Брэнт Йенсен - Пленники Камня 3. Дух погибели
«Сбиваются в стаи», — невольно пришла на ум ваниру аналогия.
А вот собак заметно поприбавилось, здесь они могли не бояться, что их изловят и пустят на приготовление жаркого или на бульон. На Сигурда и Тару псы косились и даже пару раз тявкали, но напасть не пытались, хотя ванир не сомневался, что эти оголодавшие твари способны на такое.
В нескольких кварталах позади густонаселенных районов царила если не гробовая тишина, то нечто очень её напоминающее. А вот в тех местах, по которым сейчас проходили ванир и воительница, слух путешественников тревожили довольно странные звуки. Завывания ветра перемежались с человеческим пением и перестуком камней, могущим иметь как естественное, так и искусственное происхождения.
Для своих развлечений, по мнению Сигурда, дух умудрялся отыскивать самые препоганые места. Сначала помойка, теперь пустырь, в котором по непонятной причине душа начинает трепетать, словно у загнанного зайца. Ваниру хотелось ворваться в первый попавшийся дом, отыскать там проклятого певца и свернуть гаду шею. Может быть, он бы и осуществил первую часть задуманного, если бы не страх, что внутри он никого не встретит.
Расспросить Тару об этом месте первый помощник тоже никак не мог решиться. Ему казалось, что стоит ему заговорить, как его голос вольется в безумную симфонию, и тогда случится что-то страшное. Воительница тоже хранила молчание и не изъявляла желания переброситься парой слов, просто молча указывала дорогу.
Остановилась она перед крепким на вид двухэтажным домом из серого камня. Как и в прошлый раз, стучаться она не стала. Внутри дома, составляющие звуков немного изменились в пропорциях. Стук камней и вой ветра стали не столь отчетливо слышны, а вот пение обрело силу, правда, различить слова по-прежнему не получалось.
Сигурд думал, что Тара последует на второй этаж, в гости к неведомому обладателю голоса, однако воительница прошла в одну из комнат на первом. Дверные проемы и здесь были огорожены тряпками. Тара резким движением отодвинула ткань и проскользнула внутрь комнаты, Сигурд в точности повторил её маневр. Со стороны эта картина, наверное, выглядела забавно.
Но парень, обитавший в комнате, заходиться в приступах хохота не спешил. На его невероятно бледном лице блуждала странная потустороння улыбка, но вряд ли она имела хоть какое-то отношение к визиту гостей.
— Я давно тебя не видел, — сказал парень Таре, поднимаясь со стула, но котором он сидел.
Движения его были неторопливыми и до невозможности плавными. Когда парень оказался на ногах, Сигурд смог различить, насколько тот худ и высок. Руки, ноги и шея хозяина комнаты даже при его росте казались чрезмерно длинными.
— И когда же мы с тобой в последний раз встречались? – спросила воительница.
Парень медленно подплыл к ней, перебирая руками и ногами так, словно отталкивался от воды. Пальцы правой его руки коснулись подбородка девушки и плавно опустились сначала по шее, потом по груди.
— Сегодня ты не похожа на себя, — сказал он, целую Тару в щеку. Воительница не шевелилась. Сигурд тоже не вмешивался, хотя был наготове. – Не знаю, нравится мне это или нет.
Губы парня скользнули к губам Тары, и двое слились в невероятно плавном и тягучем поцелуе. Потом обитатель комнаты стал неспешно оседать на пол. Из живота его торчал один из ножей Тары. Падал он, словно тонул, и губами пытался поймать воздух. При всем при этом он не издал ни звука.
Странное и пугающее зрелище. Сигурд не находил в себе сил отвернуться, гибель длинноного существа завораживала.
— Пошли, — сказала Тара.
От звука её голоса Сигурд пробудился. Воительница уже шла прочь из комнаты, и ванир устремился за ней, не желая оставаться ни на мгновение в одной помещении с этим трупом.
На второй этаж Тара так и не поднялась. Сигурду не суждено было увидеть загадочного певца, хотя особо сильно ванир к этому не стремился.
— Зря мы сюда пришли, — произнесла Тара, оказавшись на улице. – Он бы всё равно ничего не сказал.
Сигурд в очередной раз промолчал. Но уже не потому, что боялся ранить Тару. Ванир просто не желал знать, что за существо отправила на Серые Равнины воительница, слишком уж странным был тот парень.
— До обеда есть время сходить еще в одно место, — сказала Тара, глядя на солнце. Увидев какую рожу скорчил Сигурд, поспешила добавить. – На этот раз не в бедняцком районе, в ремесленном.
— Пошли тогда отсюда побыстрее, — предложил ванир.
— Не любишь музыку? – съязвила Тара.
— Такую нет, — серьезно ответил Сигурд. – Песни должны быть быстрыми, веселыми и про войну.
— А про любовь? – уточнила предпочтения ванира воительница.
— Можно и про любовь, — согласился Сигурд.
Настроение у ванира немного улучшилось. Он был рад, что Тара спокойно относится к периоду своей жизни, проведенному под властью духа. Если она и переживала что-то, то держала это в себе и на окружающих не выплескивала. В компании с этой белокурой воительницей Сигурд чувствовал себя на удивление легко и непринужденно. Всё чаще мысли ванира крутились не вокруг охоты за духом, а устремлялись к образу его прекрасной спутницы.
По-настоящему за свою жизнь Сигурд любил лишь дважды, интрижки с портовыми шлюхами не в счет.
Первый раз это произошло, когда он только-только начал выходить в море, ему еще не было и четырнадцати зим. Тогда, в один прекрасный день, он неожиданно понял, что думать способен лишь о дочке конунга, рыжеволосой голубоглазой красавице. На празднике летнего солнцестояния юный Сигурд отыскал её меж других девиц и увлек за собой на берег моря, где и признался ей в своих чувствах. И они, как выяснялось, были взаимными. Но счастью их не суждено было длиться долго, уже в начале зимы девушку выдали замуж за сына одного из соседних вождей. Сигурд до сих пор клял себя за то, что не набрался смелости и не выкрал девушку и не сбежал вместе с ней из Ванахейма. Пять зим тому назад первый помощник капитана «Вестрела» гостевал в том племени, где его несостоявшаяся невеста стала женой вождя. Видел он и свою первую любовь. Она превратилась в величественную и степенную правительницу, неустанно бдящую за благополучием мужа, детей и прочего населения деревни. В ней не осталось ничего от той бойкой, ясноглазой девушки, с которой Сигурд был готов отправиться на край света.
Во второй раз ванир влюбился уже в более зрелом возрасте. До помощника капитана он еще не поднялся, но моряком был уважаемым и рубакой слыл знатным. Возвращаясь из набега по Черным Королевствам, их корабль столкнулся в океане с потрепанным зингарским военным фрегатом. Глядя на то, в каком состоянии находится эта посудина, капитан дал приказ взять её на абордаж. Следует отдать должное зингарцу, билась его команда отчаянно и дорого продала свои жизни. Среди прочих сокровищ, обнаруженных на фрегате, присутствовало трое симпатичных зингарских дворянок. Кто-то сразу предложил пустить их под нож, мол, женщина на корабле к несчастью, но капитан воспротивился этому кровопролитию. За сих высокородных дам он надеялся получить в Кордаве выкуп от их родственников. Может быть, всё у него и получилось бы, будь девицы чуть страшнее на лицо и фигуру, но всё трое, как назло, оказались писаными красавицами. Уже на третий день моряки ходили сами не свои от одолевающего их желания, разговоры о том, что девиц можно и между собой «поделить», стали вестись чуть ли не в открытую. Сигурд тоже не находил себе места, но отнюдь не из-за желания покувыркаться с зингарками. Напротив, он хотел, чтобы с ними ничего такого не произошло, по крайней мере, с одной. Чем она ему приглянулась, Сигурд и сейчас бы не смог объяснить. Каштановые волосы, карие глаза, правильные черты лица, аккуратненькая фигурка, но если задуматься, то ничего особенного, а ему она в тот момент казалась самой прекрасной женщиной Хайбории. И когда, в конце концов, вспыхнул бунт, ванир вместе с капитаном, первым помощником и боцманом встал на защиту пленниц. Сражались они тогда яростно, отправив на Серые Равнины множество бунтовщиков. Первым от сабли матроса пал капитан, потом первый помощник. Тогда боцман, оставив Сигурда одного защищать подступы к каюте, отправился к пленницам и тремя короткими ударами меча оборвал нити их жизней. Еще какое-то время они вдвоем сдерживали матросню, потом почти одновременно Сигурд получил саблей в живот, а боцмана ранили в шею. Добивать ванира бунтовщики не стали, почитая за своего. Они решили, что Сигурда околдовала одна из пленниц, заставив поднять руку на своих товарищей. Порой ванир думал, что оно и в самом деле так было.
