Деннис Маккирнан - Глаз Охотника
— Каким был Так? — перебил эльфа Гвилли.
Джандрел допил чай и поставил чашку на землю.
— Такой же маленький, как ты, Гвилли. Только волосы у него были черные, а не такие огненно-рыжие. Голубые глаза напоминали сапфиры. В общем, он не сильно отличался от тебя или любого другого варорца.
Гвилли вдруг ни с того ни с сего покраснел.
Фэрил подтянула к себе колени и, обхватив их руками, мечтательно произнесла:
— Значит, тебе посчастливилось увидеть троих Камнепроходцев.
— Нет, Фэрил, не троих, а всех четверых.
Фэрил с удивлением посмотрела на него:
— Но я думала, Брегга в это время был на юге…
— Ты права, малышка. Однако после того, как война закончилась, варорцы опять ступили на землю Ардена, возвращаясь домой из Железной Башни Модру. Тогда-то я и увидел Бреггу, Патрела в золотых доспехах, а также еще пятерых героев-варорцев, которым посчастливилось выжить. Варорцы — такие крохи по сравнению с эльфами и людьми, однако, если бы не этот храбрый народ, нас всех давно не было бы на свете.
Когда все уже легли, Гвилли долго не мог заснуть. У него из головы никак не шли слова Джандрела: «…не сильно отличался от тебя… в общем, он не сильно отличался от тебя или любого другого варорца…» Гвилли лежал, обняв Фэрил, и думал, правду ли сказал эльф…
На следующий день они продолжили свой путь по душистому ельнику на север.
Во время одного из привалов Гвилли спросил:
— Не хочу показаться навязчивым, но вчера вечером ты рассказал нам, что во время Зимней войны был капитаном лаэнских стражей. Почему же ты сейчас не носишь это звание?
Джандрел пояснил:
— Видишь ли, у эльфов не принято долго занимать одну и ту же должность. По крайней мере раз в несколько сот лет занятие меняют даже самые высокопоставленные особы — ведь одно и то же дело может наскучить. Оставив пост капитана лаэнских стражей, я занялся садоводством и ветеринарией. Конечно, подобно всем лаэнам обоего пола, я прохожу срочную службу в рядах лаэнских стражей, которая длится недолго, всего десять лет. Думаю, следующим моим занятием будет изучение горных пород и минералов. Это займет около сотни лет. Поэтому, Гвилли, для того, чтобы судить о прошлом и настоящем любого лаэна, нужно прежде осознать, как и сколько они живут.
— Но ведь вы же попросту бессмертны! — выпалил вконец озадаченный баккан.
— Ты совершенно прав, — невозмутимо подтвердил Джандрел.
За этот день путешественники проехали еще двадцать пять миль.
Ночью Гвилли и Фэрил долго не могли заснуть: они шепотом обсуждали, как изменилась бы жизнь варорцев, будь они бессмертны.
Лаэн, сидевший неподалеку у дерева, улыбнулся про себя.
На следующий день около полудня Джандрел привел путников к месту поселения арденских эльфов. Все лаэны, чем бы они ни занимались, побросали свою работу, радостными любопытными взглядами провожая прибывших варорцев. Куда бы ни посмотрели Гвилли и Фэрил, везде они видели чистые и опрятные жилища со стенами пастельных тонов, под соломенными крышами, везде царили красота и хороший вкус.
Проехав еще около мили на север, путники добрались до большого поля, засеянного овсом, где тоже трудились лаэны. Среди них была златовласая эльфийка.
— Кель, Риата, дара! — обратился к ней Джандрел на языке сильва. — Ви дидрон ана аль энистори?
Риата повернулась и посмотрела в их сторону, заслонившись ладонью от солнца. Она отдала косу кому-то из эльфов и направилась к вновь прибывшим. Хоть она и не знала, как их зовут, ей было известно, кто они и зачем здесь.
Глава 9
РИАТА
ЛЕТОПИСЬ ВРЕМЕН
(прошлое и настоящее)
Давным-давно в благословенном краю Адонары по берегу кристально чистого ручейка, петлявшего по лесной полянке, прогуливалась юная эльфийка со своими родителями. Они беседовали о прошлом и будущем, ведь завтра Риате — а это была именно она — предстояло отправиться в Митгар, держа путь на восход. Вторая эра подходила к концу, хотя об этом дано было знать лишь немногим избранным, способным предвидеть будущее. Эльфы же вообще довольно беспечно относятся ко времени и замечают лишь, как одно время года приходит на смену другому, да и то не всегда. Однако за чем они действительно следят, так это за положением планет и небесных тел.
Как бы там ни было, этот последний день в Адонаре Риата решила провести со своими родителями, они так много хотели обсудить. Жизнь юной эльфийки только начиналась. По сути дела, ее родители, по меркам эльфов, были почти так же молоды, как и она сама. Не важно даже, сколько именно лет было Риате, Даору и Рине, — какая разница, двадцать лет эльфу или двадцать тысяч, ведь он вечно молод и его бесконечная жизнь только начинается.
Это, конечно, не значит, что эльфы не могут умереть. Их можно отравить или убить при помощи оружия. Эльфы могут утонуть, сгореть заживо, умереть от жажды или одной из немногих смертельных болезней, которым они подвержены. Однако, если эти опасности минуют благородных существ, смерть обходит их стороной, ибо время не имеет над ними власти.
Понятно поэтому, почему эльфы так тоскуют по любому из своих собратьев, принявшему безвременную смерть. И не важно при этом, сколько лет прошло со времени рождения покойного, ибо он все равно ступил лишь на порог жизни.
Однако в этот прекрасный солнечный день мысли о смерти не занимали бродивших меж старых деревьев эльфов. Они оживленно беседовали о предстоявшей Риате поездке в Митгар, в мир смертных, и пытались представить, что она там найдет и как она должна себя вести.
Они остановились посреди поляны и присели на берегу ручейка, переливавшегося искорками и весело журчавшего у их ног. Даор взглянул на златовласую дочь и задал знакомый всем эльфам со школьной скамьи вопрос:
— Что значит «жить вечно»?
Риата с любопытством взглянула на отца, ожидая, как он ответит на этот риторический вопрос.
Даор продолжал:
— Что это означает? И как влияет на жажду власти, славы, на поиски истины? Чем наши стремления и чаяния, отношения и быт отличаются от стремлений и чаяний, отношений и быта смертных? Жизни бабочек, а также людей, ваэрлингов, дриммов и других смертных существ — все имеют свое начало и конец. Для нас они одинаково скоротечны. Однако при ближайшем знакомстве с ними становится понятно, что чем длиннее отрезок жизни, отмеренный судьбой, тем более важные задачи встают перед личностью. Для бабочки это лишь воспроизведение рода. У других же смертных появляются стремления к безопасности, комфорту, наслаждению, знанию, которые влекут за собой и другие желания и потребности.
![Филип Фармер - Растиньяк-Дьявол [= Дьявол Растиньяк]](/uploads/posts/books/72908/72908.jpg)
