даст повода маме расстраиваться из-за него. В конце концов, мама каждый день ухаживает за дедулей, умывает его, кормит, меняет белье. Неужели он, Гарри, такой сопляк, как говорит Марк, что не сможет подойти к дедуле, взять того за руку, дать лекарство. Поговорить. Нет, он сделает все, как говорила мама, и Марк больше никогда не сможет назвать его сопляком. Потому что Гарри остался один с дедулей и сделал, все что полагается.
