Екатерина Стадникова - Vardas Quest
— Дерись, а не танцуй! — это не бой… это цирк!
Кантар встал, поднял меч и, издав дикий, нечеловеческий крик… бросился бежать прочь! Я, было, хотела догнать его, но тут судьба решила все за меня. Пояс с ножнами приспустился, связав беглецу ноги, и тот, споткнувшись, покатился кувырком, страшно вопя. Вопль внезапно прервался хрипом, потом все стихло.
Подойдя, я перевернула Кантара лицом вверх… Перерезал себе горло своим же мечом, нелепо! Глаза его были распахнуты, кровь тоненькой струйкой бежала изо рта… в крови была и вся его грудь, и вязкая лужа расползалась по земле.
* * **Мне жаль тебя, подлец средней руки… мне тебя жаль.*
Глава 11. Предательство
Я вдруг почувствовала ужасную усталость. Захотелось свернуться калачиком и уснуть. Вернув себе невидимость, я обыскала труп Кантара. Минутный порыв подкатил к горлу, тут два варианта… оставить все, как есть, или повиноваться. Размышлять не хотелось, так что я просто призвала крылья и сорвалась с места…
Запекшаяся кровь на моих руках, на одежде, на лице… *Крылья — они, конечно, не ласты, но все же.* Обогнув маяк, я, очертя голову, бросилась в воду. Морская гладь с радостью приняла меня в свои объятья, смывая все, что накопилось за этот чересчур длинный день. Мокрая и свободная я неслась над водой, едва касаясь кромки руками, но нещадно взрезая ее крыльями. На горизонте росла и густела черная мгла. Она глотала маленькие звездочки одну за одной. Пахло штормом. От этого в груди моей что-то начинало биться и рваться на волю…
*Почему такое странное чувство, что я что-то забыла?..*
Ах да! "Мой" парень — он же сейчас устраивает концерт… мне уж очень хочется взглянуть на это! И как ни милы моему сердцу водные процедуры, я повернула в сторону города. Осторожно примостившись на дереве за казармой, я обернулась кошкой и спрыгнула вниз. Я так спешила, что не обратила должного внимания на уже знакомую маленькую фигурку на площади. Моя цель была внутри.
Там моему взору открылась презабавная картина: молодой Паладин с "по уставу" строгим лицом, из последних сил слушал "моего" красавца, который, очевидно, вошел-таки в роль "Мада"… Андре уронил голову на руку и силился не заткнуть уши, его выразительные небесно-голубые глаза беспомощно искали в интерьере комнаты предмет, на который можно было бы переключить усталое внимание.
В это время "мой" парень в красках и лицах рассказывал встречу с Зачарованным Зверем, в стиле охотничьих баек Барона Мюнхгаузена… Неужели Андре еще не понял, что ему просто морочат голову? Если бы понял, то "артиста" давно бы выставили вон.
Внезапно во дворике раздались крики… мелкие шажки, шаркая, начали приближаться к нам. Я еле успела отскочить в угол! Мальчишка лет одиннадцати, небольшого роста, в простой полинявшей черной робе, спотыкаясь, влетел в помещение. Он был худ и напуган. Тонкое бледное лицо его перекосила гримаса ужаса, когда он увидел "моего" парня…
— Убийца! — завопил мальчишка, срывающимся голосом… — Сэр Андре, этот человек — убийца!
— Див, это серьезное обвинение… чем ты можешь его подтвердить? — в голосе паладина звучало облегчение… "концерт" прерван.
— Мои глаза, Сэр! Я видел его. Мой господин остался с ним один на один и вот он мертв! — у мальца началась истерика…
— И когда же это было? — вяло поинтересовался Андре.
— Сегодня около полуночи, Сэр, — взяв себя в руки, ответил мальчик.
— Это не может быть так, — *судя по выражению лица паладина, лучше бы все было так…*
— Мои глаза не лгут! — крикнул Див.
— Значит, лгут мои? — паладин начал злиться.
— Значит, ваши, Сэр! — мальчишка бушевал.
— Это твое последнее слово? — Див кивнул. — Тогда тебя повесят как смутьяна. За неуважение к Паладину и Короне.
Мальчишка ничего не успел возразить, как чумазого вида тюремщик грубо схватил его за волосы и поволок в "казенные апартаменты".
Я прикусила язык… как-то грустно все получилось.
Андре повернулся к "моему" парню и, глубоко вздохнув, начал:
— Не обращай внимания на недоразумение с Дивом. У мальчишки не все дома, — паладин махнул рукой.
— Ну, так отпусти его с миром… если нужно, я заплачу, — лицо "моего" героя изменилось, стало серьезным, а тон деловым.
— Не могу. Это преступление против Короны. Паладин — представитель государства, меня обозвали лжецом. А в моем лице и Короля, и Страну. Мне жаль… — Андре опустил взгляд.
— Так уж ничего нельзя сделать? — упирался парень.
— Слушай, уходи, а! — не выдержал паладин. — Я тебя видеть больше не могу! Лучше бы ты его хозяина убил, проходимца, а не мозги мне всю ночь полоскал! Я теперь спать не смогу, ты мне мерещиться будешь! Вот тебе сто золотых, только не появляйся мне на глаза дня два, а!
*Ловить тут больше нечего… Странно, неужели Див так любил Кантара! Если да, то я сильно виновата. Мальчика повесят. Посмотрим, что можно сделать…*
Мы вышли. Когда ворота города были позади, парень взял меня на руки и грустно посмотрел мне в глаза.
— Теперь меня в Милицию не возьмут, даже если Хаген на коленях будет умолять Андре! — он горько усмехнулся. — Значит, Кантар мертв? Я знаю, что да. Нет, не хочу подробностей. Ладно, в Башню сама пойдешь. Я утром вернусь, так кружечку пропущу, навещу Кассию… Беги. Мы еще поговорим. Я не сказал тебе кое-что очень важное… о нас.
С этими словами парень развернулся и, не оборачиваясь, побежал по дороге *… о каких еще "нас"…* Чушь все это… хочется приткнуть куда-нибудь голову и уснуть. В Башне все было по старому. Я, отметившись перед Ксардасом о прибытии, тут же отправилась спать. С трудом помню, как доползла до сундука, как стелилась, не помню вообще… Помню только, как уронила голову, и опустилась тьма.
Когда я очнулась, давно настал день. Ночью прошла гроза, но я ничего не слышала. Пасмурное небо исподлобья смотрело на землю. Было довольно прохладно, так что я, поежившись, повернулась на другой бок и снова погрузилась в небытие.
Разбудил меня Ксардас. Он деловито копошился в шкафу, периодически что-то роняя.
— Ну, вот и хорошо, — обрадовался маг моему пробуждению. — Сейчас отнесешь эти книги вниз. Лестер забеспокоился сегодня ночью, посмотри, что с ним.
— Хорошо, только пойду умоюсь, — буркнула я.
— Э-э-э нет! Сперва книги отнеси. Сложи их около алхимического столика, — Ксардас поставил на стол кипу книг в тяжелых кожаных переплетах.
