Юлия Галанина - ЗвеРра
— Очуметь, как всё запутанно.
— Твои вопросы ставят меня в тупик, шестой человек, — официальным тоном сообщил глава зубров. — И ты меня пугаешь. За несколько дней ты узнал то, что многие горожане никогда не узнают. Это тоже похоже на магию.
— Я просто пытаюсь спасти свою жизнь. В таких условиях умственные способности резко обостряются. Пока я по-прежнему не знаю главного — кто спёр треклятый Артефакт и где прячет, — устало сказал Марк.
— Кто ты, Марк? — с любопытством спросил зубр. — Кем ты был в своём мире?
— Не хочу об этом говорить, — отрезал Марк. — Скажи лучше, кем был четвертый, раз с первыми тремя мы разобрались.
— Он был человек военный. Сам так сказал. И ещё сказал, что по почерку — это явно звеРрюги, больше некому. И что он разберётся. После этого живым его никто не видел. Наверное, он погиб за пределами ЗвеРры, там, где обладающие Безумием царят безраздельно. Мы не успели его остановить. Обгрызенное тело обнаружили на мосту, соединяющем два берега ЗвеРры-реки. Мы отнесли его в нашу усыпальницу.
— А почему в вашу? Почему не присоединили к тому, третьему, в Волчьих Могильниках?
— Он был мне симпатичен, — признался глава зубров. — Чем-то похож на нас. Я до сих пор жалею о нём больше, чем об остальных погибших. Если хочешь, мы можем посмотреть.
— Хочу, — согласился Марк.
Они вышли из зала и спустились во внутренний дворик. Глава зубров большим ключом отворил замок неприметной двери, врезанной в ограждающую Зубровый Замок стену, и вывел Марка наружу, на дорогу, ведущую в усыпальницу.
Идти было недалеко. А дорожка разметена совсем недавно. Усыпальница притаилась в роще, ступеньки уводили под округлый холм, на котором шелестели березки. Главному зубру пришлось склонить рогатую голову, чтобы попасть в погребальную камеру.
Там было низко и холодно. И совершенно невыносимо. Марк не стал задерживаться под холмом ни секундочки лишней: ведь рядом с изуродованным четвёртым человеком лежал молодой зубр, вынесший Марка из лощины. Холодный, убитый своими.
Вернулись в Зубровый Замок молча.
Уже запирая дверь погребальной калитки, глава зубров обронил:
— Очень был рисковым четвёртый человек. Похож на зубров.
— К вопросу о риске: мне нужно побывать в Оленьем Дворе, но с нынешним телохранителем я не рискну там показаться, — заметил Марк. — Не то, чтобы Диса меня не устраивала, но… В городе шепчутся, что там нечисто. А хочется, чтобы кто-то сведующий рассказал и показал, где и как всё произошло. И при этом, желательно не бояться нападения из какого-нибудь закоулка.
— Я сам тебе всё покажу, — решил глава зубров. — Я был в числе тех, кто осматривал место сразу после резни.
— Вот и славно, — грустно сказал Марк. — И денег дайте.
* * *Глава зубров перемещался с большой помпой.
Поскольку лошадей зловредный и явно мелочный пророк своему проклятому детищу не оставил, даже самые важные люди были вынуждены ходить по городу пешком, что на взгляд Марка снижало пафос действия. Но только не в случае с зубрами.
Зрелище было героическим. Можно сказать былинным.
Громадные люди печатали шаг плечо к плечу, и в их круге шествовал самый выдающийся: вздыбился рогатый венец над челом главного зубра, пламенел алый плащ на могучих плечах.
Соль Зубрового Замка спускалась в город.
Марк не утерпел и спросил:
— А зачем тебе плащ, если при желании ты такой шубой обрастёшь, что будь здоров?
— Днём в меху жарко, — объяснил глава зубров. — А без плаща — неуютно. По нему ведь сразу видно, что я — главный.
— По тебе и без плаща видно, что ты главный… — буркнул Марк.
Они шли в плотном кольце охраны. Пока пробирались через лощину и карабкались по склонам — такое количество народу казалось излишним, но когда вышли на городские улицы, процессия получилась весьма и весьма внушительной.
Только затрапезные рубашка, джинсы и кроссовки Марка портили общую картину. Да и отметины, оставленные гневной чернобуркой, не придавали величественности его лицу. Но Марк решил, что Последней Надежде можно всё, в том числе и ходить с расцарапанной физиономией.
День уже перевалил на вторую половину. На ясное ещё утром небо набежали плотные тучи, и солнце то выглядывало в редкие прорехи, то надолго застревало в облачном плену, тогда всё вокруг погружалось в уныние. Ветер терзал городские флюгера и развевал алый плащ главного зубра.
Зубры танковым клином пёрли по ЗвеРре, улицы пустели при их появлении, народ со всех ног отступал в проулки, откуда и любовался брутальной красотой.
Миновав большую часть города, пройдя дом сурков, оставив позади мост через ЗвеРру-реку, за которой просматривались покрытые сгнившей соломой крыши лачуг, зубры подошли к опустевшему дому хранителей Артефакта.
Олений Двор выглядел руина-руиной, порождением чьего-то болезненного сна. Как Марк ни принюхивался, запаха дыма не уловил. Видимо, обитатели Двора затаились, узнав, что идут быки.
Глава зубров по-хозяйски ступил на порог заброшенного дворца. Под тяжёлыми шагами зубров жалобно стонали паркетные полы. Главной лестницей зубр провёл Марка в подвальный Зал Церемоний. Свита шла позади.
Зажгли факелы, осветили пустое пространство, давно потухшие курильницы и опрокинутые напольные подсвечники.
Марк смотрел на скоропостижно обветшавший зал и никак не мог представить, что здесь когда-то была жизнь, благородные олени хранили Артефакт, исполняли для этого какие-то церемонии, ритуалы и обряды. Важничали.
— Они были гордые? — спросил он негромко у главы зубров.
Тот стоял посреди зала, погружённый в какие-то свои думы, а свита тем временем проверяла ходы-выходы.
— Что? А, олени… Да сложно сказать. Замкнутые они были, всё-таки оберегатели. По части гордости волкам равных нет, да и про нас, зубров, тоже невесть что болтают. А олени… Они носили себя так, словно вместе с Артефактом и Пророчеством получили и святость основателя ЗвеРры в придачу. Смотрели на всех с такой ласковой жалостью, что тошно становилось… Благородные, одно слово.
Зубр раздражённо качнул увенчанной рогами головой и умолк.
Секунду спустя, правда, добавил:
— Хотя, с другой стороны, когда тебя даже ЗвеРрюги стороной обходят… Тут уверуешь в собственную святость.
— Не понял, — признался Марк.
— До пропажи Артефакта никто и помыслить не мог о том, что на хранителей можно напасть.
— Кстати, дворец, я вижу, большой, — а куда девались остальные его жильцы? Здесь человек пятьсот свободно расселится, не могли же полтыщи народу зараз ухлопать?
