Марина Добрынина - Бей ушастых! Часть 3
— Конечно, сынок. Я полностью в этом уверен.
Поворачиваюсь лицом к кентавру.
— Спасибо, Иксион, за то, что надоумил. Я постоянно забываю о возможностях магов.
Иксион кивает, но как-то неуверенно. Кажется, он уже сомневается в правильности сделанного. А поздно.
— Давай, Шеон. Я готов.
Шеоннель мурлычет что-то по-эльфийски, но так тихо, что слов я не разбираю.
— Что? — спрашиваю. — Все?
Кивает.
— И кто я теперь?
— Какой-то слуга. Прости, Вальдор, я в них не разбираюсь. Сделал то, что вспомнил.
— Чудненько, — говорю, — пойду, прогуляюсь.
— Только не через парадный! — кричит мне в спину Шеоннель.
— Сам знаю, — буркаю я, радуясь тому, что уже повернулся к нему спиной, и мою смущенную физиономию не видно. Я и забыл, что через парадный мне сейчас нельзя.
Бодренько выбираюсь на улицу. Стражники у входа обмениваются непонимающими взглядами, но остановить меня не пытаются, решив, по всей видимости, что раз уж этот слуга сюда забрался неизвестным науке образом, значит, так и нужно. Надо будет с Колей опять разъяснительную беседу провести. О магии и особенностях ее применения. Постоянно он о ней забывает! Ну не первый же год служит.
Понятия не имею, почему нелегкая понесла меня сразу в южную часть замка. Хотя нет, предполагаю. Видимо, ночное происшествие с менестрелем настолько меня взволновало, что мне очень хотелось продолжить разбирательства с ушастыми.
Иду, в общем, никого не трогаю. Прогулочным таким шагом, по сторонам смотрю. И старательно уговариваю себя не думать о том, что один из моих детей пытался убить другого, а потом чуть не покончил жизнь самоубийством. Так стараюсь, что у меня, кажется, дым из ушей уже идет. То ли от стараний, то ли от ярости.
— Эй, малый! — слышу я краем уха. Интересно, кого это.
— Я к тебе обращаюсь!
Хм, кто это там рявкает? Ой, да неужели это мой дорогой и любимый борэль Налиэль? Кому это он? Ах, мне.
Хм, что там нужно говорить в этих случаях?
— Слушаю, — брякаю я.
Брови Налиэля ползут наверх, отчего его удлиненное лицо становится каким-то неестественным.
— Поди сюда.
Следуя вежливому приглашению, вхожу в спальню эльфа. Оглядываюсь с неудовольствием. Ханна могла бы ему и что-нибудь победнее отвести. Надо будет определить какое-нибудь скромно обставленное помещение для таких целей. С щелями и мышами. Специально для дорогих гостей. Нечего баловать.
— Помоги мне переодеться, — небрежно брякает ушастый и начинает снимать с себя брюки. Да, что же это такое творится?! Во что превратился мой дворец?! Да, это какой-то вертеп разврата! К счастью, вовремя вспоминаю о том, что и меня обычно присутствие слуг в такие моменты не смущает. Теперь будет.
— Да, сударь, — бормочу я.
Налиэль кидает мне рубашку.
— Держи.
— Ааааль! — слышу я откуда-то с кровати и вздрагиваю. Или мне показалось, или что? — Аааль, ты вернешься?
— Твой сын не справился, Лиа. Нужно что-то делать, — с неудовольствием проговаривает эльф.
Мои пальцы сжимаются, сминая дорогую тонкую ткань.
Вижу, как одеяло на кровати шевелится, и из-под него, оттуда, где обычно располагаются ноги, высовывается очаровательная темноволосая головка. Коротко стриженная, темноглазая, брови вразлет. Губки маленькие и пухлые.
— Аль, ты же знаешь, что моей вины здесь нет! — произносит Лиафель и улыбается, — ну иди ко мне.
— Мне некогда, — бормочет эльф, — эй, парень, рубашку.
Я трясущимися руками помогаю гаду остроухому застегнуть манжеты.
— Да что ты делаешь?! — вдруг рычит он и отвешивает мне оплеуху, — Ты оторвал пуговицу!
И как я руку ему не оторвал?
— Я прикажу тебя наказать! — продолжает Налиэль.
Я улыбаюсь. Молчу и улыбаюсь, понимая, что скажи я хоть слово, или даже сделай движение, и плотину сорвет. И тогда слуга безродный попытается убить капитана Зеленой стрелковой стражи Альпердолиона. И не факт, что у слуги это получится, потому что капитан этот — маг, как и его любовница.
Наливай злобно меня разглядывает, видимо решая, сейчас ему воплотить в действие свою угрозу или чуть позже.
Наклоняю голову.
— Ваше право, — бормочу себе под нос. Все же молчать столько времени — тоже невежливо. А я, вроде бы, на неприятности нарываться не собирался. Хотя зачем я пошел в южное крыло?
— Или я сам это сделаю, — вдруг задумчиво проговаривает эльф, — заодно пар сброшу.
Хм…
— Борэль Налиэль, прошу прощения, что-то произошло?
Вздрагиваю и оборачиваюсь. В дверях спальни стоит Гарлан. На лице почтение.
— Этот слуга дурно воспитан, — высокомерно проговаривает эльф.
— Я займусь этим, — тут же отвечает управляющий. После чего он быстро подходит ко мне, хватает меня за шкирку (буквально!) и выволакивает в коридор. И уже там, когда дверь покоев Налиэля закрыта, Гарлан бережно меня отряхивает и шепчет:
— Ваше величество, я Вас умоляю, будьте осторожнее.
— К-как ты узнал, что я там? И что это я? — бормочу, удерживая рукой так и норовящую упасть челюсть.
Гарлан загадочно улыбается.
— Вас ждут в Вашем фамильном склепе. Ее величество Иоханна, Их светлости Терин Эрраде с супругой и Кардагол Шактигул Кайвус с сыном. Возможно, будет кто-нибудь еще.
— Гарлан, друг мой, скажи честно, ты волшебник? — спрашиваю, морщась и потирая отбитую ретивым длинноухим щеку.
— Нет, конечно, Ваше величество.
— А как ты, все-таки, меня узнал?
— Просто я давно служу Вам, государь.
Вот так все просто. Он давно мне служит.
Даю себе слово на будущее больше внимания уделять слугам. Направляюсь к склепу. Даже и не знаю, удалась моя разведка или нет.
А вот и место временного пристанища. Погода стоит чудесная. Пахнет травой и какими-то цветочками.
У входа в мою усыпальницу стоят два остолопа с секирами. Стражу из себя изображают.
Спокойно, насвистывая, двигаюсь к двери.
— Стоять! — вдруг говорит одна из этих статуй в форме.
— С чего вдруг? интересуюсь я.
— Вход закрыт!
— Ребята! Ну, вы ж меня видели. Я недавно выходил!
— Неважно!
— Как это неважно? — удивляюсь я, — если меня один раз впустили, значит, и второй можно.
— Велено не пускать.
Тихо смеюсь. Идиотизм, право слово.
— Хорошо, тогда позовите принца Шеоннеля.
— Не велено.
Хм, это уже не смешно.
— А кого велено?
— Никого не велено.
— А мне очень туда нужно.
— Не велено.
Стою, смотрю на этих чудиков и понять не могу — радоваться мне или огорчаться. Исполнительные — плюс. Туповатые, сами понимаете, не очень хорошо.