Глен Кук - Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа
15
Принадлежащий Морли «Домик Радости», расположен не очень далеко от моего дома, но добравшись туда, вы начинаете опасаться, что провалились в какую-то дыру и оказались в совершенно ином мире. В моей округе — хотя она далеко не лучшая — негуманоиды и нехорошие существа (в том числе и из людей) появляются лишь случайно, проходом. У Морли же в так называемой Зоне безопасности они торчат постоянно.
Танфер в принципе — город людей, но практически все другие расы там тоже обитают, концентрируясь в определенных районах. Некоторые занимают целые кварталы на манер Города Гоблинов или местечка под названием Ручей Крысюков. Другие ограничиваются единственным зданием. Хотя в принципе никому не возбраняется селиться в любом месте, у каждый расы имеется своя территория, которую они яростно защищают. В обществе имеется масса предрассудков, и частенько возникают серьезные межэтнические трения. Это неудивительно, учитывая необыкновенный талант некоторых племен вызывать к себе неприязнь. В результате сама по себе возникла Зона безопасности — район, в котором относительно мирно могли собираться представители всех рас для установления деловых отношений.
Заведение Морли расположилось в самом сердце Зоны и стало даже чем-то вроде центра ее кристаллизации. А сам Морли приобрел определенный вес, а может быть, даже и власть. Я слышал, что он стал вроде судьи в разрешении межрасовых конфликтов.
Дело, конечно, полезное, но на месте Морли я не стал бы очень задаваться. Чодо может увидеть в этом угрозу себе.
Чодо терпит Морли только потому, что находится перед ним в долгу. Морли разделался с предшественником Контагью — и освободил пост босса. Но Чодо нервничает. Если Морли сделал это один раз, то что мешает ему сделать это снова? Во всем городе нет более талантливого убийцы, чем Морли Доте.
Убийство — главное занятие Морли. «Домик Радости» был первоначально задуман как прикрытие. Мой друг не рассчитывал, что заведение станет пользоваться успехом, и совершенно не радовался, когда это случилось.
Вот так слепая судьба формирует наш образ жизни. Когда я подходил к дому Морли, начинало темнеть, и первые морКары вылетали на разведку.
— Что теперь? — недовольно пробормотал я, выйдя из-за угла на улицу, ведущую к «Домику Радости», но тут же радостно добавил: — Привет, ребята! Как относится к вам этот суровый мир?
Из тени навстречу мне выступила парочка костоломов-переростков. Они помрачнели, не в силах ответить на столь сложный вопрос.
Затем из мрака материализовался Садлер и избавил ребят от непривычной и столь трудной необходимости думать.
— Как раз вовремя, Гаррет. Чодо хочет видеть тебя.
Они, видимо, заметили меня еще на подходе.
— Я подозревал это.
Перед входом в заведение Морли стояла большая черная карета. Я знал ее лучше, чем мне хотелось. Мне довелось в ней ездить. Принадлежала она одному известному филантропу по имени Чодо Контагью.
— Неужели Чодо здесь? — Я знал, что он обычно не вылезает из своей норы.
Появился Краско и вся компания оказалась в сборе. С обеих сторон у меня появились охранники, которые без малейших колебаний задушили бы собственных матерей, едва вспомнив об этом на следующий день и сожалея не больше, чем раздавив жука. Скверные люди эти Садлер и Краск. Очень скверные. Каждый раз, когда я их встречаю — а мне хочется, чтобы это случалось как можно реже, — я трачу половину своего серого вещества (его у меня и без того немного), размышляя, насколько они скверны.
Остается радоваться, что природа создает не очень много им подобных.
— Чодо хочет поговорить с тобой, Гаррет.
— У меня тоже создалось такое впечатление, — произнес я, посмеиваясь про себя. (Вовсе не обязательно объяснять, что Садлер уже известил меня об этом.)
— Он — в карете.
Вряд ли они специально меня ждали. Это было бы не в их стиле. Скорее всего у ребят было какое-то дело к Морли, а я оказался полезным побочным продуктом.
Подойдя к карете, я открыл дверцу, втиснул свое бренное тело внутрь и оказался лицом к лицу с королем преступного мира.
Увидев Чодо впервые, вы наверняка спросили бы себя, из-за чего весь этот шум. Неужели все боятся этого старого урода? Действительно, он вечно пребывает в настолько вшивом физическом состоянии, что вынужден безвылазно оставаться в инвалидном кресле на колесах. Он с трудом может приподнять голову, да и то ненадолго, если не пребывает в ярости. Иногда он говорит настолько невнятно, что понять его почти невозможно. Кожа его лишена какого-либо цвета, и создается впечатление, что она прозрачна. Одним словом, парень выглядит так, словно уже помер лет пять тому назад.
Однако, когда он набирается достаточно сил, чтобы взглянуть вам в глаза, вы начинаете понимать, какое чудовище на вас смотрит. Я встречался с ним несколько раз, но до сих пор помню потрясение, которое испытал, поймав первый раз его взгляд. По сравнению с существом, сидящим у него внутри и сожравшим его плоть, Садлер и Краск представляются милыми уличными филантропами.
Если вы встанете на пути Чодо, то неминуемо пострадаете. Для этого ему не обязательно быть подвижным, как балерина. У него имеются Садлер и Краск. Эта парочка верна ему больше, чем сыновья отцу. Такого рода лояльность в преступном мире вызывает изумление. Интересно, чем он их держит?
У него имеются они и взвод других помощников, в свою очередь, командующих солдатами. У солдат есть союзники и информаторы. Если Чодо недовольно скривится или нахмурится, кого-то ждет скоропостижная и жуткая кончина.
— Мистер Гаррет.
У него достало сил наклонить голову. Венчик жестких седых волос от движения дрогнул. Видимо, сегодня со здоровьем у него было все в порядке.
— Мистер Контагью, — я всегда обращаюсь к нему «мистер Контагью». — Я собирался навестить вас.
Собирался, впрочем, не очень серьезно. Он жил далеко, в отвратительном, безвкусном мавзолее (зелен виноград, Гаррет), перед которым бледнели дома многих наших правителей. Преступление всем приносит хорошие барыши. А Чодо — просто очень хорошие.
— Да, я рассчитывал на это. Мне сказал мистер Доте.
Спасибо тебе, Морли, ты опять вспомнил о своем друге.
— Я знаю, что вы чувствуете, мистер Гаррет, — продолжил Чодо. — Мне однажды тоже пришлось пережить потерю женщины. Любому мужчине в подобной ситуации не терпится рассчитаться, Восстановить баланс, если можно так выразиться. Я подумал, что мы сбережем время, если я сам приеду в город.
Вот как? Разве он не знает, что с Тинни все будет в порядке? Или знает нечто такое, о чем неизвестно мне? Второе более вероятно, ибо, как я понимаю, каждому ведомо что-то, чего мне знать не дано. Но это не может относиться к Тинни — здесь для меня не оставалось секретов.
